Встретимся на Альгамбре - Капустин Вад

   -Остановитесь, у нас заложник!

   Неожиданно получив удар чем-то круглым в израненный живот, Одинцов застонал. Присмотревшись, капитан обнаружил, что в него со всей скорости врезался головой никто иной, как Витька Громов. Белая птица, кудахтавшая, как заботливая курица, попыталась устроиться прямо на голове мальчишки.

   -Капитан, Вруша, вы, - узнав Одинцова, мальчишка со всей силой вцепился в него и громко, по-детски, заплакал.

   - Катька, - захлебываясь, сказал Витька - Она - предательница. Она предала нас всех.

   -Переволновался парнишка до чертиков, полную чушь несет, - с сочувствием подумал Алексей. Регуллиане закричали что-то о заложниках.

   И тут, наконец, появились альтаирские корабли. На стенах поврежденного ашшурского флагмана засветилось множество экранов с изображением бочкообразного капитана альтаирского флота, кают-компании Друга и отступающих кораблей Ашры.

   В свете экранов Алексей увидел застывшие прямо напротив высокие фигуры ящеров, схвативших хрупкую земную девушку, и вновь услышал угрозу:

   -У нас заложница. Если вы не сдадитесь, мы ее убъем.

   -А у меня, - Алексей протянул вперед вздувшуюся руку, а потом вторую. - У меня здесь одна иголка. И еще пять регуллианских кораблей, - он показал светящиеся точки на левой руке. - И если вы немедленно не отпустите девчонку, сейчас из них не останется ни одного. И вам даже не на чем будет бежать!

   Серые лица регуллианских капитанов на экранах болезненно побледнели. Или Алексею просто показалось? И он великодушно пообещал:

   -А если вы немедленно отпустите девушку, я позволю вам погрузиться на другие корабли и уйти невредимыми. Всем, кроме командующего.

   Алексей Одинцов не любил убивать.

   -Командующий убит, он был в рубке, - сказал офицер - Ты даешь слово?

   Одинцов молча кивнул. Катю отпустили, и она медленно пошла по коридору, к своим.

   - Мы можем уйти? - спросил регуллианин.

   -Да, - ответил Алексей и повернулся к экранам, откуда с тревогой и заботой смотрели лица друзей.

   -Неплохо повеселились? Здорово, - жизнерадостно одобрил альтаирский командующий, оглядывая останки регуллианского флагмана. - Меня зовут Дрогг. Так это ты - Алексей Одинцов? - безошибочно угадал он.

   Глава 17

   Признание

   За правду-матку и умереть сладко

   Вселенская глупость

   Регуллиане торопливо покидали покореженное судно, перебираясь на другие корабли, а Алексей Одинцов бежал к грузовому трюму в поисках "Вездесущего".

   -Куда ты спешишь? - спросил с экрана недовольный Матвеев, в подробностях рассказывавший, как им повезло с Ленкой наткнуться на альаирский флот прямо на подлете к системе. - Все-таки мы вовремя вернулись. Вас тут толком даже повредить не успели.

   -Успели, - кратко ответил капитан. - Не помнишь, сколько у нас там еще оставалось в сейфе плодов орас?

   -Да штуки четыре, наверное, - припомнил бывший боксер. - Если, конечно, регуллиане не добрались. А зачем тебе?

   -Не добрались, - уверенно ответил Алексей. - Им не до того было. Тут в камере лежит Степан Корнилов. Не возражаешь, если я один плод на него потрачу?

   -Ну, если ты хочешь, - уступил Сандр с невольным удивлением. По негласному, но твердому уговору, оставшиеся после рейсов излишки товаров делились пополам. Из четырех плодов дерева жизни, пусть и доставшихся команде благодаря Матвееву, два, безусловно, принадлежали Одинцову. Он мог бы и не спрашивать разрешения. Но тратить драгоценный плод на врага?

   -Корнилов? Что он тут делает? - Александр не удержался от вопроса.

   -Я же сказал, лежит он, в камере, - терпеливо объяснил капитан. - Помирает. Может быть, уже помер. Потому мне и нужен плод.

   -Но ведь плоды орас не подходят для гуманоидов, - напомнил напарник предупреждение брукского заказчика.

   -Вот заодно и проверим, - сказал капитан. - Корнилову уже ниче не повредит. А ты, мех, кстати, ремонтом ястребка займись, привел бы корабль в порядок. От работы лытаешь, турист. Без "Вездесущего" я отсюда не полечу. Не наотдыхался еще?

   -Да ладно тебе, - отмахнулся Матвеев. - Делов там на два часа. Давай сначала посмотрим, что у тебя выйдет. Интересно ведь.

   Ремонт корабля растянулся на два дня. Почти столько же времени ушло у Корнилова на восстановление Астарты. С флагманом врагов возиться не стали - его просто принял в один из своих бездонных ангаров Друг.

   Труп Лагутина просто вышвырнули в открытый космос.

   -"Собаке собачья смерть", - с удовольствием сослался на народную мудрость достойный воспитанник фроггсов.

   Степан не видел в своем предательстве никакой вины, не удивлялся и пыткам: бизнес есть бизнес. В конце концов, все получили, что хотели. А вот перед Лехой Одинцовым у него был теперь немалый долг..

   Степан никогда никому не верил и не рассчитывал на помощь, всегда самостоятельно выкручиваясь из непростых переделок. Единственным человеком, которому он был обязан, до сих пор оставался Орлов. И вот теперь Корнилов почувствовал тяжелый груз новых долгов. Перед Лехой - за свое предательство и за его спасение. Перед учителем Ясмахом - за умение выживать. Пожалуй, и для него пришла пора платить по счетам.

   -Ты эта... Полетишь с нами на Альтаир? - сам не зная почему, в присутствии Степана Одинцов чувствовал себя неловко. Он так и не решился спросить, за что регуллиане подвергли капитана Астарты изощренным пыткам. Процедура оживления прошла удачно, и сейчас лицо и тело Корнилова покрывали только тонкие, почти незаметные шрамы, но Алексей никак не мог забыть изуродованный полутруп, который нашел в камере, вернувшись с драгоценным плодом. Но воспитанник фроггсов не умер, не позволил себе умереть на радость врагам.

   Хозяин "Астарты" еще слабо дышал, когда Алексей выдавил сок в разбитые губы, а затем они с Матвеевым зачарованно наблюдали знакомую процедуру воскрешения. Теперь стало ясно: брукский знахарь бессовестно солгал удачливым космонавтам, опасаясь конкурентов.

   Самого Алексея знобило. Левая рука, истыканная грязной иголкой, вздулась, воспалилась и тупо ныла. Волны озноба сотрясали тело и туманили сознание. Посмотрев на стремительно возвращающегося к жизни Корнилова, Алексей рискнул слизнуть несколько капель сока с остатков плода и протереть мякотью рану. И почти сразу же почувствовал, как ушел жар, отступила дурманящая пелена, а поврежденная кисть приняла прежний вид. Ничуть не пострадала и татуировка.

   -Кто-то сказал бы, что сначала на друге проверил, а потом себя подлечил, - мысль заставила невесело усмехнуться.

   Безжалостные выверты судьбы что-то надломили в душе Алексея. Одинцов привык отвечать за себя, за свой корабль, за экипаж, но теперь, с каждым днем, на него ложилась все более и более тяжелая ответственность.

   Когда ашшуры ушли, никто ни словом не упрекнул Алексея за принятое решение, но, глядя на подергивающееся порой в нервном тике лицо Корнилова, капитан терзался сомнениями. Был ли он прав, отпустив выживших регуллиан безнаказанными? Алексей не знал, зато он был совершенно уверен в другом. Он никогда и ни за что не простил бы себе хладнокровной расправы над пленниками, хотя ашшуры, без сомнения, так с ними и поступили бы. А возможно, при случае, еще и поступят. Но он - никогда и ни за что. Должны же люди хоть чем-то отличаться от ящеров?

   Корнилов пришел в норму так же быстро, как волкообразный пилот, когда-то рассказавший экипажу о сокровищах Предтеч.

   Появившаяся рядом с Саней Елена, услышав имя Корнилова, чему-то печально улыбнулась и вновь погрузилась в навязчивый кошмар собственных мыслей. Знакомство с тем самым Степаном, не особо привлекательным и не слишком приятным сорокалетним мужчиной, показалось девушке предзнаменованием, которое она не могла сейчас разгадать. Даже воскресший после жестоких пыток, Корнилов совсем не подходил на роль придуманного Леной романтического героя. А ведь кто-то, не задумываясь, отдал за него жизнь.

   Степан выглядел после восстановления даже немного моложе, но его отсутствующий взгляд и какая-то непривычная отрешенность не позволяли Алексею забыть регуллианских палачей. Он, Одинцов, не стал мстить. Был ли он прав? А как же высшая справедливость?

   - На Альтаир? - рассеянно повторил Корнилов.

   -Мы будем счастливы принять у себя друзей капитана Одинцова, - вмешался в разговор Дрогг, альтаирский командующий.

   -Нет, - отказался Степан. - Не могу. Мне предстоит отдать один важный долг.

   Он не забыл о данной себе клятве принести дары фроггскому учителю. Вот только никак не мог придумать, что могло бы стать достойным даром Степана Корнилова.

   -Мы бесконечно сожалеем, - неубедительно соврал альтаирец. Никто из присутствующих ему не поверил.

   Залихватски натянутая на головной вырост флотская фуражка, из-под которой искоса поглядывали боковые глазки, явно предназначалась для того, чтобы произвести впечатление на Одинцова. На остальных землян Дрогг не обращал никакого внимания.