Учебка. Армейский роман. - Андрей Геращенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Петров, а ну-ка — потренируйся.
— Я! Я! Я! Я! Я! Я! Я! Я… Я-я-яяя, — в конце получилось почти слитно, напоминая собачий лай.
— Хватит. Галкин!
Казалось, что Петров перестал соображать — неслось все то же «яяяяяяя.» К Петрову подлетел Миневский, заехал ему по затылку и заорал:
— Головка от х…! Заткнись!
После этого небольшого и вполне обычного инцидента проверка вновь потекла своим чередом. Покончив со списком, Петраускас зачитал завтрашний наряд. Второй, взвод заступал дежурить по столовой.
— Дежурный по столовой — сержант Гришневич, с ним восемь курсантов второго взвода…, — читал Петраускас.
После проверки Гришневич задержал взвод на улице, чтобы кое-что сообщить. Остался стоять и третий — Щарапа заступал дежурным по роте. Гришневич начал зачитывать список тех, кто должен был пойти в наряд:
— Гутиковский, Петренчик, Кохановский, Мазурин, Ломцев, Туй, Доброхотов и Коршун.
В это время Петренчик, мучившийся слюной, скопившейся у него во рту, и обозленный неожиданным нарядом, незаметно сплюнул на асфальт. Гришневич этого не заметил, зато заметил Щарапа. Щарапа быстро подошел к Петренчику и потребовал:
— Я не понял, солдат. А ну, вытер своей пилоткой асфальт! Быстро!
Подошел недоумевающий Гришневич:
— Что такое, Федя?
Гришневичу явно не понравилось, что Щарапа поучает его взвод. Но Щарапа не обратил на Гришневича никакого внимания, сосредоточившись на Петренчике:
— Я не понял! Ты что, боец, слова плохо понимаешь? Так я тебе по-другому могу объяснить! Вытер быстро!
Игорь, да и весь взвод, хорошо понимали, почему Петренчик стоит, как вкопанный. Не далее, как вчера, Гришневич битый час распинался о том, что он — непосредственный начальник взвода и без его приказа никто и шага не должен сделать, если приказывающий не является прямым командиром. Щарапа прямым командиром не был, и Петренчик оказался между двух огней — с одной стороны, его ожидала месть «деда» и самого «основного» сержанта Щарапы, а с другой стороны, он боялся нарушить инструкции своего командира.
Гришневич вначале обрадовался такому поведению своего курсанта, но потом, опасаясь, что Щарапа может подумать, будто бы Гришневич настраивает против него своих курсантов, сержант стал думать, что бы ему предпринять. Поэтому после едва уловимой паузы Гришневич заорал на Петренчика:
— Выполнять, что приказал старший сержант Щарапа!
— Есть, — хмуро ответил Петренчик, присел и вытер пилоткой плевок.
Петренчик только вчера постирал свою пилотку, а теперь пришлось размазать по ней смесь слюны и грязи. От этого лицо Петренчика приобрело мрачное, почти трагическое выражение. Посмотрев на курсанта, Щарапа смягчился и похлопал его по спине:
— Ничего. Это тебе наука на будущее.
Заканчивался еще один день службы.
Глава пятнадцатая
В наряде по столовой
Неожиданный наряд. Тищенко и Резняк делят штаны. Старший сержант Щарапа учит курсанта Резняка коленом под зад. Хлеборез — хорошая профессия. Тищенко и Мазурин предлагают бачки вместо чайников, но повару Курбану это не нравится. Носилки, напоминающие сейфы. Странная и неожиданная романтика. Немного о личной несовместимости. Наряд не похож на санаторий. Тищенко заставляют вымыть поварскую и душевую. Петренчик — единственный, кому понравился наряд по столовой. У Туя и Тищенко нашёлся общий знакомый.
Неизвестно по каким причинам Гришневич поменял свое вчерашнее решение, но Кохановский, Ломцев и Туй ушли вместе со взводом под командой Шороха в учебный центр, а вместо них в наряд должны были заступить Тищенко, Каменев и Резняк. Игорь никак не ожидал такого поворота событий, и это решение сержанта оказалось для него большим «сюрпризом». В столовую предстояло идти к шести часам, а пока нужно было готовиться.
Готовиться к наряду по столовой было ничуть не обременительно и гораздо приятнее, чем к наряду по роте. Черногуров принес ворох тряпья цвета хаки и бросил его в расположении второго взвода.
— Наряд, становись! — скомандовал Гришневич.
Курсанты построились. Без лишних слов сержант начал вводить их в курс дала:
— Это подменка, то есть старое хэбэ, в котором обычно работает наряд по кухне. В первый раз ее вам принес Черногуров, а потом сами будете брать в сушилке.
Игорь вспомнил, что когда он стоял в наряде по роте, в углу сушилки действительно висела куча какого-то тряпья. Но он тогда и подумать не мог, что это тряпье можно носить — в представлении Игоря это был всего лишь склад ветоши.
— Сейчас каждый выберет себе по комплекту и кое-где заштопает и подошьет. Главное — подшиться перед нарядом, начистить пряжку и сапоги. Приступайте.
Гладиться было не надо, и хоть это обрадовало курсантов. Все подошли к куче и принялись вытаскивать из нее лохмотья, стремясь выбрать себе что-нибудь получше. Игорь нашел, было, вполне приличные штаны, но Резняк тоже схватил их с другого конца и начал тянуть к себе. Некоторое время они зло пыхтели и изо всей силы тужились, стараясь перетянуть соперника. Резняк хоть и выигрывал, но никак не мог окончательно победить и призвал па помощь Каменева:
— Камень!
— Что?
— Скажи — кто первый штаны взял? Я или Тищенко?
Каменев находился в приятельских отношеньях с Резняком, поэтому ответил, почти не задумываясь:
— Конечно, ты.
Делать было нечего, и Игорь отдал штаны Резняку. Тищенко даже обрадовался вмешательству Каменева — получилось, будто бы он сам отдал штаны, а ведь Резняк мог и перетянуть. Резняк точно так же был благодарен Каменеву, потому что по ходу борьбы тоже чувствовал, что может проиграть. Игорь нашел себе еще одни штаны, почти целые и, самое главное — идеально подходящие по размеру. В это время со стороны Резняка послышалась громкая ругань. Сержант вышел, поэтому курсант не церемонился в выражениях.
— Что у тебя случилось? — спросил Петренчик у Резняка.
— Что, что?! Тищенко, урод паршивый, мне штаны с дырой между ног подсунул. То-то, гад, он мне их сразу отдал — наверное, заметил.
— Ничего я не заметил. Ты сам их у меня забрал. Смотреть надо, а не у других тянуть, — пробурчал Игорь.
— Закрой рот, очкарик! — заорал взбешенный Резняк.
— Сам закрой! — огрызнулся Тищенко.
— Ладно, Резняк — хватит реветь. В столовой жарко, так что свое наследство не простудишь, — взял на себя миротворческую миссию Петренчик.
— Если только не сваришь, — добавил под общий хохот Доброхотов.
Резняк уже открыл, было, рот для очередного потока брани, но не успел он и два раза ругнуться, как в кубрик вошел Щарапа:
— Кто это тут кого посылает?
Резняк испуганно затих.
— Это ты, малый?
— Я. Виноват, товарищ старший сержант, — отпираться не было смысла.
— А ну, иди-ка сюда, — позвал Щарапа курсанта.
Настороженно бегая глазами, Резняк несмело подошел к сержанту. Щарапа приказал Резняку стать по стойке «смирно», зашел курсанту за спину, положил ему руки на погоны и изо всей силы заехал коленом под зад. Взмахнув от неожиданности руками, Резняк отлетел вперед и едва не упал на пол.
— Ну что — хватит? Ты что-нибудь понял? Или, может, еще добавить? — с улыбкой спросил Щарапа.
— Так точно — хватит. Я все понял, — тоже с улыбкой ответил Резняк, но его улыбка, в отличие от надменной сержантской, получилась какой-то гадкой и подобострастной.
Почти все в роте боялись Щарапу, поэтому весь наряд, включая и Игоря, тоже заулыбался старшему сержанту, опасаясь, чтобы тот же счел угрюмое выражение лиц скрытым сопротивлением. Но Щарапа ушел, так ни на кого и не взглянув. «Все-таки интересно, почему на первой роли в роте невысокий и худой Щарапа. Ведь Дубиленко тоже «дед», тоже старший сержант, да и ростом он под метр девяносто. И все же обычно именно Щарапа во главе всех дел. Дубиленко просто какой-то более заторможенный и добродушный», — думал Игорь.
Пришел Гришневич, и курсанты, облачившись в свои «рубища», принялись демонстрировать сержанту подменку. «Прямо, как на показе мод», — подумал Тищенко. Гришневич у каждого откопал какой-нибудь недостаток и отправил всех устранять недоделки. Курсанты особенно не торопились и устраняли до половины шестого, едва двигая иголками и лениво переговариваясь. Сержант все это видел, но решил не тормошить зря курсантов — им предстоял первый в жизни наряд по столовой, и без того достаточно тяжелый. В половине шестого Гришневич выстроил свой наряд внизу перед казармой и произвел осмотр подворотничков. Сапоги и поясные ремни на этот раз оказались обойденными вниманием.
Без пятнадцати шесть наряд выслушивал возле санчасти стандартные вопросы капитана медицинской службы Жолнеровича.
— Больные есть?
— Никак нет, — хором отвечали курсанты.