Выбирая жизнь (СИ) - Арина Предгорная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Надо подумать, — нейтрально отозвалась она.
Они вместе вышли из дома, Бьорд собирался на занятия, её ждала шумная Мирта Фелрейн.
— Вы так мало отдыхаете, Вир, — продолжал говорить муж, глядя, как двигается по подъездной аллее в их сторону лёгкий экипаж. — Вам будет полезен свежий воздух, прогулки под парусом. Может, повезёт увидеть русалок. Там самые лучшие рыбные ресторации, а вечером, когда над морем зажигаются звёзды, приходят музыканты. Ручаюсь, вы никогда раньше не слышали таких песен. Вам понравится. Подумайте, Виррис.
Ей уже не очень нравился его взгляд, слишком горячий, несмотря на спокойный тон и почти незаметное поглаживание её запястья.
Офицерская вдова к примерке отнеслась с полнейшим равнодушием, куда больше занимала её будоражащая новость о приезде какой-то виконтессы.
— Это приятельница леди Гардхар, вы же её помните!
— Приятельницу? — вежливо удивилась Виррис, отойдя на три шага назад и критически рассматривая посадку рукава.
Повела ладонью, убирая лишнее с одного рукава и выпуская слишком сильный защип с другого.
— Да нет же, леди Гардхар, эту полную неуместного снобизма даму! И подруга наверняка ей под стать, пусть и виконтесса!
Виррис слушала вполуха, не забывая в нужных местах кивать и поддакивать. А её сестра обладает родством с самой королевской семьёй. Это посущественнее будет. Только дурочка всё-таки. Мало того, что не рассказала, так ещё и отказалась от всего.
… - Так вы пойдёте? — нетерпеливо уточнила вдова своим зычным голосом.
Ах, да, кажется, она что-то говорила об очередном приёме. Девушка неопределённо пожала плечами. У неё мог бы быть свой виконт, будь это безразличное к её желаниям Небо хоть чуточку великодушнее. Но Небо глухо к её просьбам, и темноглазый юноша с очаровательной родинкой над губой вот-вот сядет на крепкое быстрое судно, и неизвестно, когда приплывёт в следующий раз. И приплывёт ли. Как же непохожи они с дядей! Зоратту не досталось ни капли яркой красоты, а ведь и отец его довольно интересный, привлекательный оборотень, и этот схожий оттенок волос, светлый-светлый, отливающий в серебро, её мужу не перепал. Обычная, довольно заурядная внешность… и он всё ещё мало спит, потому что под глазами не проходят тени, а с худого лица не сходит неправильная бледность.
Золотое побережье?.. Может, всё же поехать, развеяться? Бьорд слишком воспитан, чтобы вести себя неподобающим образом. Как он сказал: ждал достаточно долго, подождёт ещё?
— Если приглашение и придёт, то моему супругу, — ответила Виррис. — Пусть он решает.
Они ещё многое обсудили после примерки, наслаждаясь чаем со льдом на летней террасе гостеприимной офицерской вдовы. К чаю подали корзиночки с творогом и трубочки с вишней, но Вир к выпечке не притронулась.
— Фигуру блюдёшь? — одобрительно крякнула пожилая дама. — Верно, тебе надо, на тебя муж вон как смотрит! И пусть смотрит так как можно дольше. А вот ему, кстати, я ватрушек передам, захватишь. Что? Господин Зоратт не раз выпечку моей кухарки хвалил, да ты и сама знаешь, как он творожную начинку уважает.
Девушка кивнула рассеянно, пряча растерянность. Чаще всего непосредственность госпожи Фелрейн восхищала и трогала, но иногда, вот как сейчас, вызывала волну раздражения. Творог, значит, любит господин Зоратт? Так Виррис велит их поварихе напечь, но не везти же кулёк, словно…словно…
— Виррис, девочка! Ты меня слышишь? Такая рассеянная сегодня. Хорошо себя чувствуешь?
Девушка моргнула несколько раз, останавливая взгляд на обеспокоенном лице хозяйки.
— Обдумываю фасон вашей юбки, Мирта, — со смешком выкрутилась она. — Хорошо у вас в саду, свежо так, и запах такой…
После обсуждения погоды дамы начали прощаться, и Виррис надеялась, что про ватрушки пожилая женщина забыла. Они не спеша подошли к воротам, за которыми ожидал гостью зораттовский экипаж, тепло попрощались; Виррис несла в руках только свёрток с почти готовым платьем приятельницы-заказчицы. Дома уж расправит и разгладит как следует; проводив улыбкой направившуюся к дому немолодую даму, девушка повернулась к стоящему поодаль транспорту. Сообразительный возница отъехал в тенёчек, под кусты, обильно усыпанные цветущими жёлтыми гроздьями. Мимо неё прошла прогуливающаяся пара девиц, спрятавших нежную кожу лиц под кружевными зонтиками. Не так уж и припекало; и до покалывания в пальцах захотелось просто пройтись, вниз по благоухающей цветами улочке, до поворота, направо, под рядом открытых ставен, украшенных цветочными горшками. Она оглянулась на пустую аллею, на ожидающий экипаж, выдохнула полной грудью. И свернула в противоположную сторону. Отсюда до зораттовского особняка всего ничего, а ходить пешком полезно для здоровья.
Девушка спокойно дошла до конца улицы, повернула и, брезгливо приподняв юбки, начала обходить вставшую у неё на пути повозку: колёса оной были столь грязны, что оставили жирные следы на брусчатке, а сидящий пассажир слишком вольно развалился на сиденье, всем своим видом заставляя усомниться в его трезвости. Неловко взмахнув рукой, он приподнял со лба мятый бесформенный головной убор и быстро глянул на Виррис из-под неаккуратных отросших прядей.
И этот район называют респектабельным! — негодовала про себя девушка, глядя под ноги, чтобы не влезть туфельками в грязь. К повозке, развязно вышагивая, держа руки в карманах, приближался возчик. Поравнявшись с Вир, ухмыльнулся, обдал несвежим дыханием. И резко выпростал руку из кармана; тёмное облачко взметнулось из горсти вверх. Виррис отшатнулась, но успела сделать вдох. В носу резко защипало, горло схватил спазм.
— Что проис?..
Падающую девушку бесцеремонно подхватили чьи-то руки, а потом она провалилась в темноту.
Глава 15
Её разбудило навязчивое жужжание и неприятно-щекотное прикосновение к щеке чего-то мелкого, незначительного, и Виррис мотнула головой, неожиданно тяжёлой, как будто не её. Жужжание отдалилось, и она через силу разлепила веки. Остатки липкого сна не желали развеиваться, и ещё очень хотелось пить. И голова болела, затылок нестерпимо ныл, вызывая единственное желание: лёд, много льда. Сначала лёд, чтобы убрать эту тупую выматывающую боль, потом пить. Взгляд постепенно прояснился, но никак не прояснил сознание.
Она полулежала в кресле и в полумраке: плотные гардины закрывали единственное в помещении окно почти полностью. Карниз покосился, несколько петель были неряшливо оборваны, но сквозь прореху нельзя было понять, день на улице или ночь. Виррис осторожно переменила положение, подтянула ноги, села ровнее, огляделась. Вяло отмахнулась от мухи, летящей в лицо, болезненно сморщилась: малейшее движение возвращало головокружение и гадкую тошноту. И движение вышло донельзя неловким. В крайнем изумлении уставилась на стягивающие запястья верёвки, несколько раз с силой дёрнула руками, но путы держали крепко. Что за..?
Она смутно помнила острый до слёз из
