Ледяная Цитадель - Павел Корнев

— Не знаю почему, но мне этот вариант не нравится заранее. — Я допил остатки чая и глянул на химика: — Так?

— Ну зачем ты? — укоризненно покачал головой дымивший папиросой Бородулин. — Просто есть возможность способности к ясновидению несколько повысить…

— «Супермагистр»? — оживился Напалм.

— Медикаментозный аналог. Не столь мощный, зато не требующий курса инъекций. Всего два укола, а эффект почти тот же.

— Идите в задницу! — отказался я.

— Ты чего? — удивился пиромант. — Это же такой шанс! Я в свое время одну-единственную дозу месяц найти не мог, а тебе вон как подфартило!

— Не интересует. И слушать ничего об этом не хочу.

— Но почему?!

— Да потому, что пропускная способность мозга ограничена! И на кой черт мне знать, сколько мух летает в комнате или чем кормили свинью, поджарку из которой я заказал на обед?! Думаете, всеведение хорошая вещь?! Хрена! Эта официантка залетела, но еще сама об этом не знает. От другой ушел парень, а вон тот господин медленно умирает от рака. Зачем мне это? Как жить с этим, вообще? Не подумали об этом?!

— Евгений…

— А откаты?! Сейчас, если я кого-то ударю, то почувствую лишь отголосок реальной боли. А потом? Увел у человека сделку, он валидола наглотался, а тебе с сердцем загибаться? Мир — жестокая штука, и я хочу знать о нем лишь то, что мне знать надо. Не больше. Так что идите вы все в баню!

— Ну во-первых, это эгоизм, — начал было Бородулин. — Мы все здесь просто-напросто в скором времени загнемся.

— А почему я должен бросаться на амбразуру? И не факт ведь, что в итоге получится отсюда убраться.

— Не факт, — согласился со мной Виктор Петрович. — Но если ничего не делать, нам точно крышка.

— Ну так делайте! Чего вы ко мне привязались?

Я закрылся от летевших в лицо колючих снежинок и поежился — резкие порывы ветра мигом выдули из-под одежды последние крохи тепла. Да уж, замерзнуть здесь будет вовсе не весело. Но и идти на чистое самоубийство никакого резона нет.

— Поймите вы, — мне показалось важным объяснить свою позицию, — усиление дара сведет меня с ума. Я просто не смогу обработать всю получаемую информацию. Просто не смогу!

— А зачем тебе обрабатывать всю информацию? — встрепенулся вдруг Шумов. — Зачем пропускать через себя весь массив, если можно выдергивать нужные сведения непосредственно из потока данных?

— Это как?

— Сейчас ты все пропускаешь через себя, — тут же ухватился за эту идею Виктор Петрович, — и поэтому при возникновении резонанса ловишь откат!

— Ну и?

— Представь, что ты труба, — попытался объяснить Алекс- Весь поток может идти через трубу. А можно, регулируя местонахождение и диаметр трубы, пропускать через нее лишь нужную информацию.

— Вы, блин, так красиво говорите, — фыркнул я. — На практике это как реализовать?

— А ты попробуй!

— «Попробуй», «попробуй»…

Раньше было просто — раньше я гасил дар так, чтобы до меня доходили лишь наиболее яркие отклики. А теперь? Как можно сделать получение информации настолько избирательным? Вот ведь…

Я зажмурился, потом открыл глаза и объявил:

— Мне нужны гарантии.

— Что? — удивился Бородулин. — Какие тут могут быть гарантии?

— «Какие», «какие»! Мне нужны гарантии, что я получу свои деньги.

— Это шантаж! — возмутилась вконец продрогшая Оксана.

— Шантаж — это заставлять меня делать то, чего я не хочу и боюсь. И совсем уж свинство заставлять меня это делать бесплатно.

— Да ты… — Гимназистка задохнулась от возмущения, потом обвела взглядом собравшуюся у потухшего костра компанию и сдалась: — Хорошо. Я попрошу выделить специально для вас, Евгений, равную с остальными долю.

Равную долю — это двадцать пять тысяч на брата? С одной стороны, маловато. С другой — все сто тысяч комиссионных оставить у себя в любом случае не получится. Придется делиться. Так что, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства, спорить нет никакого смысла. Несгораемая сумма есть — уже хорошо. А дальше видно будет. Поторгуемся еще.

Я подмигнул Оксане, закрыл глаза и попытался полностью высвободить свой дар. Меня тут же закружил вихрь колючих видений, и лихорадочные попытки сосредоточиться на чем-то конкретном успехом не увенчались. Ясновидение пошло в разнос, окружающий мир стал необычайно ясным и понятным, будто прозрачное бутылочное стеклышко, а в следующий миг меня поднято в воздух. Подняло, подкинуло к затянутому тучами небу — и швырнуло обратно.

Ох, вашу ж мать…

Очнулся я из-за жжения — огнем горели шея и запястья. Постепенно ломота растеклась по всему телу и вынудила открыть глаза. Сидевший поблизости Напалм протянул кружку с горячим чаем, я сделал несколько глотков и неуверенно поднялся на ноги. Стряхнул снег — толку-то, метет все сильней — и глянул на Бородулина, который пичкал своей алхимической дрянью трясшихся от холода страдальцев.

Это ж сколько времени прошло, пока я в отключке валялся?

И ведь не холодно ни капельки. Совершенно. Мне да Напалму на холод наплевать. Хотя в снеге за воротом приятного, конечно, мало.

— Что случилось? — спросил я у пироманта и осторожно потянулся, пытаясь размять занемевшее тело.

— Ты стоял, стоял, а потом просто грохнулся на спину, и все. — Напалм влил в себя не допитый мной чай и усмехнулся. — Вот Петрович тебя и кольнул.

— Да понял уже. И что, я теперь крут?

— Ахэ зэ, — пожал плечами Напалм. — Но если так, ты уже начинай что-нибудь делать. Щиты долго не продержатся. И опять утечка энергии началась.

— Вот встряли…

Силовые щиты Цитадели и в самом деле прогибались, будто под покровом вьюги на нас накатывала сама властвовавшая в этом мире Стужа.

Напалм поднялся на ноги, покачнулся и едва не упал. Из носа у него потекла тоненькая струйка крови, и досадливо поморщившийся пиромант промокнул ее неожиданно чистым платком. Да и колдуны чувствовали себя не лучше: бригадир ликвидаторов опирался на Лымаря, Оксану поддерживала под руку Вероника. Слава и вовсе сидел на земле.

Это что ж такое творится? Будто нечто из колдунов силы оттягивает. А ведь таким спокойным этот мир поначалу показался: чистое небо, нетронутый снег, ни ветерка…

— К нам приближается какая-то энергетическая аномалия! — заорал вдруг, перекрикивая гул ветра, оторвавшийся от приборов Шумов.

— Еще одна пирамида? — поморщился Василенко.

— Возможно.

— Евгений! — окликнул меня Бородулин. — Готов к новой попытке?

— Всегда готов, — совершенно не чувствуя никакого воодушевления, отозвался я.

— Ну давай, пионер, не подведи, — выдал напутствие Напалм.

— Погоди, — окликнул меня бригадир ликвидаторов. — Началась утечка энергии, поэтому чем меньше ее придется потратить на переброску, тем лучше. И желательно попасть в место с повышенным энергетическим фоном. Иначе надолго там застрянем.

— О-хо-хо! — только и вздохнул я, попытался сосредоточиться и едва не полетел на землю, когда в спину шибанул порыв вконец распоясавшегося ветра.

Не выдержавшие напора стихии щиты Цитадели оказались пробиты в самый неподходящий момент, и нас захлестнула обезумевшая вьюга. Колючий снег, обжигающий холодом ветер и вытягивающая все силы Стужа. Вот ведь…

— Напалм! — взвизгнула Вера, и хрустнувший костяшками пальцев пиромант усилием воли сотворил окруживший нас пылающий занавес.

— «Геенна огненная ждет гостей, — с натугой затянул парень, на миг умолк, но тут же продолжил петь: — Мне вчера было лень, а сегодня я еду к ней…»

Языки огня, взметнувшись вверх, лизнули ледяное основание пирамиды, и врезавшиеся в них снежинки моментально растаяли, не в силах прорваться внутрь. На мгновение стало легче, но тут я взглянул на пироманта и вздрогнул.

Уж не знаю, откуда он черпал силы, да только пламя буквально обвило его, мелькая отблесками той самой геенны огненной в глазах…

Прекрасно понимая, что медлить нельзя, я усилием воли заставил разгореться неожиданно быстро заполонивший голову дар. Ясновидение расправилось, подобно хлопнувшему на ветру парусу, и меня швырнуло в самое сердце бушевавшей вокруг нас бури.

Вот только теперь я оказался к этому готов. Не пытаясь закрыться от трещавших по швам и рвавшихся под напором стихии магических полей, превратил предвидение в подобие призрачной иглы и пронзил им изнанку мира. Колдовской шторм моментально остался где-то позади, на самом краю сознания замелькали жуткие и одновременно притягательные видения, но сейчас меня интересовало лишь одно: отыскать дорогу домой.

И дар не подвел. Подобно катившейся по наклонной поверхности капельке ртути, он увлекал меня все дальше и дальше, потом просочился через границы миров и вспыхнул как миниатюрное солнце, достигнув Приграничья.