Поцелуй на краю ночи (СИ) - Ольга Ярошинская

— Но уезжаете вы не поэтому, — сказал Лютер.

— Нет, — признал доктор. Закатав рукав, продемонстрировал едва заметный белесый шрам — два круглых пятна. — Это — первая причина. Неприятно думать, что в любой момент меня укусят снова. В поддельных воспоминаниях неловкая медсестра выронила на меня инструменты. Как будто я, хирург с тридцатилетним стажем, не смогу отличить случайный порез от укуса.

Он обиженно фыркнул.

— Есть вторая причина?

— Моя семья, — пояснил он. — Не хочу ставить их под удар. А в-третьих, в больнице недостача крови, агент Фосберг. Я говорил шефу, но он от меня отмахнулся и списал все на ошибки в отчетности. Дело даже не завели. А ведь такое уже было.

— Перед убийством Луизы Паркер? — понял Лютер. Та лужа крови под телом должна была откуда-то взяться.

— Именно. С Луизой тоже не все было ладно. В крови антитела, но я так и не понял, на что. Резко подскочили физические показатели. Она выросла на пять сантиметров за месяц, что даже в подростковом возрасте никак не норма. И такая картина не в первый раз. Как будто по Танороку ходит эпидемия неведомой болезни, проявляющейся повышением жизненных сил и внезапными мутациями. Один парень из старших классов покрылся шерстью с головы до пят. В салоне лазерной эпиляции небывалый наплыв клиентов.

Он выдохнул.

— Но с меня хватит. Кто-то умрет, агент Фосберг, совсем скоро, и я никак не смогу этому помешать, но, по крайней мере, это будет не Нина.

— Вы уже очень помогли, доктор Брана, — искренне произнес Лютер.

— Жаль, что вы не приехали раньше.

— Лучше позже чем никогда, — машинально ответил он.

В дом вошла симпатичная женщина с очень короткой стрижкой.

— Все, — деловито сказала она. — Еле вместили. Твою любимую лампу придется везти в руках, Кевин.

Худая, как после тяжелой болезни, но на щеках румянец, а глаза блестят. Кажется, Лютер знает, кому достался бесценный эликсир.

— А Корделия Боулден? — спросил он у доктора.

— Кто это?

— Женщина, которая привезла Сесилию в больницу.

— Разве ее привезла не внучка? — нахмурился он.

— Нет, — ответил Лютер. — Корделия Боулден, лет сорока пяти, полноватая, седая…

— Не помню, — покачал он головой. — Возможно, она навещала ее… Я был уверен, что Сесилия умрет. Она уже умирала. Все жизненные показатели ни к черту. А потом — чудо.

— Иногда надо просто верить, — улыбнулась женщина.

— Да, — кивнул доктор. Он подождал, когда жена скроется, и шепотом добавил: — Каюсь, вопреки договору с миссис Медоу я попытался поднять данные по Рокси, но ничего не смог найти. Она никогда не болела. Ни прививок, ни анализов. Росла как цветочек в поле. Это неэтично — ставить эксперименты на детях, агент Фосберг. Вы превратили ее в чудовище.

По мнению Лютера, ничего прекрасней Рокси в этом мире не было, но он не стал спорить.

— Вы влили своей жене непонятно какую кровь, — напомнил Лютер. — Тоже эксперимент.

— Иногда результат оправдывает средства, — согласился доктор. — Но в целом я не одобряю ваши методы.

— Программу закрывают, — сказал Лютер.

Осталось подчистить хвосты.

***

Доктор Брана решил переложить багаж и теперь утрамбовывал чемоданы и коробки в машину заново. Нина о чем-то разговаривала с Рокси, а миссис Брана исчезла в доме. Хороший момент, чтобы исчезнуть. Интересно, доктор сам так решил, либо же кто-то ему подсказал?

Лютер откинул голову назад, пытаясь собраться с мыслями. По большому счету, мотивы доктора не так уж важны. Он сыграл свою роль и выдал информацию, которую Лютер теперь рассматривал так и сяк, пытаясь добавить к уже имеющейся. Однако казалось, что он не собирает пазл, а смотрит в калейдоскоп — повернешь чуть по-другому, и картина совсем иная.

Телефон зазвонил, и Лютер, глянув на имя, поколебался, но все же ответил.

— Привет, Джессика, не думал, что ты позвонишь еще раз.

— Я хотела попрощаться, — она всхлипнула, но Лютер не готов был вновь слушать ее душевные излияния.

— Скажи, в Танороке проводили опыты, эксперименты? Какая-нибудь секретная программа?

— Нет, — удивленно ответила она. — С чего ты взял?

Впрочем, ее не стали бы пускать на такой уровень доступа. С другой стороны, куда вероятнее, что Сесилия наврала доктору, и эксперименты с вампирской кровью — ее личная инициатива.

— Ты отправила мне данные, что я просил?

— Да, — подтвердила Джессика. — Только… Вряд ли ты успеешь ознакомиться с ними.

— А где там охотники за вампирами? — спросил он. — Близко? Наточили колья?

— Лютер, не говори так…

— Ты ограничиваешь меня в выражении чувств, — укорил он ее. — Разве это правильно со стороны психолога?

— Ты прав. Прости. В команде едет моя подруга, она звонила буквально полчаса назад с заправки в Кокленде. Там фестиваль тюльпанов, она прислала фотки — такая красота... К ночи приедут, думаю.

— Привезут цветочков на мою могилку, — вздохнул он. — Как это будет, Джессика? Мне напихают в рот чеснока и постучат по лбу пасхальным яйцом?

— Какие еще яйца, Лютер, ты в себе? — возмутилась она. — Мы не в средних веках, слава богу. Быть может, тебя и не будут обезвреживать. Ты ведь вполне адекватный… обычно…

— Однако ты написала в отчете, что я вышел из-под контроля. Знаешь, Джессика, ты та еще двуличная врушка.

— Лютер! — возмущенно воскликнула она, но, глубоко вдохнув, собралась. — Тебе хочется обидеть меня, я понимаю. Выплесни все. Обзови грязными словами. Расскажи, как ты ненавидишь, презираешь и в то же время любишь меня, Лютер.

Он мог бы сказать ей очень многое. И как она достала его за эти двадцать лет перепадами своего настроения и постоянной болтовней, и что ее брак продержался так долго только благодаря ангельскому терпению ее мужа, и что ее обожаемый сыночек Роберт скорее всего пошлет ее куда подальше сразу после