Восьмое Королевство. Гайд новичка (СИ) - Добрый Владислав

И у каждого впереди крохотная лампа. Они зажгли фитильки от кресала, и потом положили в лампу — я сделал вывод что она на жиру, или даже маслянная. Разглядеть не удавалось. Лампы были сделаны мастерски, и впереди было две заслонки, которые можно было настраивать, и которые выпускали только узкий луч света впереди цверга. Мы почти ничего не видели, если быть честным.

Тоннель привел нас к округлому залу, из которого разбегалась в разные еще несколько других тоннелей. Судя по черному пятну кострища, и высеченным в камне нишам, а главное — узкой дыре с характерным запахом туалета — мы оказались на промежуточной базе.

— Тут можете идти своими путями — наполовину показал нам руками, наполовину прошептал Рост. И судя по жестам, выразился он грубо.

— А можно посмотреть на вашу работу? — немедленно заклянчил Ярик. Мы будем осторожны, и будем делать все так, как вы говорите — Ярик не видел как за его спиной прагматичный Орм выставлял одну за одной пустые винные бутылки.

— Хорошо! — рявкнул Рост, умудрившись при этом не перестать шептать. Все остальные цверги посмотрели на него неодобрительно. Но промолчали. Мы уже знали, что все кто идет в поход на лодках, получает равную долю, кроме проводника. Аналог местного капитана, дословно “знающий путь”. Это был Рост, и он получал две доли. А стекло вообще, а неземной красоты земные винные бутылки особенно, у цвергов ценились. Поэтому алчность победила осторожность. Рост приказал одному из цвергов сгонять в лодку, отнести бутылки, и он тихонько позвякивая побежал. Остальные расположились на отдых. Учитывая что они часов десять гребли, я думал что мы заночуем, но нет. Нам дали воды, и их “хлеб”. Говорят что люди от голода могут съесть даже обувь. Охотно верю — с голодухи я облизал внутренности мешка, в котором были печеньки. И даже подумывал поджарить мышку, которую притащил Пушистолапик — но тот “сказал” что он её уже съел. Я бы наверно попытался пожевать и кожаный ремень, если бы он у нас был. Но цвергский хлеб, все же, оказался для меня слишком сильным вызовом. А вот остальные, даже Диана, размочили его в воде, и погрызли. Да даже Гриша умудрился проглотить пару кусков. Кстати на его появление цверги отреагировали не так враждебно, как обычно.

— Кобольд — хмыкнул Рост разглядывая питомца Огра — хорошо, будет что перекусить.

После перекуса часть цвергов и правда отправилась спать, предварительно отметившись у туалетной дыры. Но Рост с Веллой подозвали нас поближе.

Я наконец рассмотрел Веллу поближе — и его борода была великолепна. Я конечно еще не улавливал всех нюансов, но его бороде явно недоставало пары типичных для прочих дварфов украшений, и особенно кучи мелкой завивки и переплетений косичек. от этого она густыми и плотными волнами нисподала до живота, где была связана в витиеватый узел.

— Мы пойдем тихо. Вы позади. Вас ведет Велла. Будете шуметь — Велла уведет. Посмотреть как мы добываем Бога, и сразу уходите. Вы шумные. А сторукие всегда слушают.

И так он говорил, повторяя одно и тоже но разными способами, еще минут десять. Потом, видимо решив что мы уяснили, Рост встал и ушел. А мы ведь просто терпеливо ждали когда он устанет, и можно начать задавать вопросы. За него отдуваться пришлось Веллу. Он положил свой шлем, и открыл шторки так, что мы оказались в слабом полукруге света. Его хватало, чтобы различить кто где сидит.

— Если Рост говорит, что Враг всегда слушает внимательно, то как вы выкопали эти тоннели? — начал Ярик.

— Это не мы! — возмутился Велла. Восклицательный знак он поставил взмахнув рукой. Для обычно сдержанных цвергов такое резкое движение должно означать по меньшей мере дикий крик. Велла и сам понял что погорячился, небрежно извинился, и продолжил — Разве вы не видите, как они уродливы. Но это был не враг, любой кто может видеть, увидит что камень несет следы кирки.

Следующие полчаса прошли в уточнении терминов “камень” и кирка”. Как можно бы было догадаться, если слегка подумать, у цвергов слово камень имело около двадцати вариантов. И это не только породы камня, такие как “доломит”, или “бурый железняк” из которого были сложены стены пещеры. нет. Камень оказывается бывает рыхлый, ломкий, строгий, мягкий, и даже ласковый. По крайней мере так нам переводили переводные шары, то, что пытался нам втолковать цверг. Мне это было малоинтересно. Нечто похожее есть у народов севера — у них тоже с десяток синонимов для слова снег. Некоторые мы даже переняли — например мы иногда говорим “наст”, подразумевая слежавшийся твердый снег. У цвергов также с камнем. Но для остальных это было в новинку. и они никак не могли это понять.

То же самое и с киркой. Это так же как сходить с художником за кисточкой в магазин, и узнать что эта круглая, эта плоская, а это вообще “кошачий язык”, а той которой надо и нету. Тут Велла явно сел на любимую тему, и тараторил минут пять. Ну хорошо, не так долго. Но он точно сказал не меньше сотни слов за раз, а такое при мне с цвергами еще не случалось. Было даже стыдно его перебивать, но кто-то уже должен был начать задавать важные вопросы. Я заглянул в наполненную космическим безразличием головешку Пушистолапика, почувствовал дзен, и улучшив момент ввернул:

— А чем лучше резать плоть бога?

Велла посмотрел на меня удивленно, и совсем без злобы. Если бы не Пушистолапик, который прогрыз в мешке дырочки и подсматривал из них, я даже ничего бы и не заметил. Но его рука рефлекторно дернулась к кинжалу на поясе. Видимо, обычно за такие вопросы убивают.

— Мы не… — Велла аж задохнулся, подбирая слова, и уже знакомо выпусти воздух, с шипением. — Глупые ваны, или алчные асы могут называть нас червями, что жрут плоть Мертвого Бога. но это ложь. Мы были творцами и создателями. Мы превращали мертвое в живое, возвращая чудеса миру. И мы никогда бы не стали осквернять Его ножом. К тому же, его плоть похоже на камень, а та что особенно ценна и заполнена эфиром, напоминает прозрачный разноцветный кварц. Так что нам придется рубить её кирками.

— Кирками? — деланно удивился я. Вообще цверги тащили с собой инструментарий, но очевидно что это было оружие. Некоторые образчики напоминали кирки, или лопаты. но очень отдаленно.

— Враг не даст нам пройти и сто шагов! — махнул рукой цверг. Мертвый Бог слишком хорошо охраняется. Мы пойдем ниже и дальше, мы пройдем вдоль русла подземных рек, и поищем среди наносов. Наверняка вода размыла Его плоть, и принесла немало ценного вниз.

— Ммм, как увлекательно! — восхитился я, и сделал цвергский жест восторга. Получилось не очень — я ориентировался на подсказки Пушистолапика, а он хоть и восьмиглазый, но вовсе не такой глазастый как внимательный человек. Велла одобрительно кивнул.

Продолжить нам не дали — вернулся бутылконосец, уже без бутылок, и мы немедленно засобирались в путь.

Как и договаривались, цверги ушли далеко вперед — насколько далеко мне судить трудно, я перестал различать свет их ламп уже через минуту. Велла, увидев как мы безтолково толкаемся, вынул из своего мешка веревку, и обвязал каждому вокруг запястья. А потом повел гуськом. Я шел замыкающим. Было трудно только первые пару сотен шагов, а потом я втянулся. Идешь, стараясь не наступать на впереди идущего Ярика, над которым висит Электродрюкер. Элекродрюкер скорее мерцает чем светит, но этого достаточно, чтобы уверенно придерживаться за стену, не боясь провалиться в темный провал. Перед Яриком уверенно топал Орм, с сидящим на плече Григорием, перед ним Диана, которая опять проявила себя как человек предусмотрительный, и прицепила к щиту чахлый лепесток светоцветка. Уж не знаю когда и откуда она его успела захватить, но факт на лицо. Я сказал Пушистолапику, чтобы он сделал пометку в моем ежедневнике — Диана куда запасливее, чем кажется на первый взгляд.

А Велле такая иллюминация за спиной оказалось достаточной для того, чтобы он потушил свою лампу. Очень по цвергски — надо, говорит, экономить масло.

Они вообще любитель поэкономить, как мы уже начали догадываться.