Колумбелла - Филлис Уитни

Я бы с готовностью пустилась в дальнейшие расспросы, но Лейла начала вспоминать шаг за шагом все, что произошло, и я не стала ее останавливать.

— Сначала Кэти вышла на галерею. Прием тогда уже давно кончился, но она сказала, что не может заснуть, так же как и я. Мы всегда были полуночницами. Правда, ей не понравилось, что я не сплю, и она попыталась отослать меня в постель. Но мне показалось, что она вышла для того, чтобы встретиться с кем-то, очень уж она была недоступна! Поэтому мне стало любопытно, некогда она отправилась в лес, я осталась, на галерее. — Лейла закрыла глаза, ее трясло, но через минуту она продолжила: — Вскоре на террасе появился папа. По его виду я поняла, что он все еще в ярости. Может, из-за поведения мамы на приеме, а может, потому, что она напугала вас машиной. Я не заговорила с ним, а он меня не заметил. Он стоял на террасе и глядел на огни гавани. В это время в дверях показался дядя Алекс, но, увидев папу, вернулся в дом.

Я вставила вопрос:

— Как был одет твой дядя?

— Ну, в этот легкий шелковый костюм, в котором он был на приеме. А что?

— Нет, ничего.

Прикусив губу, она задумалась.

— А вдруг Кэти отправилась на поляну, чтобы увидеться с дядей Алексом? Она как-то говорила, что хочет проучить тетю Эдит, и я знаю, что раньше им не удавалось встречаться наедине. Когда он пришел в мастерскую тети Эдит, там оказались вы, так что она не смогла с ним поговорить. Кэти тогда чуть с ума не сошла! Это была еще одна причина ее ненависти к вам!

Для меня кое-что начало проясняться, но Алекс Стэр по-прежнему оставался загадкой.

— И что твой дядя делал потом? — осведомилась я.

— Ничего. Наверное, увидев на террасе папу, передумал встречаться с Кэти. Больше я его не видела. А Кэти, должно быть, надоело его ждать, потому что она вернулась на террасу. Тут-то они и начали ссориться с папой. Я не слышала их слова — только тихие гневные голоса. Думаю, Кэти его дразнила, стараясь довести до бешенства, ей всегда это нравилось. В конце концов он схватил ее за руку, но она вырвалась и побежала в лес. И больше не появлялась.

— Так ты не видела своего отца вместе с ней на поляне? — спросила я с внезапно вспыхнувшей надеждой.

— Да нет, видела! Он еще немного постоял на террасе, покурил, а потом отправился в лес вслед за ней. Я хотела знать, что он задумал, поэтому тоже пошла на поляну, а когда дошла до нее, он тряс Кэти, может, даже душил. Я ужасно испугалась. Мне не надо было убегать, но я убежала. Убежала! Из-за этого Кэти умерла!

После этого мучительного рассказа Лейла, как ни странно, немного успокоилась. Однако ни ей, ни мне утешиться было нечем!

— Я помню в мельчайших подробностях, как выглядела Кэти, когда вышла на галерею, — задумчиво произнесла она. — Помню, что на ней было надето. — И вдруг быстро соскочила с постели. — Мне надо выйти! Я хочу кое-что посмотреть!

Я спустилась вниз вслед за ней. Лейла вышла на террасу. Кушетка, на которой ночью лежала Кэтрин, была пуста. На ее обивке остались красные пятна, и девочка долго смотрела на них. Затем наклонилась, дотронулась до них пальцем и тихо произнесла:

— Бедная Колумбелла!

Мне хотелось оттащить девочку от этой кушетки, но я не смела шевельнуться, чтобы не упустить ни единого слова.

Словно завороженная ужасными чарами, она продолжила мучить себя воспоминаниями.

— Вчера я видела ее разбитое лицо. Кэти терпеть не могла боли. Как ужасно, если она, страдающая и беспомощная, лежала под дождем, и никто не пришел ей на помощь! О, как он мог, как он мог! Он когда-то любил ее, я знаю, любил! А она всегда любила его! Поэтому и вела себя так ужасно!

И снова в ее словах была доля правды, и я не посмела ничего ей сказать, лишь могла попытаться ее отвлечь.

— Вчера, когда ее принесли сюда, на ней не было колумбеллы, — заметила я. — Интересно, куда она пропала?

Мои слова отвлекли Лейлу больше, чем я ожидала.

— Вот именно, где она? — спросила охваченная яростью девочка. — Я хочу ее найти! Теперь она моя! И хочу найти еще кое-что. То, что было у нее в руках, когда она говорила с папой. Если… если он отнял это у нее… — Не договорив, она бросилась к лесу.

Я снова последовала за ней. Мне нечего было сказать ни ей, ни Кингу, чтобы им помочь, — я могла только быть. Просто быть рядом.

Залитая солнечными лучами жаркого августовского утра, маленькая густая рощица уже не казалась зловещей. Освободившись от тяжелых дождевых капель, ветви деревьев поднялись и больше не цеплялись за одежду.

У края поляны Лейла остановилась.

— Он здесь, — прошептала она. — Мой отец!

Глянув на поляну, я увидела Кинга, который стоял на коленях спиной к нам у края скалы и мастерил новую ограду.

Лейла потянула меня в рощу

— Я не хочу с ним встречаться! А вы поищете ее, правда? Я подожду вас на террасе!

— Поискать что? Колумбеллу?

— Черно-белую murex! Это она была вчера в руках Кэти! Я еще спросила ее о ней, а Кэти сказала, что эта раковина лучше всего ночью раскрывает ей самые заветные тайны! Но где она сейчас? Должна быть здесь, на поляне. Поищите ее, Джессика!

— Но зачем? Что все это значит?

— Я хочу найти ее! — упрямо повторила девочка, не желая, однако, вдаваться в объяснения. — Помогите мне! — И она оставила меня одну.

Я неуверенно вышла на поляну, и Кинг обернулся на Мои шаги. Выглядел он ужасно. От переживаний прошедшей ночи его лицо вытянулось до неузнаваемости.

— Простите, — запинаясь, произнесла я, не понимая, за что извиняюсь. — Лейла просила меня поискать здесь murex. Она видела, что раковина была у Кэтрин, когда она вчера вечером пошла сюда.

В глазах Кинга мелькнул осторожный интерес,

— Зачем ей эта раковина?

— Наверное, как память о матери, — предположила я. — Если вы не возражаете, я поищу.

Не удостоив меня ответом, он снова принялся за работу. Мне показалось, что мы больше ничего не значили друг для друга, день на Санта-Крусе мне просто приснился. Реальностью были только смерть Кэтрин и вера Лейлы в то, что ее убил Кинг.

Он исступленно стучал молотком и эта работа, видимо, давала ему успокоение. Мгновение я наблюдала за ним, растерявшись от бесплодной попытки приблизиться к любимому человеку, затем принялась обыскивать поляну, лениво заглядывая в кусты, растущие у основания большого дерева манго. Я смотрела на землю, ковыряла ее ногами, но того, что искала, не нашла. Я думала не о Лейле, не о поисках раковины, а о Кинге, работающем за моей спиной, и о том, как пробить стену, которой он отгородился от меня.

Вдруг, не оборачиваясь, он достаточно грубо спросил:

— Когда вы думаете уезжать?