Убей свои сны - Customer

- А вот и ты, моя дорогая! – гудит колокольным звоном в моей голове. – Иди ко мне, детка, не бойся.

- Я не одна, - отвечаю я, хоть и понимаю: незачем предупреждать Амар. О чем бы то ни было.

- Для всех место найдется! – хохочет вёльва. Смех ее, точно щекотка в моем мозгу, точно слегка обжигающее прикосновение актиний.

Мы приглашены. Это значит, что прежними нам уже не бывать.

Грот Амар огромен. Здесь довольно пространства для дюжины змеев вроде Мулиартех. И для несчитанного множества фоморов. Хозяйка пещеры парит над полом, помавая многометровыми щупальцами. Верхняя половина ее тела похожа на человеческую. Но только похожа. В нем нет костей, оно легко свивается в кольцо и скручивается в спираль. Вечно юное лицо Амар сияет ярко-ярко.

- Привет тебе, родственница! – громко думает Мулиартех.

Амар – из тех, с кем приходится РАЗГОВАРИВАТЬ. Ум ее закрыт от всех, поэтому проникать в него без ритуальных обращений – кощунство. С богами положено вести беседу. Познав человеческую речь, фоморы оценили ее преимущества. И теперь божества и правители говорят со своим народом. И мы, не цари и не боги, в самые важные моменты своей жизни мысленно произносим людские слова – как Адайя, приказавшая Морку ждать ее, и Морк, отказавший ей в этом…

- Да будет тебе на сестру-то злиться! – без всякого божественного пафоса хихикает Амар. Даже голос ее теперь другой – какой-то несолидный, девчачий. – Можно подумать, это не ты ей, а она тебе подгадила.

- А разве нет? – возмущаюсь я. – Столько лет я пыталась отказаться от Морка, чувствовала себя обязанной, виноватой…

- Значит, вы квиты! – вступает Мулиартех. – Она себя не лучше чувствовала. И хватит этих дурацких счетов. Вы самая скандальная пара близнецов среди моего рода. Лир просохший, да лучше б вы поодиночке от разных родителей на волну появились!

Я немедленно принимаю надутый вид. Но никто не обращает внимания на мою богатую мимику.

- Как он, кстати? – осведомляется Амар.

- Лир-то? Все так же. Меняет жен, делает детей и ругается с теми, кого уже сделал. Вы, боги, такой неугомонный народ… - хмыкает бабка.

- Он все еще считает, что бездна – это он? – насмешничает вёльва.

- Да уж не без этого.

- А этот могучий кит в углу и есть твой потомок, суженый нашей скандалистки?

- Мой самый умный потомок, моя гордость и отрада. Морк, подплыви поближе, сокровище. Амар, ты когда-нибудь видела такого красавца? – Мулиартех аж лоснится от удовольствия.

- Никогда. Даже сердцеед Асг перед ним бледнеет! – искренне восхищается Амар. – Душа – как человеческая сталь. И самая лучшая! Морк-старший рад, что его имя досталось столь прекрасному воину.

- Я никогда ни с кем не воевал… - слышу я растерянное бормотание Морка.

Он не задира, это правда. Он охотник, заступник и… любовник. Мой. Мой замечательный любовник. Но как может стать воином фомор, чей народ давным-давно ни с кем не воюет?

- Все, что требуется воину – здесь, - мягко произносит Амар и подносит ладонь к груди Морка. – Дай нам Лир никогда не проверить тебя в деле. Пусть море будет мирным.

- Реальное море – да! – твердо отвечает Морк. – Но скажи мне: я должен кого-то убить здесь, в море Ид?

- Все ваши посланцы задают себе этот вопрос: кого мне убить, чтобы море Ид вернуло судьбы мира на круги своя? А я слушаю ваши вопли разума и впервые за долгие века испытываю желание ответить, - Амар задумчиво скручивает щупальца.

- Что ответить? – выкрикиваем я и Морк одновременно. Фу, какое невежество. Но мы просто не в силах сдержаться.

- А разве ты не поняла, малышка? – Амар поворачивает ко мне свое ослепительное лицо. – Вы, смешные дети – да, старая перечница, я и о тебе говорю, а то ишь, детство в хвосте взыграло! – выдумали себе каких-то аптекарей, фармацевтов, фармазонов… Неужели вы думаете, что существует такая сила в одном человеке – да хоть в миллионах людей – чтобы переменить стихию? Стихия меняет себя сама. А вы – ее орудия. Каждый из вас – и все вместе…

Глава 13. Вода, огонь и любовь

Победа, ты уже близка, победа моя, лети ко мне, я подставлю тебе плечо, словно ручной птице! Остается лишь поднять голову и посмотреть на божка-чинушу из-под полуопущенных век – и ты моя, птица-фортуна!

Бог Разочарования смотрит на меня с торжествующей хитрецой во взоре. И я, холодея, понимаю: меня переиграли. Обвели вокруг пальца. Я распускаю перья перед шестеркой. Да, среди богов тоже бывают шестерки. Божества на посылках.

Бог Разочарования послан ко мне силой неизмеримо большей, чем он сам. И до сих пор меня – а за компанию со мной и Нудда – брали на испуг. Выявляли уровень угрозы, при которой мы начнем обороняться или убегать. И ведь знали, знали, что мы – не люди. Потому что человек бы стал драться или задал драпака еще там, в рощах и кущах, где нас демонстративно повязали и поволокли. Человек бы бренчал кандалами и требовал воды и пищи, сидя в подземельях. Человек повел бы себя по-человечески. А мы с Нуддом, не испытывая никаких телесных затруднений, дали себя избить, заковать в кандалы, швырнуть в сырую темную яму, захлопнуть над нашей головой ржавый решетчатый люк и забыть про нас на сутки. Все это время мы не издали ни одного оха, стона или ругательства. И с тем, кого нам представили как устроителя всего этого безобразия, разговаривали на равных, как хорошо покормленные и выспавшиеся гости. Как равные. Как боги, общающиеся с богом.

А уж когда я предложила этому засранцу долю в душах своих подопечных…

Короче, я прокололась, mea culpa, mea maxima culpa[56].

Бог разочарования понимает, что выдал своих хозяев. В его глазах появляется виноватое выражение. Он позволил себе лишнее. Не тогда, когда его присные таскали нас по дорогам и ступенькам. Не тогда, когда морили нас тюремным бытом. И не в начале нашей беседы, когда этот мелкий говнюк представлялся кумом королю. Но в тот момент, когда я обрушила на него весь свой боевой арсенал, ему следовало быть пошустрее. И раскрыть перед нами свою истинную роль. Роль божка-курьера, призванного передать нам приглашение от истинных богов.

- Ладно, мальчик, не переживай, - мягко говорю я. – Никому не нравятся навязанные жизнью роли. Хочется выбрать самому, но то, чего мы хотим, всегда оказывается нам не по зубам. Это – залог будущего. Если сразу получить желанную роль, будущее не состоится. Прими это, как… как бог.

А он меняется, этот Божок Разочарования. Лицо его становится юным и хмурым, точно у подростка – да, это возраст самых больших разочарований. Не смертельных, как разочарования взрослого человека – но огромных и мучительных.