Только с тобой - Кира Фарди

Илья бесшумно подошел к их столику и наклонился за вилкой. Поднял ее и аккуратно положил на тарелочку. Оля наблюдала за ним и видела, как напряглись его губы, как по скулам заходили желваки от едва сдерживаемого гнева.

— Простите, но это мое место, — сказал он, тронув за плечо Олега Борисовича. Тот повернулся, и мужчины встретились взглядами.

Оля заметила, как внезапно изменилось лицо доктора Анисимова. Его буквально перекосило от злости. Красиво очерченный рот скривился, ноздри распахнулись, как у скаковой лошади во время старта. Белки глаз налились краской. «Господи! Дьявол во плоти! Угораздило же меня с ним связаться!»

— Чье это, мое? Ты кто, фуфел? — Олег Борисович встал, расправил плечи, видимо, рассчитывая поразить соперника своей статью. Но рядом с высоким Ильей он потерялся и сник. Оля переводила глаза с одного мужчины на другого, не зная, стоит вмешаться, или пустить ситуацию на самотек.

— Я Илья Шереметов, — холодно ответил Илья, — давний друг Оли. — А вы кто? Хотя…, погодите, это вы мне помощь оказывали, когда я потерял сознание? Правильно?

— А-а-а, это тот рыбачок придушенный. Понятненько, — протянул Анисимов, но злое выражение лица не смягчилось. — Друг? Дружок, значит? — он посмотрел на Ольгу. — Быстро ты, однако, приятелей себе заводишь. И откуда ты вылез, такой… заметный? — Олег презрительно окинул взглядом Илью. — Может, выйдем, поговорим без свидетелей?

— Успокойтесь, Олег Борисович, это мой одноклассник. Мы когда-то за одной партой сидели. Случайно встретились в больнице после шести лет расставания. Вот и решили поговорить…

— Вспомнить былое, — перебил ее Олег, — так?

— Так. А что нельзя? — вскинулся Илья.

— Ну-ну. А что сразу не поговорили? — продолжил допрос Анисимов. — Зачем надо было две недели ждать? Или ты все это время хвостом передо мной и перед ним крутила?

— Оля, я ничего не понимаю, — растерянно посмотрел на девушку Илья, — кем тебе приходится этот человек?

— Никем. Просто коллега. Он врач, а я медсестра приемного покоя. Вот и все.

Оля чувствовала, как от неловкости щеки заливает краска, будто и вправду ее муж застукал с любовником. Но главное, она переживала, что мелочный хирург обязательно разнесет сплетню по всей больнице, что она, вместо того, чтобы забирать мать из стационара, гуляет за сотню километров от родного поселка с кавалером. А если мама узнает? Оля как представила, что маме снова станет хуже, застонала.

— Так, мужики! — встала она. — Вы что тут, как петухи, перья распустили? Я, Олег Борисович, — она повернулась к хирургу, — свободный человек. С кем хочу, с тем и встречаюсь. А вы в этом кафе как оказались? — перевела она стрелки на Анисимова.

— Я тоже по делу. Жду. Человечка одного, — Олег смутился и отвел глаза.

«Наверняка очередную пассию», — подумала Оля и уже смелее пошла в наступление:

— А этот человек не потеряет вас?

— Подождет, — грубо ответил доктор. — Только как-то это странно получается, Олечка, утром ты строила глазки мне, а после обеда с одноклассником встречаешься.

— Я строила вам глазки? — чуть не захлебнулась слюной Оля. Она поймала странный взгляд Ильи и поняла, надо с этим больничным козликом что-то делать, иначе он испортит ей жизнь. — Вы ничего не путаете? Кто меня затащил в кабинку? Разве я вас? — она смело пошла грудью на хирурга, и тот стал отступать, пока не наткнулся на соседний столик.

На них уже обращали внимание посетители. Боковым зрением Оля видела, как от стойки бара к ним направляется официант.

— Оля, я не понял? Что утром произошло? — схватил ее за локоть Илья и остановил. — Кто тебя затащил в кабинку? Какую кабинку?

Оля чувствовала, как дрожит его рука, а пальца больно сжимали локоть.

— Пусти меня! ты делаешь мне больно!

— Ой, прости. Я не хотел, — Илья отдернул пальцы и теперь растерянно смотрел то на Олега Борисовича, то на Олю.

— Что вы ко мне пристали? Оба? Убирайтесь! — Оля уже кричала, доведенная до бешенства двумя мужиками, ни один из которых не имел никакого права предъявлять к ней претензии. — Кто вы такие? Ты, — она резко повернулась к Илье, — бросил меня шесть лет назад на произвол судьбы. А ты, — теперь она стояла лицом к хирургу, — вообще женат! Что ты меня преследуешь? Иди к жене и детям, или мне самой сообщить им, какой их отец и кормилец козел!

— У вас что-то случилось? — подбежал с вопросом официант.

— Все в порядке, — попытался сгладить ситуацию Олег Борисович, — дама немного не в себе, вот и разбушевалась, — он повернулся к девушке и тихо сказал, — одну безотцовщину уже состряпала, теперь вторую хочешь сделать? А мама об этом знает?

Неизвестно, чего хотел добиться такой фразой хирург, но он взбесил Олю окончательно.

— Что? Я состряпала? Ты вообще думаешь, что мелешь, или твоя башка опилками набита? — Оля схватила со стола чашку с недопитым кофе и с размаху выплеснула его на хирурга.

Теплая коричневая жидкость попала на лицо, прокатилась по белой рубашке Олега Борисовича и потекла по брюкам. Хирург закрыл лицо руками и стал быстро смахивать с ресниц кофейную гущу. На веранде наступила звенящая тишина, а потом она взорвался разными голосами. Кричали посетители за соседними столиками. Те, кто сидел в обеденном зале, сорвались с места и выбежали на улицу. Кто-то даже снимал на телефон. Илья пытался удержать доведенную до бешенства Олю, так как она все норовила схватить со стола то нож, то вилку.

Подлетевший официант, наученный горьким опытом многочисленных банкетов, соображал быстрее. Он смахнул все приборы на пол и откинул их подальше ногой. Потом парень закрутился вокруг хирурга и стал вытирать салфетками его брюки, но все время попадал по причинному месту, и Олег с визгом подпрыгивал.

Оля, после долгого терпения взорвавшаяся, как порох, неожиданно остановилась. Она смотрела, как извивается Олег, как брезгливо стряхивает с белоснежной рубашки остатки гущи, и вдруг засмеялась. Официант посмотрел на нее, потом на своего подопечного, у которого на брюках именно в междуножье расползлось пятно, и тоже хихикнул. Илья, ничего не понимая, растерянно оглянулся, и увидел, что посетители улыбаются.

— Дядя описался? — вдруг рядом раздался голосок Веньки. Мальчик, увидев с площадки, что вокруг мамы собралась толпа людей, прибежал к столику и круглыми глазами смотрел на взрослых.

Эти слова будто послужили сигналом. Зрители взорвались смехом. Только Олег Борисович стоял с надутым лицом и шевелил губами.

— Ладно, мужик, бывает! — хлопнул его по плечу байкер в кожаных штанах и, бряцая подковами на сапогах, пошел к стоянке, где рядком были припаркованы мотоциклы.

За ним потянулись и его друзья в татуировках. Каждый парень прикладывался то к спине, то к