Пророк - Фрэнк Перетти

Или на пене. Да, пена. На студии они трактовали все это по-своему и называли это именно так. Конечно, это легковесный материал, представляющий интерес для обывателя, «несущественные новости», шоу-бизнес. Он не необходим, не может заметно изменить ничью жизнь, редко имеет отношение к чему бы то ни было, безвреден, насколько всем известно, – это просто... пена.

В каком-то смысле Джон смотрел на проплывающую мимо пену. Все это требует для себя времени на телевидении, все это съедает много денег, все это требует для себя значительной ниши в культурной жизни, – но на самом деле не имеет никакого значения. В действительности все это по большей части даже нереально.

Но люди покупали это, носили это, ели это, громко требовали этого, отождествляли себя с этим; это было для них очень важным. Все здесь было битком набито этим.

«Ведь я могу сказать им что угодно, – размышлял Джон. – Я знаю, что такое средства массовой информации. Дайте мне художников, музыкантов, крутого монтажера, возможно, звезду телеэкрана – и я смогу убедить их...

– Он рассмеялся. Он определенно начинал глупеть. – Я смогу убедить их, что коричневый цвет плесневеет в дождливую погоду – я разорю всех продавцов коричневых вещей!»

– А-а-х! – взвизгнул кто-то за его спиной. Он оглянулся через плечо и увидел молодую девушку, одетую под рок-звезду; она стояла напротив своего друга, который случайно оказался в коричневом.

– Как?! Ты купил коричневое! – воскликнула она, не веря своим глазам. – Но коричневое плесневеет в дождливую погоду! Это известно всем!

И тут же мимо прошагали три старшеклассника, которые дразнили шедшего впереди них мальчишку помладше, показывая пальцами на его коричневые ботинки и скандируя хором: «Пле-сень! Пле-сень! Пле-сень!»

Джон не пришел в ужас, даже не встревожился. Это опять повторилось! Он капитулировал. Джон откинулся на спинку скамейки и просто расхохотался во все горло. Это было грандиозное шоу. И он собирался насладиться им в полной мере.

Звук увлекал толпу за собой, словно одно племя, один голос, один дух. Молодые люди тряслись в такт музыке и выбрасывали в воздух воинственно стиснутые кулаки. Девушки раскачивались, словно в трансе, вскинув руки вверх. Жрецы на сцене скакали козлами и богохульствовали.

Но Карл бессильно опустился на свое место стоимостью в двадцать долларов, в каком-то смысле умирая, падая, будто одинокое дерево в лесной чаще. В голове его по-прежнему неотвязно звучал вопрос, и даже звук не мог вытеснить его: «Куда мы несемся? Куда вы толкаете нас?»

Но ответа не было. Было только «сейчас и здесь». Был только звук.

Джон почувствовал, как по торговой аллее потянуло холодом, словно где-то открылась огромная дверь или окно. Ну да, он выпил холодного сока и долго сидел неподвижно. Он поднялся со скамейки и зашагал дальше. Сейчас он согреется.

Теперь Джон был частью толпы, просто двигался вместе с ней, осторожно переходя через магистрали на перекрестках, от витрины к витрине, от магазина к магазину.

Как здесь шумно! О чем, вообще, говорят все эти люди – и зачем так кричать?

0-оп! Джон потерял равновесие и резко качнулся в сторону, едва не налетел на каких-то подростков и увидел их изумленные лица прямо перед своим носом. Он добрался до стены и несколько мгновений стоял неподвижно. Действительно ли земля дрогнула – или ему показалось?

Вот! Опять! Землетрясение! Джон чувствовал, как оживает земля у него под ногами. Он стоял у самой стены, оглядываясь по сторонам. Висячие фонари на улице оставались совершенно неподвижными. Возможно, это тоже галлюцинация.

А люди? Почувствовали ли они что-нибудь? Они шагали быстрее, обменивались взволнованными взглядами, говорили громче. Может, они заметили подземный толчок, а может, и нет.

Снова потянуло холодом. Сквозняк превратился в ветер, дующий в дальний конец улицы. Несомненно, где-то открылась огромная дверь.

Да что такое, собственно?.. Джон прижался к стене, пытаясь схватиться за что-нибудь. Земля снова затряслась, и теперь вся улица заваливалась, кренилась в одну сторону, словно тонущий корабль!

«Спокойно, Джон, спокойно. Это повторяется снова. Доберись до той скамейки и просто сядь. Подожди, пока это пройдет».

Он двинулся к скамейке, проталкиваясь сквозь толпу, стараясь сохранять нормальный вид и идти по прямой.

Но теперь... действительно ли это лишь игра его воображения? Люди вели себя странно. Они заметили, они переглядывались, беспокойно озирались вокруг, смотрели то в один, то в другой конец улицы, говорили быстрее, громче.

Гул, Джон отчетливо слышал его: низкий гул, нарастающий, набирающий силу словно приближается поезд подземки. Он посмотрел в дальний конец улицы. Люди, витрины магазинов растворились в темноте, как будто все огни погасли.

Джон добрался до скамейки и сел, приготовившись наблюдать, слушать, ждать. Улица продолжала тонуть, уползать вниз. В дальнем ее конце медленно сгущалась тьма.

Потом Джон услышал вопли, отчаянные мольбы о помощи, стоны, крики боли. Голоса! Голоса снова кричали и плакали, как в ту ночь! Он крепко схватился за край скамейки и напряг зрение.

Это было не шоу. Не развлекательное представление, не дурацкая галлюцинация. Это был ужаснейший из кошмаров.

Тьма в дальнем конце улицы сгустилась, разрослась, начала закручиваться глубоким черным водоворотом, бездонной воронкой. Она затягивала, засасывала людей. Вся улица медленно исчезала в ней!

Здесь, где сидел Джон, казалось, никто не замечал происходящего. Люди продолжали идти, разговаривать, смеяться, перекидываться шутками, делать покупки. Нет, конечно, это игра воображения. Несомненно, люди увидели бы то же самое, что видит он, если бы все это происходило в действительности.

Джон вцепился в край скамейки. Земля под ним снова Дрогнула, накренилась сильнее. Чудовищная пасть приближалась, заглатывая улицу, засасывая людей.

«Вот это да! – подумал Джон. – Бывали у меня страшные сны, но такой жути я не припомню! Просто крепись, – сказал он себе. – Отнесись к этому спокойно. Все скоро пройдет».

Ого. Люди вокруг начинали замечать. Это не обнадеживало. Джон предпочел бы сходить с ума в одиночестве. Но покупатели вдруг заторопились, заговорили громче и лихорадочнее, принялись хватать друг друга за руки и тянуть в разные стороны. Странная паника охватила людей, и они обезумели.

Но обезумели не от страха, который гнал бы их отсюда, обращал бы в бегство. Они обезумели от жажды покупать вещи, смотреть на вещи, слушать и щупать вещи. Они бросились в магазины и начали хватать все без разбора, швыряя продавцам деньги и кредитные карточки. Они говорили все громче и громче, они смеялись, они насмешничали и издевались друг над другом в полном неистовстве. В магазине бытовой электротехники они включили на полную мощность все стереомагнитофоны и телевизоры, и сотни кричащих и поющих голосов слились в оглушительный звуковой бедлам. Покупатели, съежившиеся за прилавками и полками, радостно смеялись, глядя на экраны и слушая рев динамиков, и отводили глаза прочь от неумолимо наступающей тьмы.