Развитие личности ребенка от одиннадцати до шестнадцати - Коллектив авторов

Одаренность и интеллект

Традиция выделять и ранжировать академический и практический виды интеллекта восходит еще к трудам Аристотеля. По его утверждению, созерцательная деятельность разума (художественная и интеллектуальная) стоит выше любой другой, ибо родственна божественной, «добродетельная деятельность» (политическая, военная) не требует гениальности, хотя и выдается своей красотой и величием. Вероятно, в этих суждениях великого мыслителя следует искать корни недооценки роли практического интеллекта, наблюдавшейся в культуре в целом и в научной психологии вплоть до конца XX века.

Эта ситуация резко изменилась в 1990-е годы, когда существенно вырос интерес исследователей к проблематике практического интеллекта. Целый ряд российских и зарубежных научных школ развернули широкомасштабные исследования в данном направлении. Эти научные изыскания в значительной мере стимулируются изменениями в культуре. Современное общество уже не рассматривает ученых и художников как безусловную элиту общества. Более того, «героями нашего времени», главными жизненными ориентирами для современного человека стали люди, успешные в делах практических: политики, финансисты, бизнесмены, военные. Давнее наблюдение, свидетельствующее о том, что высокий абстрактный интеллект, академические успехи и даже креативность имеют мало общего с достижениями в повседневной жизни, стало восприниматься не как курьез, а, скорее, как закономерность.

С точки зрения разговорного языка и русской версии использования психологических терминов словосочетание «эмоциональный интеллект», как и «социальный интеллект», или «интеллект жизненного успеха», крайне неудачны. Слово «интеллект» прочно связано в сознании психологов с когнитивной сферой, а определения «эмоциональный» и «социальный» относятся к аффективной сфере и характеризуют несколько иные грани развития личности. Однако можно согласиться с данной терминологией, приняв ее как некоторую условность, вполне допустимую при создании новых терминов.

Термин «эмоциональный интеллект», введенный в научный обиход американскими психологами Питером Сэловеем и Джоном Майером в 1990 году, был определен как сложный психологический конструкт, включающий три типа способностей: идентифицировать и выражать эмоции; регулировать собственные эмоции; использовать эту информацию для управления своим мышлением и поведением.

В отличие от эмоционального интеллекта, изучение социального интеллекта имеет давнюю, насыщенную событиями и открытиями историю. По мнению большинства специалистов, понятие «социальный интеллект» было введено Э. Торндайком еще в 1920 году. Он рассматривал социальный интеллект как «способность понимать других людей и действовать или поступать мудро в отношении других». В дальнейшем эти представления были уточнены и дополнены многими исследователями.

А. И. Савенков выделил три группы критериев, описывающих социальный интеллект: когнитивные, эмоциональные и поведенческие. Содержательно каждая из этих групп может быть представлена следующим образом:

1. Когнитивные критерии:

• Социальные знания – знания о людях, знание специальных правил, понимание других людей.

• Социальная память (память на имена, на лица).

• Социальная интуиция – распознавание эмоций и чувств, определение настроения, понимание мотивов поступков других людей, способность адекватно воспринимать наблюдаемое поведение в рамках социального контекста.

• Социальное прогнозирование – формулирование планов собственных действий, отслеживание своего развития, рефлексия собственного развития и оценка неиспользованных альтернативных возможностей.

Вдохновение не может заменить ни знаний, ни мастерства, но, разбудив способность мгновенно обозреть более широкий круг явлений и обострив интуицию, оно помогает охватывать их внутреннюю организацию и угадывать то, к чему может привести только скрупулезное изучение действительности. Само по себе вдохновение не обеспечивает успех творчеству, его значительные достижения, – ведь оно только толчок, дополнительный стимул к деятельности и последнюю заменить не может. Оно не может превратить среднего поэта в гениального.

2. Эмоциональные критерии:

• Эмоциональная выразительность, эмоциональная чувствительность, эмоциональный контроль.

• Сопереживание – способность входить в положение других людей, ставить себя на место другого (преодолевать коммуникативный и моральный эгоцентризм).

• Степень склонности к психическому заражению и собственные суггестивные возможности.

• Эмпатия, способность вчувствования в событие, объект искусства, природу.

• Установление эмоциональных связей с другими, разделение состояния другого или группы.

3. Поведенческие критерии:

• Социальное восприятие – умение слушать собеседника, понимание юмора.

• Социальное взаимодействие – способность и готовность работать совместно, способность к коллективному взаимодействию и как к высшему типу этого взаимодействия – коллективному творчеству.

• Социальная адаптация – умение объяснять и убеждать других, способность уживаться с другими людьми, открытость в отношениях с окружающими.

• Способность к саморегуляции – умение регулировать собственные эмоции и собственное настроение.

• Способность эффективно работать в условиях стресса.

Данные критерии социального интеллекта, выделенные при разработке концепции социальной компетентности, могут служить общей программой диагностики и развития.

Прогноз развития одаренной личности

Проблема возможности прогнозирования развития личности волновала ученых и обывателей с давних времен. Философы эпохи первых европейских цивилизаций говорили о божественной предопределенности таланта и старательно строили по этому поводу умозрительные теоретические конструкции. В выявлении одаренных людей предлагали полагаться на божественное провидение и собственную интуицию. Прагматичный XX век отказался от таких решений. Ученые стали пытаться изучать явление гениальности и психологию творчества с помощью «строгих» научных методов. Особые надежды специалисты всегда связывали с одаренными детьми.

Многовековая образовательная практика свидетельствует о том, что часто дети, которых относили к одаренным, оказывались неуспешны и на этапе детства, и в своей последующей, взрослой жизни. Эти печальные наблюдения даже воплотились в общественном сознании в устойчивые стереотипы, породившие грустные шутки («У вундеркинда будущее в прошлом», «Все знают, откуда берутся одаренные дети, но никто не знает, куда они деваются» и т. п.). При этом можно констатировать, что из всего спектра вопросов, связанных с одаренностью, проблема прогнозирования развития умственного потенциала и степени жизненной успешности наиболее важна и наименее разработана.

Гений-творец никогда не отвечает требованиям «мира», никогда не исполняет заказов «мира», он не подходит ни к каким «мирским» категориям. В гениальности всегда есть какое-то неудачничество перед судом «мира», почти ненужность для «мира». Гениальность непонятна «миру», не относима ни к каким «мирским» дифференциациям человеческой деятельности.

У проблемы высоких достижений, или психологии жизненного успеха, есть особый культурологический аспект, связанный с различиями в менталитете разных народов. Это не может не влиять на направленность исследовательских поисков в области психологии. Данная проблема заслуживает особого рассмотрения, но если говорить кратко, то в русской культуре дар и успех не сопрягаются между собой так тесно, как, например, в культуре англосаксонской. В значительной мере поэтому в российской психологии одаренности и творчества проблема жизненного успеха практически не исследовалась.

Неприятие усиливается тем, что в русском языке слова «успешность», «успех» родственны глаголу «успеть». А чтобы успеть, надо спешить, торопиться. А следом непременно возникают вопросы: куда успеть, куда торопиться? Ведь в русском представлении о мире прочно заняли свое место и сугубо восточные ориентации, где спешить не принято («Все приходит вовремя к тому, кто умеет ждать», «Если долго сидеть на берегу реки, то мимо проплывет труп твоего врага»). Но насаждаемое на наши культурные традиции волнами глобализации англосаксонское представление об успехе как главном и единственном смысле жизни заставляет учитывать, что это понимание постепенно ассимилируется культурой и входит в число целей образования.