Стеклянный ветер - Дмитрий Гришанин

— Ладно, извини, что пришлось применять шоковую терапию… Но — шутки в сторону. То, что я собираюсь тебе сейчас сообщить, слишком важно. Ты готов слушать? — Лом был само воплощение серьезности. Таким Студент его видел всего десяток раз за все время их знакомства, а дружат они о-го-го сколько. Как правило, когда Лом делает такое сосредоточенное лицо, у него на самом деле есть что сказать.

— Черт, башка трещит. Может, наколдуешь какие-нибудь таблетки от головной боли, ну сам же вроде говорил, что маг… Ладно, все, молчу. Выкладывай, что у тебя там стряслось.

Лом прошептал что-то себе под нос, затем легонько прикоснулся указательным пальцем левой руки ко лбу друга. В ту же секунду Студент почувствовал себя намного лучше и боль безо всякого «как» просто сняло рукой. Исцелив друга, Лом начал рассказ о подслушанном предыдущей ночью разговоре…

— М-да! Ничего себе, положеньице, — выдохнул Студент. Лом уже минуты две, как закончил говорить, но только сейчас его потрясенный друг произнес первые слова. — Мы с Шишей весь вечер над Гимнастом прикалывались, а у самого-то, оказывается, жизнь на ниточке болтается.

— Кстати, хотел тебя спросить, а как здесь оказался трактирщик? — Лом решил отвлечь грозящего вновь занырнуть глубоко в себя друга, переведя разговор на нейтральную тему.

— Как, как… Приперся сегодня ни свет, ни заря проситься в секунданты… Как ты и говорил, в этом городе уже каждая собака знает о моем поединке… с троллем. — Последнее слово студент выговорил с особым отвращением. — Теперь от драки не отвертишься… Черт! Что за невезуха такая? Только начал было привыкать к здешнему климату — и на тебе… Что же ты меня сразу о печати не упредил? — На Студента было жалко смотреть. Осунувшееся лицо, вкупе с мокрой одеждой, от которой поднимался пар — просто настоящий гусь, попавший в ощип и даже уже обваренный по такому случаю кипятком…

Лому стало неловко, что причиной тому послужил он сам.

— Я сам только ночью все до конца об этой печати понял, — признался он. — Да не отчаивайся ты так! У меня в Магическом замке шикарная библиотека имеется. Я завтра же пойду туда и постараться раздобыть побольше информации о троллях. Не верю я, что так уж они неуязвимы. Наверняка есть какая-нибудь точка на теле, куда ты, при твоей-то ловкости, без труда сможешь загнать свои мечи. Ладно, поживем — увидим, а пока побольше тренируйся… Да что я тебя учу, сам понимаешь, какой противник тебя ожидает.

Оправдание Лома послужило слабым утешением Студенту, и, дабы растормошить друга, маг вновь попытался перевести разговор на что-нибудь отвлеченное:

— Так ты зачислил его в свои секунданты?

— Кого?

— Да Шишу, господи, кого же еще.

— А, вот ты о чем. Ха, такого не запишешь!..

На сей раз попытка мага увенчалась успехом: пересказывая другу утренний диалог с трактирщиком, Студент веселел прямо на глазах:

— …Ну, как тебе это? Вот ведь хитрая бестия! И прошел следом за мной. Если вдруг останавливали, талдычил одну и ту же избитую фразу: мол, вместе с сэром Стьюдом, почетным гостем лорда. И, знаешь, срабатывало! Пропускали как ни в чем не бывало, и он шел дальше… Вот так мы здесь и оказались. — Вволю насмеявшись, Студент продолжил: — А ты сам-то хоть понимаешь, какую свинью сегодня Гимнсу подложил?

— Ну вот, еще один, — удивился Лом. — Нормальная церемония. Да все как у людей было. Я в книжке прочитал.

— Нормальная? — Студент снова расхохотался. — Так ты что же, так и не понял, почему девчонка перед тобой сегодня весь этот цирк устроила? Ну ты даешь! — Студент уже откровенно ржал во все горло.

— Достал ты меня! — не выдержал маг. — Вот вечно так. Хочешь сделать как лучше, а получается — кругом виноват… А ты раз знаешь, не томи, расскажи. Может, вместе посмеемся.

— Ха-ха-ха!.. Да после твоих колец они…

— …Ну что за болван! Я тебе уже битый час объясняю, что натворил твой разлюбезнейший маг! — Свежеиспеченая женушка Гимнаста в очередной раз была на грани истерики.

— Вот только ругаться не надо! — Сам Гимнаст последние полчаса общался с Ольгой исключительно на повышенных тонах. — Ты хоть раз толком скажи! А то кроме ругани я от тебя слова разумного никак не добьюсь.

— Ну хорошо, объясняю последний раз. Специально для идиотов!..

Гимнаст едва сдержался, дабы не послать супругу к такой-то матери, а вслед за ней и все ее объяснения. Он уже пару раз так срывался и уже оценил на горьком опыте, что подобное мальчишество лишь ввергнет их еще на десять минут в пучину взаимных упреков и оскорблений. На этот раз он решил не поддаваться на провокацию и дослушать Ольгу до конца.

— Этот недоносок, Люм, оженил нас, счастье мое , кольцами чар. — Сие ласковое обращение было высказано таким ехидным тоном, что у Гимнаста зубы зачесались от острого желания вонзить их в ее хрупкую шейку. — Вот этими голубыми штучками, вон видишь, у тебя на пальчике и у меня точно такое же, смотри. — Она обращалась с ним, как с форменным дебилом. Но, сцепив зубы, Гимнаст терпел ради знаний. — Эти кольца в народе еще называют кольцами целомудрия. Понимаешь, радость моя, теперь если тебе или мне взбредет вдруг на ум изменить друг другу, это колечко попросту отрежет палец, на котором оно находится. Да так это искусно сделает, что потом никакими волшебными мазями невозможно будет залечить очень болезненную рану и никаким, даже самым расчудесным протезом невозможно будет прикрыть уродство… Казалось бы, пусть слегка жестковатая, зато гарантия супружеской верности. Но, понимаешь ли, золотце, эти колечки уже никогда нельзя будет снять с наших пальцев. Лишь после смерти одного из нас кольцо на пальце другого исчезнет. А если мы вдруг разлюбим друг друга и захотим разойтись, как в океане корабли?

— Но… Как же это!!! — Гимнаст едва не застонал от нахлынувших на него страхов. Он вдруг совершенно позабыл обижаться на Ольгу, буквально физически ощутив, как давит страшное кольцо на нежную кожу пальца.

— Надо же, и года не прошло, понял, наконец. — Ольга оскалила белоснежные зубки в презрительной ухмылке. — Думаешь, зря, что ли я доказывала этому твердолобому кретину, твоему другу магу, что так уже лет сорок никто не женится. А он уперся и ни в какую… Да ты еще тут на все заранее согласный!

— Что же теперь делать-то? — В голосе впечатлительного Гимнаста даже следа агрессии не осталось. Более того, в нем слышался теперь неподдельный страх. И слезы.

Столь робкое поведение мужа стало для Ольги настоящим откровением, прямо-таки громом средь ясного неба. Оборвав очередную гневную тираду на полуслове, она широко раскрытыми от изумлении глазами уставилась на Гимнаста. Ей совершенно расхотелось кричать, ругаться, размахивать руками, вместо всего вышеперечисленного она просто подошла к напуганному мужу и молча обняла его…