Идеальный поцелуй - Анна Грейси

– Он был самым настоящим людоедом, – согласился мистер Неттертон. – Не позволял Доминику даже ездить на рождественские или пасхальные каникулы к его друзьям. У него никогда не было настоящего английского Рождества. Первое время он все расспрашивал меня об этом, было видно, что ему до смерти хотелось увидеть все это своими глазами. В Египте и Италии Рождество празднуют совсем по-другому. Сначала он хватался за каждую возможность… – Фрей замолчал, покачав головой.

– Расскажите мне, – взмолилась Грейс.

– Видишь ли, он надеялся. Каждый год его отец вселял в него надежду, что, возможно, его пригласят в Вульфстон на Рождество… Доминик весь возбуждался… он, конечно, ничего не говорил, но он весь… не знаю, был взвинченный. Это вполне объяснило: первое семейное Рождество, встреча с родственниками, возможность увидеть Вульфстон, место, которое ты скоро унаследуешь…

– И?

– Каждый год приглашение отзывали в последнюю минуту. Год за годом. Как-то раз прибыла карета с гербом его отца на дверце. Если бы ты видела лицо Доминика в этот момент! Эти его странные глаза просто светились от возбуждения. Его Рождество наконец-то наступило. – Фрей сжал кулаки. – Оказалось, что лакея прислали передать ему новый набор одежды, должно быть, кто-то сообщил отцу, что он вырос из старого, и историю семью Вульфов, чтобы он мог изучить ее на каникулах. – Он хмуро посмотрел на нее. – Этот наглец даже прислал ему потом тест.

– Разве его отец не понимал, что он делает?

– Наверное, ему было все равно. Не думаю, что он кого-либо считал, что у Доминика есть чувства. Для него он был просто наследником.

– Какое наследство! – Теперь-то ей стало понятно, откуда у него эта ненависть к Вульфстону.

Фрей кивнул:

– Да уж! После этого Доминик только фыркал при любом упоминании Рождества или каникул. Говорил, что для его они ничего не значат, что это просто глупая английская традиция и что у него есть дела поважнее.

– Люди начинают притворяться, когда их кто-нибудь огорчает, – прошептала Грейс. – Бедный маленький мальчик, лишенный комфорта и радости…

– Со стороны его отца было глупо пытаться порвать его язь с матерью и держать его запертым в этой школе.

– Преступник! – яростно сказала она.

– И это тоже, но прежде всего просто глупый человек. – Фрей поразмыслил и сказал: – Это меня многому научило. Подобные вещи нельзя навязать силой: верность, привязанность.

– Любовь, – добавила Грейс. Он кивнул:

– Это производит обратный эффект. – Он откинулся в кресле. – После окончания школы Доминик должен был вернуться в Вульфстон. Его отец выслал школе инструкции, что Доминику нив коем случае нельзя позволить отправиться в Оксфорд, хотя в отличие от меня из него вышел бы изумительный ученый. Он должен был поехать в Вульфстон, чтобы научиться управлять поместьем. – Он широко улыбнулся. – Только один из учителей совершил ошибку, сообщив об этом Доминику заранее.

Грейс перебралась на краешек сиденья.

– Что же случилось?

– Карета его отца прибыла за ним, но Доминик сбежал предыдущей ночью. Он накопил достаточно денег, чтобы добраться до дома.

– В Египет? – Грейс была поражена. – Один? Мистер Неттертон гордо кивнул:

– До самого Египта, пересекая континент совершенно самостоятельно. Он пересек Францию в самый разгар террора и всего лишь на пару недель опередил Ватерлоо. Потрясающая поездка!

– Его мать должна была быть очень рада увидеть его после стольких лет разлуки.

– Ну… – Лицо мистера Неттертона вытянулось. Ему стало неудобно. – Это была самая большая трагедия. Когда он вернулся, он нашел ее при смерти. Доминик сделал все, что было в его силах, но она умерла у него на руках на следующий день после его приезда. – Фрей замолчал, а затем добавил: – Он больше никогда не ступал на английскую землю, пока старик не умер. – Он вытащил чистый белый носовой платок и отдал ей.

Грейс взяла его механически, не понимая, зачем он ей.

– Твои щеки мокрые, – объяснил он.

Она протерла щеки и глаза, чувствуя, как в ней закипает злость за того ребенка, которым некогда был Доминик. Неудивительно, что временами он выглядел таким суровым и строгим и пытался скрыть, что ему хоть что-то или кто-то может нравиться.

Его отец и впрямь оставил ему горькое наследство.

Глава 14

Не ищет выгоды Любовь,

И отведет беду,

Освободит вас от оков,

Построит Рай в Аду!

– Мои ботинки теперь никуда не годятся, – ворчал Доминик на Джейка Таскера. Экскурсия по поместью заняла намного больше времени, чем он предполагал. На каждой ферме и у каждого дома ему приходилось спешиваться.

Таскер взглянул на ботинки без особого интереса.

– На мой взгляд, все нормально. Немного грязные, может быть, но грязь можно отчистить. А теперь, Сет, расскажи лорду д'Акру то, о чем ты говорил мне на прошлой неделе.

Доминик слушал, как арендатор по имени Сет выкладывал свои идеи по модернизации поместья.

Таскер просил каждого фермера и арендатора, которых ни встречали, рассказывать обо всех проблемах, нуждах, возможных вариантах решения, и Доминик почувствовал, что все это ему нравится. Он начинал видеть общую картину, у него начали возникать идеи по поводу того, как поместью можно вернуть былые процветание и продуктивность.

Доминик, возможно, и сам пришел бы к точно таким же выводам, просто просмотрев книги отчетности и поговорив с Таскером. И тогда ему было бы намного проще принять те решения, которые необходимо было принять.

Поэтому ему и нужен был здесь Абдул. Абдул умел заинтересовываться, он мог выслушивать проблемы и обсуждать их возможные решения. Абдул был настоящим деловым человеком. Он умел принимать жесткие решения. Он не будет отвлекаться на обтрепанных ребятишек и худых измученных матерей, его не будут мучить вина и злость. У Абдула не будет разрываться сердце каждый раз, когда какая-нибудь женщина начнет вспоминать мать Доминика, рассказывать, какая она была красивая невеста и как она принесла им фруктов, когда родился ребенок.

А если Абдул встретит еще одну девушку, названную Бет «в честь вашей доброй матушки, милорд», у него не застрянет в горле комок, из-за которого станет невозможно говорить. Абдул просто окинет взглядом изгибы ее фигуры и сделает какое-нибудь сомнительное замечание.

У него не возникнет чувства единения со всеми этими людьми, черт его подери! Он просто бесчувственно доведет поместье до состояния, при котором его можно будет выгодно продать.

Доминик сильно жалел, что он сюда приехал. Тщательно залеченные шрамы начали вскрываться. Это было просто невыносимо.