Зимние волки полуночи - Елена Смирнова

Однако вместе с этим я прекрасно понимала, что Священный город — это мечта, причем мечта эгоистичная. Люди или нелюди, создававшие его, не захотели мириться со смертью, они не смогли поверить в то, что их когда-нибудь не станет. Но, с другой стороны — может быть, они и были правы, создавая Гантрот. Ведь, как и сказал все тот же Лентарн, он должен был стать лучшим миром, в котором главным бы был человек, а не холодная расчетливость. Не мне, в конце концов, решать их вопросы и не мне их судить. Я лишь просто хочу помочь. И где бы еще найти этот Камень Желаний… наивная, я ведь думала, что разделалась с Вегготом, так нет же, остались еще его последователи. Конечно, Роллон приказал почти всей нежити уйти (интересно еще, почему они его послушались; он, конечно, может быть и сильный некромант, но неужели настолько?), но все-таки и в моем мире, и в этом остались его верные ученики, которые жаждут найти камешек. И тогда все начнется с начала… а я очень не хочу этого. Совсем не хочу…

Мои размышления были грубо прерваны кем-то, возжелавшим общения со мной именно сейчас. Услышав странные, достаточно громкие звуки за спиной, я нетерпеливо обернулась, тут же пожалев о том, что сделала. Роллон меня убьет… он же сам предупреждал меня о том, что сейчас следует быть осторожной. Он ведь сам говорил о том, что кто угодно мог считать ману по остаточным следам от использованных заклятий! А я, как дура, сидела и слушала, согласно кивая. И, тем не менее, окончательно не залечившись, отправилась гулять, да еще и на уединенный пляж!

И вот, пожалуйста, дождалась. Я озадаченно взглянула на высокую фигуру в темной одежде, которой было столько, что оставались открытыми только внимательные темно-синие глаза, цепко меня осматривающие. Словно душу читает…

— Что надо? — тут же нагло спросила я, поднимаясь и лихорадочно вспоминая все известные заклятья. Жаль, оружие дома осталось… да еще какое оружие-то, старинное, из коллекции.

Фигура не ответила, лишь махнула кому-то рукой, словно подзывая. А в следующую секунду меня словно накрыли колпаком, стало невозможно дышать. Я судорожно хватала ртом воздух, стараясь не терять сознания. Да что со мной? Перед глазами, смазываясь, плыла реальность, все предметы закручивались в одном вихре, кружившем вокруг. Что со мной происходит, я так и не поняла, снова свалившись без сознания. Почему-то в последнее время я стала часто падать в обморок…

Холод, неожиданно подобравшийся со стороны спины, пробирал до костей, заставляя ежесекундно вздрагивать. Через смутную пелену, вмиг словно оторвавшую меня от мира, я смутно понимала, что со мной не все в порядке. Я… а кто я?.. И что я здесь делаю?.. Интересно, а где это — здесь? Открыть глаза и проверить я почему-то не решалась. А если я где-то нахожусь — то почему я здесь оказалась? Почему-то приходила странная мысль о том, что я снова попала в какую-то малоприятную ситуацию и совсем не знаю, как из нее выйти. Может, все-таки открыть глаза и проверить? Не хочется. А вдруг там что-нибудь совсем ужасное? Но не могу же я здесь лежать вечно… лежать… а где я лежу? Все замкнулось на одном и том же вопросе, который непременно нужно закрыть, чтобы затем с легким сердцем взяться за второй, более интересный, но менее насущный — кто я?

Набравшись сил и мужества на то, чтобы все-таки открыть глаза, я сделала это, уставившись куда-то вверх. Ничего интересного, кроме каменного, уже изрядно закопченного потолка я там не обнаружила, поэтому все-таки решила худо-бедно оглядеться. Может быть, мне не стоило этого делать, поскольку все остатки здорового человеческого оптимизма, даже не попрощавшись, скрылись в неизвестном направлении.

Оказалось, что я намертво прикована цепями к холодному и достаточно большому… алтарю?.. жертвеннику?.. Причем поза была очень неудобной, поскольку недоброжелатели заломили руки над головой. А еще я поняла, почему мне так холодно — перед тем, как прикручивать к алтарю, меня заботливо раздели. Почему-то вдруг стало немного обидно за мои новые штаны и куртку, хотя я отлично понимала, что сейчас не время и не место об этом думать. Именно поэтому обида вспыхнула и ушла, а я погрузилась в свои мысли, мучительно стараясь хоть что-то припомнить.

Стоп. Куртка. Штаны. Алтарь. Затылок, который немного болит… внезапно я чуть не закричала от восторга. Хвала богам, я вспомнила, кто я. И тут же мне стало совсем нерадостно, поскольку я вспомнила еще кое-что — Роллон просил меня быть осторожной на улицах города! И именно потому, что я была чрезмерно осторожной, я забрела на этот безлюдный уединенный пляж, где меня и поймали. Почему я никогда не желаю слушать голос рассудка, упрямо призывающий меня к спокойной жизни, лишенной нездоровых и опасных приключений? И, что самое главное и неутешительное — в этот раз Роллон мне вряд ли поможет. Он же не знает, где я и что со мной и уверен, что в кои-то веки я послушалась его пожеланий и все-таки была достаточно осторожной. А даже если и узнает, то примчится злой, как тысяча исчадий Преисподней, потому что я в любом случае отвлеку его от работы (впрочем, как и всегда). Но, скорее всего, народный герой-освободитель не прибудет и придется обходиться собственными силами. Это совсем не радовало.

Я подвигала глазами, желая найти своих похитителей. И я их даже нашла. Ими являлись двенадцать фигур в черных балахонах с капюшонами, наподобие того, в котором ходил Веггот. Только у него черная ткань была расшита совершенно немыслимыми серебряными и золотыми узорами. Его ученики были скромнее — простая черная ткань, все без излишеств. Вот только интересно, почему их двенадцать, а не тринадцать, как должно было быть. Все-таки некроманты, тринадцать — их любимое число.

Но зачем им понадобилась я? Именно я. Неужели ритуальным принесением меня в жертву они собрались почтить память Веггота? Было бы хоть, что чтить… И откуда они все знают о том, что именно я убила их обожаемого учителя и просветителя? Все-таки успели, значит, считать магию по остаточной мане.

Мои размышления были грубо прерваны резко распахнувшимися дверями, которые с большим успехом сошли бы за ворота. В проеме, освещенном яркими сполохами пламени показалась темная фигура, закутанная в такой же, как и у всех, балахон. Хотя нет, не совсем такой же — на спине был вышит пентакль — пятиконечная звезда, заключенная в не слишком ровный круг (видимо, сам вышивал).

Вот и предводитель. Тринадцатый. Что ж, у него можно будет поинтересоваться обо всем, с подробностями.

Но интересоваться не пришлось, поскольку главный подошел к жертвеннику, на котором возлежала я, и замер каменным изваянием. Неведомо откуда взявшийся ветер (скорее всего, сами некроманты и создали, для эффектности) заставил капюшон слететь, обнажив голову с достаточно коротко стриженными волосами. Я бы не сказала, что некромант молод, но и стариком его назвать можно было только с очень большой натяжкой.