Зимние волки полуночи - Елена Смирнова

— Да.

— Я тебе, конечно, благодарен, но ты сам прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. И я прошу тебя — не посвящай Литу в свои дела, она обязательно захочет увязаться с тобой, а в этом случае удача точно отвернется. Я не хочу потерять последнюю ниточку, связывающую меня с Алией. И я не хочу потерять дочь.

— Хорошо. Не буду.

Я еле слышно фыркнула. Поздно, товарищи, вы меня уже во все, что надо, посвятили. Раньше нужно было думать…

Кстати, откуда здесь Роллон? Неужели за мной примчался? Конечно, эта мысль мне чрезвычайно льстила, но при этом являлась совсем абсурдной. Скорее всего, понадобилось что-то в Ателлене. Ах да, они же с Лентарном упоминали про какой-то архив…

Чья-то рука коснулась лба, затем раздалось странное (могу поклясться — скептическое) хмыканье, а последующая за этим фраза заставила озадачиться уже меня:

— Ты все слышала, или только конец разговора? — невозмутимо поинтересовался Роллон, прилаживая мне на голову влажную тряпку.

— Разговор весь, спора — только конец, — ответила я, открывая глаза. Притворяться дальше было бессмысленно, он все равно меня уже раскусил.

— Тогда прими к сведению услышанное, — Роллон возник в поле зрения и присел на кровать. Я оглядела его и еле удержалась от сочувственного вздоха. О боги, как он выглядел… просто ужасно. Нет, внешне все было в порядке, но этот взгляд… взгляд уставшего до смерти человека… сразу видно было, что он все время работал, не находя свободной минуты на то, чтобы отдохнуть. И чем только занимался?

— Никогда, — нахально усмехнулась я. — Я долго была без сознания?

— Два дня.

— Сколько?!

— У тебя был почти полностью истощен организм. Запомни — с такими ранениями, которые лишь наполовину зажили, нельзя колдовать вообще. Даже иллюзии создавать нельзя, а ты мало того, что телепортировалась, так еще и между мирами.

— Но сейчас-то со мной все в порядке?

— Да, Вельндар тебя подлечил.

— А ты, значит, не смог?

— Твой организм категорически не желает воспринимать мою магию, уж извини.

— Хорошо, извиняю. Мне можно вставать?

— Желательно еще полежать, у тебя побочный эффект от огромного количества посторонней маны — легкая температура.

— Это ничего, — я села в кровати, обнаружив, что кто-то все-таки догадался надеть на меня ночную рубашку. Подумав, все-таки поднялась.

— Куда ты? — внезапно спохватился Роллон, когда я уже дошла до двери.

— Пить очень хочется, — я немного покривила душой. Хотелось еще хоть немного размять затекшее тело.

Интересно, где я сейчас нахожусь? Оглядевшись, я поняла, что в нашем городском доме, любимом мною с детства. Хорошо, что меня не додумались везти в родовой замок, находящийся в десяти дневных перегонах отсюда.

Папа, судя по всему, все-таки куда-то ушел (чувствую, что на очередное «заудя по всему, все-таки куда-то ушел (чувствую, что на очередное заседание, ных перегонах отсюда. башку. ины. а самые авантюрные седание», проходящее в городских термах), так что набрасываться на меня с упреками в ближайшее время вряд ли кто-нибудь будет. Это радует.

Напившись на кухне вдоволь воды и выпросив у повара яблоко, я возвращалась в спальню, на ходу погружаясь в мысли. Какая-то несостыковка получается… мы ведь пошли убивать некроманта только из-за того, что узнали про Камень Желаний. Однако — камень мы не нашли, некроманта убили, а об артефакте даже и не вспомнили. Надо будет спросить у Роллона, кто же прибарахлил столь полезный в хозяйстве предмет.

— Рол… — начала я, входя в комнату, но тут же осеклась, перейдя на более тихий шаг. Более забавной картины я не видела никогда… Роллон лежал на моей кровати, обнявшись с розовой шелковой подушкой, и спал крепчайшим сном. Светлые волосы разметались по шелку, серебристый обруч наполовину сполз, а выражение лица было настолько мечтательно-безмятежным, насколько вообще может быть… я улыбнулась, еле сдержавшись от смешка. Видимо, организм категорически воспротивился тому режиму, который установил для него Роллон, и попросту не выдержал. Пожалуй, не стоит его сейчас будить, пусть лучше хорошо выспится. Лучше уж он поспит сейчас, чем свалится во время поединка с кем-нибудь.

Немного подумав, я задернула шторы и тихо вышла в соседнюю комнату, устроившись на диване. Ничего, расспрошу его, когда проснется. Спросонья будет машинально отвечать на все вопросы, так что никуда он от меня не уйдет.

Он сам не заметил, как заснул. Наверное, ему просто не стоило садиться на кровать, потому что когда Лита вышла, усталость все-таки взяла свое и организм потребовал немедленного отдыха. Впрочем, Роллон предполагал, что такое когда-нибудь случиться, но чтобы так быстро…

Ему снился сон, немного странный, но очень красивый и вызывающий чуждую ему ностальгию. Сон о том, что было реально и одновременно далеко, что было иллюзией и явью, смехом и слезами… всего лишь о его жизни. Прошлой, оставшейся далеко позади, утонувшей и растворившейся в рассветном утре. Тогда казалось, что навечно. Сейчас… сейчас он вряд ли смог бы дать точный ответ.

Древние постройки, насквозь пропитанные мудростью и силой, купались в лучах уходящего солнца, оставляющего на небе летящие полосы кроваво-красного цвета. Словно у кого-то из богов случайно дрогнула рука, и кубок вина расплескался по скатерти небосвода, оставив после себя вечернюю зарю. Красиво…

Он вдохнул чистый воздух полной грудью, с наслаждением ощущая запах моря, чуть горьковатый и соленый, напоенный ливнем, пропитывающий на побережье каждый камень, да что уж там говорить — каждую песчинку. Родной воздух, в нем словно витали древние сказания и легенды, встающие за спиной и перед глазами.

Он смотрел на море, неторопливо переливающееся под лучами закатного солнца, и море приветствовало его, то лениво накатывая волнами на песок, то испуганно возвращаясь назад. Он улыбнулся, и улыбка могла соперничать только с солнцем, таким же теплым и ярким, дарящим радость и хорошее настроение. Соленый ветер взметнул волосы, поиграл прядями челки, белая мантия адепта, накинутая поверх остальной одежды, затрепетала флагом мира.

Он часто приходил сюда, на этот безлюдный пляж, с одной только целью — послушать музыку моря, посмотреть, как солнце раскрашивает темные волны, или просто — посидеть, слушая лишь тишину и шум прибоя, звуки, любимые с детства. И он всегда приходил сюда один, друзья-сокурсники по университету не знали об этом месте, где его всегда можно было найти во время заката. Об этом месте не знал никто, даже всеведущий отец, скорее всего, не догадывался о том, где проводит вечера его сын. Впрочем… отцу на это всегда было наплевать, он был далек от этого мира и от жизни вообще, царствуя в своем мире страха и отчаяния, где всегда был первым. Как его мать смогла полюбить такое чудовище?