Проклятье живой воды (СИ) - Романова Галина Львовна

Но отказаться нельзя. Предупредив таким образом лаборантку, профессор Макбет сообщил, что некое высокопоставленное лицо желает с нею встретиться и обсудить дальнейшие действия.

Встреча состоялась сегодня, примерно за час до того момента, как Мэгги вошла в комнатку миссис Чес. Ради такого случая девушке разрешили покинуть завод посреди рабочего дня.

За проходной ее ждали. На обочине стоял высокий статный молодой человек в дорогом костюме, опирающийся на щегольскую трость. Но Мэгги опытным глазом заметила небольшой зазор между самой тростью и набалдашником. Резьба крышки? Или просто автоматически раскрывающаяся рукоять? Как бы то ни было, собеседник Мэгги был вооружен. И он явно был не один — возле угла улицы дожидалась карета.

— Мисс Смитсон? — он слегка коснулся кончиками пальцев полей цилиндра. Выглядело это так, словно молодой человек и хотел поприветствовать девушку, как подобает, но потом передумал.

— Да, это я. А…

— Мое имя — Джеймс Фицрой, третий баронет Кольд, племянник его светлости сэра Генри Фрамберга, графа Торнхильда.

— Э-э…очень приятно, — растерялась Мэгги. С племянниками графов ей пока общаться не доводилось. Едва ли не впервые в жизни она пожалела о том, что на ней просторные брюки-блумерсы, а не юбка.

— Профессор Макбет сказал, что вы — одна из лучших его сотрудниц. Практически, самый ценный работник.

Мэгги усмехнулась, но проглотила все слова, какие просились на язык, и только смиренно опустила взгляд. Что-то тут не так. Ее редко хвалили перед посторонними. Чаще отчитывали с глазу на глаз за то, что лезет не в свое дело.

— Ну, смотря в какой сфере деятельности… Мне приходится заниматься многими вещами и…

— Уверен, в той сфере, о которой идет речь, мы мне вполне подходите.

Племянник графа говорил спокойно, с легкой доброжелательной иронией — видимо, понимал, что сферы деятельности молодых незамужних женщин бывают разными. Но, по крайней мере, не цедил слова сквозь зубы с осознанием собственного превосходства — мол, я лорд, а ты подлого сословия. Это импонировало, но заставляло насторожиться.

— А в чем дело?

— В вашей работе… мы можем продолжить разговор не здесь?

И прежде, чем Мэгги успела ответить согласием или отказаться, поднял руку и щелкнул пальцами. Дожидавшаяся его карета мигом тронулась с места, поравнявшись в ними.

— Прошу.

Опешившую Мэгги под локоток просто-напросто внесли в полумрак кареты. Девушка задохнулась не только от неожиданности — она никогда прежде не ездила в каретах, и любопытство на миг потеснило страх. Бархатная обивка сидений, удобная спинка, маленькая подножка, занавесочки на окошках… Живут же люди. Только когда на сидение напротив устроился Джеймс Фицрой, и карета тронулась, она осмелилась задать вопрос:

— Что все это значит?

— Это значит, что наша беседа должна остаться втайне. И чем меньше народа будет о ней знать, тем лучше для нашего дела.

— Для нашего? — прищурилась Мэгги. — Или для вашего?

— Для моего. Но вы могли бы тоже… кое-что выиграть. Профессор Макбет поведал, что вы живо интересуетесь мутантами. Отбираете какие-то образцы… много времени проводите в лаборатории… и не только. Что у вас есть некие идеи касательно их… состояния.

Она прикусила губу. Профессор обо всем знает? Но как? Откуда? Она была очень осторожна, ни с кем свои «исследования» не обсуждала, а если и проговаривалась, то наедине с такими людьми, которые проболтаться не могли при всем желании. Разве что ее подслушивали. Или сам профессор несколько раз застукал ее в лаборатории и… Надо признать, что он практически угадал. Что же ей делать?

— Ну… сложно практически работать с мутантами и не заинтересоваться ими, — уклончиво ответила она. — Ведь риску подвержен каждый, кто работает с «живой водой».

— Не каждый.

— Что?

— Риску подвержены не только рабочие фабрики, но и… простите, это не моя тайна.

Неужели болезнь просочилась в город? Нет, до них доходили слухи, что страдают не только рабочие и служащие, но и члены их семей. Опасности подвергались даже те, кто просто тесно общается с мутантами. Например, врачи, которые на свой страх и риск пытались изучать странную болезнь. А также охранники и члены бригад чистильщиков. На определенном этапе болезни мутанты начинали выделять…э-э… определенные флюиды, которые попадали в организм окружающих людей. Эти флюиды носились в воздухе и поражали народ. Как чума или холера. Мэгги слышала о трудах Пастера и Коха, которые с помощью микроскопа пытались выделить так называемых вирионов — возбудителей некоторых болезней. Она не сомневалась, что нечто подобное приключается и с мутантами. Но кто или что вызывает эту болезнь? И как? В лаборатории профессора можно было найти нужные приборы, но все попытки Мэгги проникнуть в ту комнату, где они стоят, раз за разом терпели неудачу. Может быть, это ее шанс?

Так, а что там говорит этот графский племянник?

— … И нам нужна ваша помощь. Как специалиста.

— По мутантам?

— По их изучению и лечению.

— Изучению и лечению, — нервно фыркнула девушка, чьи самые худшие опасения начали сбываться. — Как будто я сама много знаю… Да, у меня брат подвергся… в общем, тоже заболел. После этого я начала изучать эту болезнь, но я могу только наблюдать и делать выводы. Проводить опыты мне не на ком…

— Вам будет предоставлена такая возможность.

— В чем?

— Мисс Смитсон, вы меня внимательно слушали? Я только что сказал, что профессор Макбет путем исследований пришел к выводу, что излечение мутантов возможно, если удастся создать вакцину на основе крови других мутантов. Надо всего лишь раздобыть образцы… как можно больше образцов… так сказать, на разной стадии развития болезни. Выделить… этот, как его… вы лучше меня знаете…

— Вирион?

— Да.

Мэгги задохнулась. Ведь это как раз то, о чем она мечтала. То, к чему шла с тех пор, как поняла, что должна спасти если не самого Джонни, то хотя бы других братьев, сыновей, отцов, которые подверглись заражению. Спасти в память о старшем брате. У нее ушло три года на то, чтобы приобрести нужные теоретические знания, но вот с практикой дела обстояли намного хуже.

— Но интересно, как я это сделаю, если мутантов, как и тех, кого просто подозревают в болезни, мгновенно увозят бригады чистильщиков? И куда их отправляют — неизвестно…

На самом деле, прекрасно известно, однако, знать — это одно, а вот проникнуть на запретную территорию — совсем другое.

— Вам будет предоставлена такая возможность, — огорошил ее Джеймс Фицрой.

— Как?

— Это не ваша забота, мисс Смитсон. Скажу лишь, что некое влиятельное лицо задействовало свои связи, чтобы предоставить вам… так сказать, визу. Как обладателю ученой степени бакалавра медицины.

Мэгги помотала головой, словно ее впрямь ударили по темечку дубиной. Бакалавр медицины. Этот баронет хотя бы знает, сколько надо выложить золотых соверенов за обучение? Хотя нет, он-то как раз и знает. У него денег куры не клюют, вон в какой карете разъезжает.

— Какую визу?

— На остров мутантов.

— Где это? — вытаращилась Мэгги.

— Бывшая крепость в устье Темзы. Ну… не совсем в устье, на некотором расстоянии… я сам не знаю точных координат. Мне только известно, что примерно раз в десять дней туда отходит паровой катер. И у нас есть возможность попасть в число пассажиров.

Мэгги стиснула кулаки, заставила себя успокоиться. Официально мутантов отвозят в лечебницу, красиво именуемую «Запретными Землями». Обыватели уверены, что там для них создают все условия, их там лечат, обслуживают, изучают… и даже кто-то выздоравливает. Да, такие слухи были. Людям нужна надежда. Нужно знать, что все не так безнадежно, что правительство озабочено судьбой всех своих подданных, даже таких, как…

Немногие знали правду. Правду о том, что никакой лечебницы нет. Что есть просто изолированное место, куда отправляют всех мутантов и там… Что там с ними происходит? Как они живут? И живут ли? На эти вопросы ответы были только у тех, кто оказался на той стороне. Обратно не возвращался никто.