Провидение зла - Сергей Малицкий

– Зачем столько труда? – крутила головой Кама. – Неужели угодники специально долбили такой зал?

– Нет, конечно, – начал разводить огонь Сор. – Угодникам хватает и других забот. Это делали древние каламы. Здесь было что-то вроде обители. Ну, или храма, как сказали бы теперь. Даже ворота имелись, видишь, бронзовые петли торчат у входа? В таких местах собирались те, кто хотел уйти от обыденной жизни. Здесь у них была конюшня, может быть, и кухня. А если выбраться на скалы, то можно отыскать с десяток маленьких пещерок, келий, в которых каламы предавались размышлениям. Ну, вот как твоя подруга теперь.

Подруга так и стояла посередине пещеры, куда ее завели. Она ничего не сказала и тогда, когда Кама сняла с нее мешок и посадила на край лежака. И когда ее кормили горячей кашей. Ела, ничего не говоря, не чувствуя горячего, так что Каме пришлось дуть на ложку. Так и легла молча и закрыла глаза, потому что Сор Сойга сказал, что в пещере придется провести пару дней и лучше бы воспользоваться ими для отдыха. А потом, когда Кама и Сор стояли на скальном уступе и смотрели сверху, как лучи солнца гаснут во мгле, поднявшейся над Светлой Пустошью, вдруг завыла и забилась в рыданиях. Кама бросилась в пещеру, легла рядом, обняла Фламму, но та продолжала рыдать, пока слезы не кончились у нее в глазах. А ночью Кама проснулась от боли в ноге. Сор сидел у костра.

– Идите сюда, Ваше Высочество, – сказал он принцессе.

Кама, не сдержав стона, поморщилась. Ну, если наставник вспомнил, что она – высочество, значит, будет еще больнее.

– Странно, – покачал головой Сор, снимая с ноги льняной бинт. – Должна была заболеть через день. Но так даже лучше, значит, нога заживет раньше, чем я думал. А ведь ты продолжаешь меня удивлять, Кама.

Принцесса и сама с удивлением смотрела на собственную ногу. Ноющая боль жила в ране, в шве, который, как поняла она, именно Сор и наложил на ее ногу, но самого шва не было. Точнее, он был, волокна сухожилий, которыми дакит сшивал рану, торчали из плоти, но между ними не было шрама. Только полоска розовой кожи.

– Не понимаю, – потер виски дакит. – Хотел бы я, чтобы так все заживало на дакитах. Это неправильно, дорогая моя, я даже начинаю тревожиться. Вот что, возьми пока что себе за правило не снимать ни на минуту амулеты с ног и рук.

Кама оглянулась на лежак, на краю которого поблескивала снятая кольчуга. А ведь хотела и все эти шнуры распустить на руках и ногах.

– Даже когда будешь купаться, – продолжил Сор. – А сейчас потерпи, я выдерну нитку. Хотя собирался делать это через неделю.

Дакит смочил ногу Камы теплой водой, но сухожилия выдергивать ему не пришлось. Они просто смылись, оставляя после себя едва заметные точки.

– Ого-го, – посмотрел на Каму Сор. – Есть о чем подумать. Я, конечно, знал, что средство, переданное тебе Фелисом, некоторые считают чудодейственным, но в том-то и дело, что никакой магии в нем нет. А то, что происходит с твоей ногой, подвластно лишь немногим в Анкиде.

– Кому же? – спросила Кама, которая продолжала морщиться от боли в ноге.

– Особо сильным колдунам, – нахмурился Сор. – Таким, как Софус, у которых мум рождается в пальцах. Главам магических орденов, их помощникам, лучшим из лучших. Некоторым храмовникам, но там сила другого свойства. Некоторым из угодников. Пожалуй, что и все. И никого из перечисленных рядом с нами нет. Значит, горная смола и твой ужасный характер, принцесса, и стали причиной твоего столь быстрого исцеления. Вот их мы и будем благодарить.

– Но нога очень болит, – поморщилась Кама. – Может быть, прочитать заклинание от боли?

– Не смей, – предупредил Сор. – Пока ты не будешь уверена, что твое заклинание подобно шороху мыши, не смей. Но даже в этом случае должна помнить, что рядом может оказаться кошка. Не накрывай ногу, пусть подышит. Сейчас холодно, боль ослабнет.

Боль до конца не ушла и к утру. Кама спала плохо, даже, кажется, сквозь сон думала, что если так быстро зажила нога, значит, рана и не была столь опасна, и, выходит, Рубидус не хотел нанести ей серьезный вред? А утром она обнаружила, что ни Сора, ни Фламмы в пещере нет, зато у костра ее ожидал котелок с теплой водой и часть запеченного в углях горного сурка.

– Три погони, – сообщила уже умытой и поевшей принцессе появившаяся в пещере Фламма, стряхивая с куртки капли дождя.

– Как ты? – спросила Кама.

– Никак, – мрачно ответила Фламма. – Слезы коплю. Привыкаю. Мы с утра с Сором наблюдаем за дорогой. Погони устроены на совесть. Не свеи, ардуусские стражники. В каждой по два десятка воинов. Одна погоня прошла утром на Бэдгалдингир. Вторая точно на север, Сор говорит, что к переправе на Тимор. А последняя просто рыщет в округе. Только что обыскала руины башен, но в нашу сторону не пошла, отправилась на запад.

– Они решили искать тебя в Светлой Пустоши? – удивилась Кама.

– До Светлой Пустоши отсюда еще двести лиг, – сказал, заходя в пещеру, Сор. – Поэтому будем уходить. Сегодня ночью. Они могут пустить собак.

– Дождь же! – удивилась Кама. – Разве он не смывает запах?

– Смывает, – согласился Сор. – Но собаки бывают разными.

– В королевской псарне есть десяток калбов, – скорчила кислую гримасу Фламма. – Говорят, что им ни дождь, ни снег не помеха.

– Именно так, – кивнул Сор. – Как твоя нога?

– Меньше болеть не стала, – скрипнула зубами Кама. – Но я уже свыклась с болью.

– Вот и хорошо, – кивнул Сор и посмотрел на Фламму. – Хотя я бы не исключал, огненная, что погоня отправлена не только за тобой. И уж во всяком случае, если нас настигнут, наша участь будет не легче твоей.

– Нас настигнут? – побледнела Фламма.

– Кто я, чтобы точно ответить тебе на этот вопрос? – удивился Сор. – Посмотри на небо над Пустошью. Ответь мне, что там творится?

– Ты знаешь эти места? – спросила Кама.

– Да, – кивнул Сор. – Когда-то я начинал как дозорный. Очень давно. Сейчас уже дозоры не те, я бы и сам с ними столкнуться не хотел. Надеюсь, мы и не столкнемся. Но нам следует поторопиться. Мне нужно доставить тебя к отцу и матери. Они будут ждать тебя у второй фидентской переправы неделю. А если мы не успеем, встреча будет перенесена в крепость Ос. Без тебя ни отец, ни мать не двинутся дальше. Если ты задержишься – Ос станет столицей Лаписа на все дни, что тебя не будет. Вместо самого Лаписа. Отсюда до переправы даже напрямую две с половиной сотни лиг. До крепости Ос – три сотни. Без обоза и приключений – не меньше пяти дней пути. Или семи, если сразу отправляться в крепость Ос. В Ос отец приказал вести тебя по фидентскому берегу, а не по ардуусскому, еще не меньше двух дней. Так?

– Так, – кивнула Кама и посмотрела на побледневшую Фламму.

– С нами огненная, – вздохнул Сор. – Ей нужно на север. Отсюда до Тиморской переправы лиг сто пятьдесят. Мы могли бы найти ей надежную компанию там, но погоня прошла туда. И если где и будут ее искать, то прежде всего там.

– А где меня не будут искать? – чуть сиплым голосом спросила Фламма.

– Думаю, на второй дороге, – прищурился Сор. – На Аббуту. В сорока лигах от Аббуту, с этой стороны реки, стоит дозорная крепость Манус. Единственная крепость и единственный дозор Бэдгалдингира с этой стороны гор. Там можно найти надежных попутчиков.

– Насколько надежных? – нахмурилась Кама.

– Настолько, чтобы выполнить порученную им работу за деньги и за страх, при мысли, что будет, если свирепому дакиту придет в голову расправиться с ними за недостаточное усердие, – улыбнулся Сор.

– Деньги у меня есть! – вытаращила глаза Фламма.

– Свирепый дакит тоже имеется, – прищурился Сор. – Но до Мануса по прямой двести лиг. С учетом, что мы не в степи, лошадок разогнать не сможем, вдобавок будем вынуждены таиться, пять дней пути туда, пять дней обратно. Фидентская переправа отпадает. Королевской семье Лаписа придется ждать дочь в крепости Ос лишних десять дней. Конечно, если мы сразу найдем попутчиков для Фламмы.

– Кама? – растерянно посмотрела на подругу Фламма.

– Я поняла, – Кама с гримасой потерла ногу, обернулась, посмотрела на лошадей, все-таки хороших лошадок сумел привести Сор, взглянула на кольчугу, вот ведь тяжесть, а на вид так легка, и наконец выпалила: – Сор Сойга! Я, принцесса Камаена Тотум, приказываю тебе доставить принцессу Фламму к границам Тимора и передать ее достойным спутникам. Ну, – Кама шмыгнула носом, – потом уже доставить меня в крепость Ос.

– Именно это я и хотел услышать, – склонил голову Сор. – А теперь спать. Ночь будет бессонной.

– Ты как? – прошептала Кама на ухо Фламме прежний вопрос, когда та замерла, закутавшись в одеяло.

– Коплю еще, – ответила та и добавила через пару секунд: – Чтобы уж реветь, так реветь.

Они вышли еще засветло. Покинули гостеприимную пещеру, миновали ущелье, выбрались к основанию башен. Увалы порадовали подсыхающим дерном. Запад испугал солнцем. Оно садилось во тьму, поднявшуюся над Светлой Пустошью, и казалось огнем свечи, который срывается с фитиля лампы за покрытым копотью стеклом. Сор даже придержал коня и долго прислушивался к стоявшему на западе сумраку, в котором, как показалось и Каме, кто-то протяжно и страшно стонал. Но солнце село, и тьма над Пустошью смешалась с обычной тьмой. Сор приказал держаться за ним и направил коня на север. Каждые пол-лиги он придерживал его и прислушивался к ночи. Но никто, кроме трех всадников, не нарушал тишину. Над головами путников сияло звездное небо, но левей, к западу, над Светлой Пустошью небо оставалось черным. И на востоке, за вершинами Митуту, небо тоже показалось Каме слишком черным. В какое-то мгновение ей почудилось, что чернота подступает с двух сторон, а между крыльями мрака по звездному мосту скачут трое героев, пока еще не представляя, какие испытания их ждут.