Иванова, на пересдачу! (СИ) - Новикова Татьяна О.

Мне больше нравилась позиция Анастасии Павловны. Та сразу объявила:

— Я правнука буду любить, но на меня его вешать не вздумайте. Мне вредно воспитывать чужих детей.

Но за Стаса она радовалась. Сильно-сильно. Даже порывалась купить какую-то элитную коляску по цене автомобиля, и только здравый смысл остановил Анастасию Павловну от этого поступка.

В университете на меня поглядывали косо, что неудивительно. Было бы странно, если б никто не отреагировал на отношения между преподавателем и студенткой. Парни подшучивали на тему того, каким путем я сдаю экзамены, на что я с легкостью парировала:

— Именно так и сдаю. Каждый может воспользоваться этим способом. Измайлов готов к экспериментам.

И складывала руки на растущем пузе.

С Коперником мы продолжили учиться сопромату, правда, дистанционно. Очень удобно: надоело слушать Ваню, взял и отрубил звук.

Кстати!

Помните, Кошелев хотел отомстить Ванюше? Если честно, я очень переживала за своего друга. Но Серега сдулся. Просто так. Сам по себе. В какой-то момент я заметила, что он старается обходить Коперника стороной.

Удивительно. Этот товарищ не из тех, кто способен забыть обиду.

Не выдержав, я спросила у влюбленных голубков:

— Вас Кошелев не донимает?

— А должен? — Иришка пожала плечами. — Он же нашел себе новую девушку, счастлив, про нас с Ваней забыл.

Коперник ничего не сказал, но ухмыльнулся так по-бандитски, что стало понятно: тут что-то нечисто.

Я отловила его на следующий день перед лекцией и приперла к стенке.

— Эй, умник. Что ты скрываешь? Почему Кошелев такой забитый?

— С чего ты взяла, будто я что-то скрываю? Даша, друзьям надо доверять! — Ванюша неуклюже изобразил возмущение.

— Признавайся.

— Ну-у, — он закусил губу. — Я ж не только в сопромате секу, но ещё и в химии разбираюсь. В общем, пару недель назад этот придурок пытался меня избить. Угрожал, говорил, что уложит меня на больничную койку. Обидно, знаешь ли. — Он почесал кончик носа. — Ну а я в отместку сделал одну штуковину. Хм. Назовем её дымовой шашкой. Безобидная, ты не подумай. Просто вонючая. Ну и при случае кинул Кошелеву в комнату. Она ещё взорвалась так красиво. Громко. Ух! Короче, я сказал, что я неадекватный и готов на всё, если он продолжит доставать меня, тебя или Иришку.

Перед глазами тотчас всплыла фигура Коперника, стоящего в клубах дыма и цедящего сквозь зубы:

— В следующий раз это будет динамит.

Вышло очень… хм… оригинально.

Даже не верилось, что милый, добрый, плюшевый Ванюша на такое способен.

Но потом я подумала, что именно тихие, спокойные ботаники и совершают самые чудаковатые поступки. Они долго разгораются, многое прощают своим обидчикам. Но в один день берут и… делают дымовую шашку.

Впрочем, Серегу мне не жалко.

Стас тоже свое обещание сдержал: Кошелеву пришлось сдавать экзамен с комиссией, ибо неподкупный Измайлов заваливал его на любой мелочи и не соглашался на пересдачи.

Если учесть, что знаниями Серега не блистал, то комиссия лишь убедилась в том, что этот экземпляр безнадежен.

Тройку ему, конечно, натянули. Но нервов помотали прилично.

В июне закончился третий курс, и я — ещё не пузатая, но уже уставшая беременная девушка — глубоко задумалась: а что дальше?

Ладно, следующий год из учебной жизни вылетает. Придется брать академический отпуск, чтобы разобраться в нюансах материнства (что-то мне подсказывает, что их дофига). С работы уже уволилась, чтобы не стоять полдня на ногах. Признаться, мне не хватало истеричной Виктории, улыбчивого Ильдара и других ребят.

Но работа — это одно.

А учеба?

Диплом-то получу, но хочу ли я быть технарем? Вижу ли себя в строительстве или науке?

Я живо представила, как стою на сцене в строгом костюме и почему-то прической как у Эйнштейна. Представила целый зал народу, обомлевшего Измайлова, наших детей (троих) и ведущего, который говорит:

— А премию в области физики получает Измайлова Дарья за выдающиеся успехи в области сопромата.

Понятное дело, что премия какая-то выдуманная, да и за сопромат никто не награждает. Но в моей голове картинка сложилась именно так.

Мне вручат статуэтку, а я скажу, что никогда бы не добилась таких успехов, если бы не Коперник, называющий меня тугодумкой.

Нет, в науке мне точно ловить нечего.

А вот в строительстве…

Хм.

Не знаю.

Время покажет. Мне начинают нравиться точные науки, потому что стоит в них углубиться, и они открываются с новой стороны. Тем более мне повезло с учителями: и с Измайловым, и с Коперником. Они подсовывают мне литературу, показывают интересные научные каналы.

Может быть, когда-нибудь мне захочется связать свою жизнь со строительством.

Но это случится потом.

Пока же я пребывала в полнейшем ступоре. Понимала только одно: совсем скоро моя жизнь кардинально изменится.

Ах да. Настя родила чудесную дочурку. Улыбчивую и синеглазую. А ещё она сделала тест на отцовство втайне от мужа (потому что боялась, что Игорь прогонит её, если узнает, что отец малышки — Стас) и позвонила нам однажды вечером со словами:

— Ты был прав. Сонечка — дочь Игоря.

Признаться, у меня отлегло от сердца. Я втайне боялась услышать обратное. Вслух, конечно, подбадривала Стаса и убеждала, что никто не запретит ему общаться с дочерью. Но мысленно не хотела делить своего мужчину ни с кем другим.

Он только мой. Безраздельно.

Самое смешное, что мы умудрились сохранить дружеские отношения с Настей, периодически созванивались и делились последними новостями. Неплохая девушка, просто очень уж своеобразная, да и верностью не страдает.

В общем, наша история подходила к концу…

Нет, не так.

Наша история только начиналась, потому что сегодня, на сорок второй неделе беременности, я отчетливо поняла: рожаю.

Стас проверял рефераты за столом, погруженный в студенческие бредни, но резко обернулся на мой сдавленный стон.

— Пора?! — спросил он ошарашенно.

— Угу…

Измайлов минуту сидел в глубочайшем ступоре, а потом в нем проснулся технарь, рационалист, логик и просто хладнокровный человек.

— Так, сумка с вещами для роддома есть, комплект одежды для новорожденного есть, — зачитывал он по списку. — Документы на Измайлову Дарью — есть. Беременная жена — в наличии. Можем ехать.

И мы отправились штурмовать роддом.

— Не знаю, когда увижу тебя в следующий раз, поэтому скажу сейчас: я очень тебя люблю, — сурово произнес он, выруливая к зданию больницы.

Прозвучало так, будто Измайлов собирался сдать меня врачам минимум на полгода. Так сказать, оставить на крыльце и одним махом избавиться от всех проблем.

— Вот только давай без пафосного прощания. Я собираюсь вернуться, — ответила, пытаясь дышать по какой-то модной зарубежной методике.

Получалось плохо. Дышалось через раз.

Измайлов посмотрел на меня задумчиво, положил ладонь на гигантский живот и серьезно сказал:



— С тобой никогда не знаешь, чего ожидать.

— Ты такой милый. Так и быть, я тоже тебя люблю.

На этой оптимистичной ноте мы въехали на территорию роддома, Стас сдал жену в приемный покой и наблюдал за тем, как меня уводят в палату. Он рассеянно улыбался, а я думала, что глава семейства потихоньку сходит с ума.

А спустя пять часов родился Егорка. Маленький, пухлощекий, невероятно красивый мальчишка. Носик пуговкой, а глаза такие бездонные, что в них можно затеряться.

Наш сын.

Измайлова допустили в палату, и вскоре мы вдвоем рассматривали крошечные ручки, гладили малюсенькие ножки и думали о том, как сильно поменялась наша жизнь за какой-то год.

Радикально.

До невероятного.

Потому что однажды я вломилась в размеренное существование Стаса, а он порушил все мои зоны комфорты. Потому что мы отыскали друг друга среди миллионов других людей. Притянулись намертво точно магнитом.