Северная королева (СИ) - Верещагина Анна Верещагина

На выходе стало легче, но никто меня не остановил — ночь была подходящая, стражники решили, что паренек, в которого я превратилась, просто перебрал на свадьбе лорда. Гурдин не преследовал меня, а вот Дух бесновался, старался удержать, натягивая незримую цепь, связывающую меня с этим замком. Только я была сильнее этой связи, новой, непривычной, слабой в своем начале. Шатаясь, присела, не задумываясь особо, куда именно, прикрыла веки.

Очнулась от бесноватого хохота:

— Эй, парень, — меня потрясли за плечо, — пойди проспись, да не здесь. Тут и без тебя тесно!

Вскочила, словно ошпаренная, и осмотрелась. Свет факелов высветил длинные столы, часть угощения съедена и выпита, потому многие мужчины уже храпят за ними. Я стремглав бросилась прочь. Хорошо, хоть суму успела прихватить. Ноги сами несли меня, а позади — выл, стонал, захлебывался воплями Дух Нордуэлла, требуя вернуться назад, а под конец заплакал, будто младенец, мучимый злодеями.

Я бежала прочь, закрывая уши, чтобы не слышать, глядя лишь вперед, чтобы видеть путь, натыкаясь на встречных людей. Словно издалека доносились их ругательства, меня толкали, я падала, но поднималась и брела дальше.

Полную луну вновь, точно по чьему-то сигналу, скрыли тучи, сгущая тьму вокруг, факелы остались далеко позади, а на смену свету принеслась страшная белесая мгла, закрыла небо и землю своими крылами. Казалось, все вокруг меня задрожало, застонало, сжалось в испуге под властью этой неведомой мглы. Тень! Могла бы и сама догадаться. Я обхватила себя руками — это всего лишь призрак, а я мальчишка — не беглая супруга здешнего лорда. Седой туман не отступал, он распространялся по округе волнами, опутывая все кругом. Причудливые, пугающие, диковинные клубы наползали друг на друга, изменяясь, сплетаясь, создавая новые фигуры. Кровь стыла в жилах, чудилось, рядом притаился грыр, жаждущий испить кровушки неосторожного путника. Я уже не понимала, чье это сердце стучит в груди; чье именно дыхание вырывается в замерзающий воздух; чьи стоны натужно срываются и улетают в никуда. Мерещился и чей-то пристальный, пронзительный, недобрый взор, провожающий меня, сверлящий спину, стремящийся сорвать чужую личину.

Брела, не разбирая дороги, давно потеряв направление, пока не упала, тяжело хватая воздух ртом. Сколько лежала так, кусая губы до крови, чтобы боль отрезвила разум. Нечеткие голоса все еще отдавались в голове жалобным эхом, потому я не сразу услышала приближающийся топот копыт. Лошадь? Всадник? Спасение? Поскольку сил у меня не осталось, я приняла единственное решение — раз не способна бежать сама, попробую добраться на коне.

— Подождите! — так громко, как могла, закричала я, кинувшись на звук, издаваемый лошадиными копытами.

В тумане ничего нельзя было разглядеть, только ощущались мелкие камешки под ногами, но во мне, будто открылось второе дыхание, и я летела.

— Кто здесь? — послышалось из белесой дымки, и я начала тараторить первое, что пришло на ум, опутанный паутиной страха и безысходности. Болтала чепуху о том, что потерялась, вернее, потерялся и ищу родных, а сама шла и шла, ведомая только своим отчаянием, так как звуков уже слышно не было.

Лошадь и всадник, закутанный с ног до головы в плащ, показались мне неожиданно, я практически наткнулась на них.

— Хм… — раздалось надо мной, и только теперь я узнала этот голос — Хранительница судеб пожелала свести меня с эрт Сиартом.

Я подумывала о том, чтобы уйти обратно в туман под этим испытующим взглядом мужчины. Дождалась его медленного кивка, дрожа на пронизывающем ветру, а эрт Сиарт вдруг усмехнулся, нехорошо, бешено сверкая глазами, и я попятилась.

— Ты куда, парень? — он протянул руку и куда-то в пустоту добавил. — Надеюсь, Хранители мне зачтут…

— Куда вы направляетесь? — рискнула пропищать я.

— В Двуречье! Буду пить и гулять, пока моя дражайшая женушка рыдает, оплакивая женитьбу нашего лорда!

Вспомнив, в каком положении оставила этого самого лорда, я без лишних вопросов приняла протянутую ладонь, и меня тотчас подняли на лошадь.

Туман прикрывал наш отъезд, но и затруднял путь, как эрт Сиарт находил дорогу, было ведомо одним Хранителям, я же все еще чувствовала связь. Такая тонкая, но прочная нить, скрепляющая мое сердце и сердце Алэра, теперь она была натянута до предела, вызывая боль.

Я не помнила, как прошла эта ночь, и наступило утро. Время для меня истекало медленно, тревожа незаживающую рану, оставшуюся после того, как связь истончилась настолько, что вопли Духа в моей голове немного утихли. Тень исчезла, уводя за собой колдовскую мглу, и я отрешенно глядя в небеса, заметила, что звезды померкли, а на востоке показалась узкая полоска новой зари, баюкающая в облачных объятиях поднимающееся солнце.

Только теперь я ощутила, что сердце бьется сильно и ровно; перед глазами ничего не кружится, а в голове царят лишь мои мысли.

— Мы в Двуречье? — оглянулась на хмурого эрт Сиарта.

— Угу! Пойдешь со мной, будешь сторожить, а после отвезу тебя домой! — приказным тоном объявил он.

Отказаться я не могла, только покивала, правда без должного почтения, как сделал бы это на моем месте любой деревенский парень. Дотащились до маленького городишки, который мне еще в первое посещение не понравился. Только в прошлый раз путешествовала под охраной, а теперь пришлось опасаться, вдобавок ко всем несчастьям, я вынуждена была бежать за лошадью — не пристало важному господину ехать в одном седле со слугой.

Хвала Хранителям, таверна отыскалась быстро, глядя на ее непрезентабельный вид, я скривилась, а эрт Сиарт посчитал, что заведение вполне пригодно для воплощения его планов в жизнь. Бросив мне поводья и властно махнув рукой, по всей вероятности, приказав таким образом позаботиться о его коне, мужчина со скрипом распахнул рассохшуюся от времени и непогоды дверь.

Несколько минут тщетно пыталась вспомнить, что мне делать с оставленной на попечение животиной. Казалось, что конь ехидно косит на меня темным глазом и выразительно вздыхает. Конюшня виднелась сбоку от основного здания, туда я направила свои стопы и повела за собой скакуна. К моей радости, конь послушно пошел на поводу, не делая попыток вырваться на свободу.

Конюшня выглядела ничуть не лучше самой таверны, сквозь щели в стенах по ней свободно гулял ветер, крыша пропускала дождевую воду, денники выглядели так, словно их ни разу не чистили, а о свежей соломе речи и вовсе не велось. Откуда-то из грязного угла выскочил мальчишка и налетел на меня с кулаками. Скорее по привычке, чем что-то серьезно соображая, я отвесила мальцу несколько тумаков, наподдав напоследок парочку хороших пинков, потому что меня обуяла невероятная злость, и мальчишка попался под горячую руку. Рассматривая его сверху вниз, грозно вопросила:

— Говори, где тут можно коня разместить, да и самому отдохнуть после долгого пути!

Он сверкал темным глазом из-под куцей челки, утирая кровь из разбитой губы, и молчал.

— Ну?! — уже более сурово молвила я, понимая, что сейчас важно показать свое превосходство.

— Туда, — указал куда-то влево, шмыгая при этом носом.

Повернула голову в сторону, там располагалась относительно новая перегородка, вновь посмотрела на парня и сказала:

— Если поможешь, я разделю с тобой награду, коей одарит меня господин.

— С чего вдруг? — недоверчиво поинтересовался он, поднимаясь с пола.

Небрежно повела плечом и бросила:

— Лень! Я лучше полежу!

— Требую половину!

— А получишь четверть и ни медяком больше! — четко сообщила я, надвигаясь на мальчишку. Как действовать в нынешней ситуации я теперь знала — провела несколько часов внимательно наблюдая за мальчишками, живущими за стенами замка.

Конюшенный сдался практически сразу и, перехватив поводья из моих рук, повел коня за перегородку, а я вальяжно последовала за ними.

Здесь в самом конце было довольно чисто, особенно если сравнивать с остальным помещением, лежали охапки сена, пригодного в пищу животным и находился один-единственный конь, вероятно, какого-то важного посетителя.