Убийца Шута - Робин Хобб

Пчелка росла, но так медленно. Она казалась здоровой, но Молли сообщила мне, что она ведет себя не так, как полагается детям ее возраста. Сначала я не обращал внимания на ее предостережения. Пчелка была в моих глазах маленькой, но совершенной. Когда я заглянул в ее колыбель, она посмотрела в потолок сосредоточенным взглядом своих голубых глаз, и это пронзило мое сердце любовью.

- Дай ей время, - сказал я Молли. - Она придет к этому. Я вырастил много слабых щенков, и видел, как оyи становились самыми умными псами в стае. Она справится.

- Она не щенок! - упрекнула Молли, но улыбнулась и добавила, - Она долго была в утробе и появилась маленькой. Возможно, ей нужно больше времени и чтобы расти вне меня.

Не думаю, что она поверила моим словам, но они ее утешили. Однако, когда шли дни, я не мог проигнорировать, что мой ребенок не меняется. В месяц, она была немного больше, чем при рождении. Сначала горничные отмечали, что за "хорошим ребенком" она была., такая спокойная и умиротворенная. Но вскоре они перестали такое говорить, а на их лицах появлялась жалость. Во мне рос страх, что наша дочь была слабоумной. У нее не было ни одного качества, присущего ребенку-дауну, которые знали все родители. Ее язык соответствовал рту, глаза и уши были пропорциональны маленькому лицу. Она была прекрасна, словно кукла, и так же мала и отзывчива.

Впрочем, я с этим не сталкивался.

Вместо этого я сфокусировался на шпионе, которого прислал в мой дом Чейд. В тишине и спокойствии мой гнев разрастался. Возможно, я подкармливал его своим страхом и ужасом, в котором не признавался самому себе. Я долго думал об этом. Я не хотел сталкиваться с Чейдом с помощью Скилла. Я сказал себе, мне нужно стоять перед ним и позволить ему осознать, что я не тот человек, с которым стоит играть в игрушки, не в том момент, когда я занят своим ребенком.

И по прошествии четырех месяцев, удовлетворенный тем, что все в доме остается в покое, я придумал повод посетить Брашбэнкс. Моя история состояла в том, что я желаю взглянуть на племенного жеребца, который, как я слышал, там был. Я пообещал Молли вернуться так скоро, как только будет возможно, упаковал теплую одежду для холодной поездки и выбрал из стояла неприметную гнедую кобылу по имени Салли. Она была стройной лошадью с легкой поступью, которая покрывала милии не имела привычки бросать вызов своему наезднику. Я думал, она была идеальной лошадью для моего путешествия в Баккип.

Я мог бы отправиться в Баккип через камни, но тогда мне пришлось бы искать для лошади конюшню. Я сказал себе, что не хочу будить в людях любопытство и не смотря на то, что мое дело к Чейду было безотлагательным такой срочности оно не требовало. И еще я признался себе, что боялся. С тех пор, как я воспользовался камнями, чтобы спасти Чейда, меня снова тянуло повторить эксперимент. Будь я моложе и менее опытным в Скилле, я бы списал это на любопытство и жажду к знаниям. Но эту тягу я испытывал и раньше-это был голод Скилла, потребность воспользоваться магией только ради того чтобы испытать как он трепещет внутри меня. Нет. Я не стану испытывать судьбу путешествием через Скилл-колонны. Особенно теперь, когда я подозреваю, что Чейд отслеживает их, и будет извещен о моем прибытии.

Я намеревался удивить старого паука. Дать ему возможность вспомнить, каково это, когда кто-то проникает под его оборону.

Я ехал с раннего утра до поздней ночи, ел сушеное мясо и лепешки из овса на ходу, и спал у обочины дороги. Я годами не путешествовал так грубо, и моя больная спина каждое утро напоминала мне, что даже когда я был молодым человеком, это было неудобно. Тем не менее, я не останавливался на постоялых дворах, не останавливался и в небольших городках, которые я проходил. В дне пути от Ивового Леса, я надел скромную одежду торговца. Я сделал все возможное, чтобы никто из завидевших одинокого путешественника, не узнал во мне Тома Баджерлока.

Я рассчитал свое путешествие так, чтобы прибыть в город Баккип поздним вечером. Я нашел маленькую опрятную гостиницу на окраине Баккипа и снял себе комнату на ночь, а также место в конюшне для моей лошади. Я съел неплохой кусок жареной свинины, пряные сушеные яблоки, и черный хлеб, а затем поднялся в мою комнату.

Когда наступила полная и темная ночь, я тихо покинул гостиницу и совершил долгую прогулку до замка Баккип. Я не отправился к одним из ворот, а прошел одним из тайных ходов, который обнаружил, будучи учеником Чейда. Это была недоработка в стене, "отремонтированная", чтобы проложить путь в замок и обратно. Шипы для маскировки вокруг нее были густыми как никогда, и вся моя кожа и мой жакет были в колючках еще прежде, чем я достиг необходимого камня в стене и выдавил его сквозь обманчиво узкую щель, предоставляющую проход в Баккип.

Но проникновение за пределы внешней стены было только первым шагом. Я был на территории замка, но не в нем самом. Эта часть территории была отведена под защиту скота в случае осады. Во время войны Красных кораблей здесь содержались некоторые животные, но я сомневаюсь в том, что в последнее время это место использовалось. В темноте, за пустыми загонами для овец, я скинул с себя домотканую рубаху и широкие штаны и спрятал их в пустой деревянной кормушке. Под той одеждой на мне была старая синяя униформа охранника Герцогства Бак. Она стала гораздо плотнее облегать тело, почти в половину, по моим ощущениям, и пахла средством от блох и кедровым ящиком, в котором я хранил ее, но все же я верил, что в ней я безопасно пройду мимо случайных взглядов.

С опущенной головой, идя медленно, словно немного пьян, я пересек дворы и зашел в кухню через дверь, которая вела в столовую охранников. Я испытывал странную смесь эмоций от такого тайного возвращения домой. Замок Баккипа всегда будет для меня домом, а кухни так особенно. На меня нахлынуло так много мальчишеских воспоминаний вместе с этими ароматами: эль, копченое мясо, жирные сыры, пекущийся хлеб, кипящий суп и жарящийся бекон. Я чуть не поддался искушению зайти внутрь, сесть и поесть. Не потому что я был голоден, но потому что я снова хотел вкусить ароматы дома.

Вместо этого, я пошел по коридору, вымощенному плитняковым камнем мимо двух кладовых и не доходя до ступеней, ведущих в подвал, вошел в нужную мне дверь. Там я позволил себе расслабиться и, прежде чем отодвинуть полки, за которыми скрывался проход в шпионские ходы, я оторвал короткую связку сосисок. Потом закрыл за собой дверь и немного постоял в кромешной темноте коридоров.

Я съел связку сосисок и пожалел, что у меня не было времени запить их кружечкой Баккипского Эля. Вздохнув, я позволил своим ногами вести меня по петляющим проходам и узким лестницам, которые оплетали все стены Замка. Этот лабиринт я знал с детства. Единственной неожиданностью для меня стали несколько паутин, которые были знакомой угрозой в этих тайных ходах.

Я не пошел в тайные покои, где Чейд впервые начал обучать меня ремеслу убийцы. Я знал, что он больше не живет и не ночует там, как прежде. Вместо этого, я пробирался по узким проходам за стенками того же этажа, где находились королевские покои. Я быстро проник в комнаты Чейда через зеркальную панель в его ванной комнате и немного удивился тому, что он не попытался заблокировать этот ход снаружи. Я тихо прокрался внутрь, опасаясь, что он раскусил мой план и уже поджидает меня; однако, в комнате было пусто и холодно, огонь в камине едва теплился. Двигаясь быстро, я пересек комнату, вытащил из кармана блестящий коричневый желудь и положил на середину его подушки. Затем снова вернулся в лабиринт и отправился в его старую лабораторию убийств.

Ах, но как же она изменилась со времен моего детства. Полы были подметены и тщательно отмыты от грязи и пыли. Изрезанный каменный стол, на котором мы проводили эксперименты когда я был мальчишкой, теперь был полностью очищен от ингредиентов и приборов. Все они были аккуратно разложены по полочкам. Кубки и колбы были вымыты и отсортированы по категориям. Пестикам и ступкам, каждой деревянной, железной и медной ложке было отведено свое место. Полок со свитками стало гораздо меньше, чем я помню, а те, что остались были аккуратно заполнены. На другой полке стояли инструменты моего былого ремесла.

Маленькие ножи с зазубренными лезвиями, некоторые в ножнах, другие без лежали рядом с аккуратно упакованными и маркированными порошками и пилюлями: снотворными и ядовитыми. Блестящие серебряные и медные иголки были надежно закреплены в кусочках мягкой кожи. Скрученные спиралью удавки дремали словно маленькие несущие смерть змейки. За этой комнатой следил кто-то с очень методическим складом ума. Не Чейд. Умный и конкретный мужчина - он никогда не отличался опрятностью. Так же я не видел следов научных изысканий ,вокруг не было разбросанных старых манускриптов, ожидавших перевода или копирования, раскиданных пустых ручек и пустых бутылочек из под чернил. Роскошная перина покрывала деревянный остов кровати и небольшой огонь ярко горел в аккуратно вычищенном камине.