Ее королевское высочество - Даниэла Стил

— Мне очень жаль... Я хотела, чтобы ты воспринимал меня как обычного человека. Чтобы ничто не могло повлиять на наши отношения. Я только теперь поняла, как я виновата перед тобой. Я не имела права так поступать.

Паркер встал и принялся расхаживать взад и вперед, бросая на нее сумрачные взгляды. Кристиана с несчастным видом наблюдала за ним. Наконец он перестал метаться, сел рядом с ней и взял ее за руки.

— Я не знаю, как это делается. Но некоторым ведь удается вырваться из этих тисков. Смог же принц Уэльский жениться на Уоллес Симпсон. — Внезапно его лицо приобрело еще более тревожное выражение. — Надеюсь, ты не собираешься в один прекрасный день стать королевой или чем-то в этом роде? Может, поэтому твой отец так давит на тебя?

Кристиана улыбнулась и покачала головой:

— Нет, у нас власть наследуется по мужской линии. В этом смысле мы ужасно старомодны. Достаточно сказать, что женщины получили у нас право голоса лишь чуть больше двадцати лет назад. Так что следующим князем станет мой брат... независимо от того, повзрослеет он к тому времени или нет. Но поскольку он ужасно безответственный, отец очень рассчитывает на меня. Я не могу подвести его, Паркер. Это не просто работа, с которой можно в любой момент уволиться. Это наш род, наши традиции, наша тысячелетняя история. Корона — это не шляпа, которую можно снять и выбросить. Это ты сам, твое предназначение, страна и люди, которым ты должен служить примером. Пойми, это вопрос долга и чести, а не любви.

— Боже, какая чушь! — с негодованием произнес Паркер. — И твой отец рассчитывает, что ты будешь жить согласно этим замшелым правилам, отказавшись от себя и от своей любви?

— У меня нет выбора, — сказала Кристиана таким тоном, словно выносила себе смертный приговор. — Более того, отец обещал моей матери, что я выйду замуж за члена королевской фамилии. Он верит, что долг важнее любви. И потом, кто-то же должен поддерживать семейные традиции. На моего брата полагаться не приходится, и отец надеется, что я принесу эту жертву стране, матери и ему. Я не могу подвести его, Паркер.

— Мы хотя бы увидимся после того, как уедем отсюда? — спросил Паркер с отчаянием в голосе.

Он был в панике. То, что говорила Кристиана, звучало абсолютно безнадежно. Он внезапно осознал, с чем они столкнулись и что это значит для них. И все потому, что она оказалась принцессой. Паркеру не было до этого никакого дела. Он всего лишь хотел быть с любимой женщиной. Он отдал ей свое сердце, и теперь она возвращает его назад только потому, что этого требует ее происхождение. Для нее это, видите ли, вопрос чести и долга!

— Не знаю, — ответила Кристиана, стараясь быть честной. Возможно, Макс и Сэмюел помогут им встретиться хотя бы один раз, но едва ли можно рассчитывать на большее. Иначе разразится скандал. Одной паршивой овцы в семье вполне достаточно, а Фредди уже успешно справляется с этой ролью. Если и она последует его примеру, то для отца это станет трагедией. — Возможно, мы могли бы встретиться где-нибудь на нейтральной территории. Вряд ли отец разрешит мне приехать в Штаты. Я только в прошлом году вернулась оттуда, а вскоре отправилась в Африку. Он хочет, чтобы я была рядом, во всяком случае, не дальше Парижа или Лондона.

— Тогда, может, встретимся в Париже? — спросил Паркер. Вид у него при этом был таким печальным, что Кристиане стало совсем тошно. Она чувствовала себя так, словно вонзала нож в его сердце. И в свое собственное тоже.

— Постараюсь, но не могу ничего обещать, — неуверенно проговорила она. Отец наверняка захочет, чтобы она пожила дома после возвращения. Впрочем, уикэнд в Париже не так уж трудно устроить. Можно было бы съездить в Лондон, чтобы навестить Викторию, и там увидеться с Паркером, если бы не журналисты, которые кружили вокруг ее кузины, как стая стервятников. Нет, Париж гораздо предпочтительнее. — Я сделаю все, что в моих силах.

— А что потом? — В глазах Паркера блеснули слезы. Он никак не мог оправиться от удара.

— А потом, любовь моя, каждый из нас вернется к своей жизни, навсегда сохранив драгоценные воспоминания о том, что мы пережили здесь... Но частичка моего сердца, очень, очень большая, всегда будет принадлежать тебе. — Даже произнося эти слова, Кристиана не могла себе представить, что выйдет замуж за кого-нибудь другого.

— Это самое чудовищное предложение, которое я когда-либо слышал. — Паркер даже не был сердит на Кристиану. Он был просто опустошен. — Крики, я люблю тебя. Неужели ты не можешь хотя бы поговорить с отцом?

Кристиана ненадолго задумалась, потом кивнула. Почему бы не попытаться? Правда, если она это сделает, отец может запретить ей видеться с Паркером. Пока он ничего не знает, еще остается шанс, что они смогут хотя бы изредка встречаться. Если они не готовы отказаться от этого, единственный выход — держать их отношения в тайне. Она привела эти доводы Паркеру, и он не стал спорить. Ему не оставалось ничего другого, кроме как положиться на Кристиану в том, что она знает лучше. Он был абсолютно вне игры. Сюрприз, который преподнесла ему судьба, казалось, был позаимствован из плохого фильма.

Обняв Кристиану за плечи, Паркер молча сидел, размышляя над тем, что она сказала, и пытаясь понять, что это значит для них. Картина получалась безрадостная. Кристиана была обречена остаться принцессой, заточенной в своей башне, а он — покинутым врачом с разбитым сердцем. Паркеру совсем не нравился такой финал. Он предпочел бы совсем другое. Однако «они жили долго и счастливо», похоже, не про них.

Притихшие и печальные, они вернулись в лагерь. Паркер крепко обнимал Кристиану за талию. Фиона, встретив их случайно, поразилась: они выглядели так, будто похоронили кого-то близкого. Паркер даже не поздоровался с ней, что было на него непохоже. Молча поцеловав Кристиану, он направился к своей палатке.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Фиона.

— Я рассказала ему, — ответила Кристиана с убитым видом.

— О себе? — прошептала Фиона, округлив глаза, и Кристиана кивнула. — Вот черт! И как он это воспринял?

— Ужасно, как и следовало ожидать.

— Он рассердился? — Впрочем, Паркер не выглядел сердитым. Он казался раздавленным, что было гораздо хуже.

— Нет. Просто расстроился. Как и я.

— Неужели ничего нельзя придумать?

— Возможно, мы встретимся в Париже. Но это ничего не изменит, только продлит агонию. В конечном итоге он вернется в Бостон, к своей прежней жизни, а я останусь в Вадуце с отцом, делая то, что мне положено, до конца моих дней.

— Но должен же быть какой-то выход, — упорствовала Фиона.

— Нет никакого выхода. Ты не знаешь моего отца.