История испанской инквизиции. Том I - Х. Льоренте

Девятая статья предписывает, что в случае наличия в архивах какого-либо трибунала святой инквизиции документов, могущих послужить другому трибуналу, посылка ему документов производится за его счет.

В десятой статье сказано, что ввиду отсутствия достаточного количества тюрем для всех, кто должен отбывать пожизненное заключение, можно позволить этой категории осужденных оставаться в своих домах с формальным запрещением выходить из них под страхом наказания по всей строгости законов. — Пусть судят, не должно ли было число узников быть огромно, если инквизиция прибегла к такому средству? Вскоре я найду случай их перечислить; но, думаю, вывод из этого перечня возбудит столько же сочувствия, сколько обнаружит позора и ужаса.

Одиннадцатой статьей инквизиторам предлагается строго исполнять предписания свода законов, запрещающие детям и внукам осужденных занимать какую-либо почетную должность и носить одежду, где имеются украшения из золота, серебра и драгоценных камней, или сотканную из шелка или тонкого полотна. — Трудно в такого рода рвении признать характер христианской любви к ближнему, потому что им по обязанности приносятся в жертву дети и потомство жертв кровавого трибунала.

Двенадцатой статьей запрещается допускать до примирения с Церковью и отречения от ереси мальчиков до четырнадцатилетнего и девочек до двенадцатилетнего возраста. Если же они сделали отречение до этого времени, то их подвергают ратификации. — Такая побудительная причина этого закона заключалась в том, что инквизиторы берегли возможность поступать с детьми, вновь впавшими в ересь, как с таковыми. Ужасно подумать, что все мероприятия инквизиции клонились лишь к тому, чтобы умножать число виновных.

Тринадцатой статьей приемщикам приказывается оплачивать королевские боны, выданные под конфискованное имущество, не иначе как лишь в том случае, когда жалованье служащих и расходы святой инквизиции уже уплачены. — Я уже сказал в другом месте, каковы были последствия этой меры.

Четырнадцатая статья гласит, что инквизиция обратится к государям с челобитной о благоволении повелеть, чтобы в каждом городе, где она учреждена, была выстроена квадратная ограда с маленькими кельями, предназначенными быть тюремной камерой для тех, кто к ней приговорен; здесь же должна быть устроена часовня для узников, чтоб их не приходилось более оставлять в своих собственных домах. Статья эта предлагает в то же время агентам инквизиции наблюдать, чтобы этого рода помещения были расположены таким образом, чтобы узники могли там заниматься своей профессией и зарабатывать средства к жизни, чтобы расход их не шел более за счет святой инквизиции, как это было до настоящего времени. — Это распоряжение Торквемады повело к учреждению мастерских, известных в провинции под названием домов Покаяния; они примыкали к зданиям трибунала. Их назначение обнаруживает мало гуманности у людей, которые приняли новые основные законы, разрешающие осужденным отбывать епитимью у себя дома. Лишь только была принята мера, внушенная милосердием, как в ней раскаиваются и спешат свести ее фактически к нулю. Это доказывает их заботу избавиться от расхода, который они должны были делать для заключенных.

Пятнадцатая, и последняя, статья налагает на нотариусов, фискалов, альгвасилов и других должностных лиц обязательство выполнять свою должность лично и запрещает доверять ее другим лицам.

XII. Эти указы, равно как и те, которые были изданы раньше для предупреждения злоупотребления или их исправления, не достигли полностью цели, поставленной главным инквизитором. Для упорядочения своей администрации Торквемада созвал в Толедо новую общую хунту инквизиторов. Декреты этого собрания были опубликованы в Авиле 25 мая 1498 года. Они образуют четыре новых узаконения, разделенных на шестнадцать статей, и гласят:

1. При каждом трибунале должны состоять два инквизитора, из которых один юрисконсульт, а другой богослов. Им запрещается делать постановления одному без другого о тюрьме, пытке и сообщении обвинений, сделанных свидетелями, ввиду того, что эти вещи имеют слишком большое значение. — Предосторожность в установлении второго инквизитора-богослова вызвана побуждением избегнуть помощи квалификаторов. Время, однако, показало, что было важно, чтобы оба они были осведомлены в юриспруденции для правильного начала и ведения судебных дел. Квалификаторы нужны лишь для того, чтобы определить (способом, свойственным богословам-догматистам), носит ли еретический характер или нет тот или другой опороченный тезис; указывают ли обстоятельства, соответствующие лицу, времени, месту и особому случаю и способу произнесения или напечатания еретического положения, был ли автор его еретиком или нет и знал ли он, что наша святая мать католическая Церковь учит в противоположном смысле. Квалификаторы дают свое заключение два раза. Во-первых, после предварительного следствия, по ознакомлении с опросом; их суждение имеет большое влияние на приказ об аресте. Во-вторых, во время самого процесса, до произнесения судебного приговора, то есть в конце судебного дела. Они решают, следует ли изменить квалификацию, данную после предварительного следствия, на основании ответов обвиняемых и всего того, что произошло; их заявление заметно предопределяет характер окончательного приговора. Поэтому не следовало ли допускать в качестве квалификаторов лишь опытных догматических богословов, глубоко изучивших соборные определения, мнения Отцов Церкви, литургию и всю историю церковной дисциплины? К несчастию, почти все квалификаторы были только схоластическими богословами, не прочитавшими ни одной хорошей книги и зачастую квалифицировавшими как еретические положения, которые были извлечены буквально из Отцов Церкви и, следовательно, никогда не должны были бы считаться опасными. Такой порядок, столь пагубный для обвиняемых, доказывает невежество этих богословов и необходимость, которую они считали для себя обязательной, приспособляться к мнениям и обычаям своего века.

2. Инквизиторы не должны дозволять своим подчиненным носить никакого запрещенного оружия, кроме тех случаев, когда на это уполномочивает их исполнение обязанностей; инквизиторы ни в каком случае не должны вмешиваться в гражданские дела и должны допускать свое участие только в уголовных процессах. — Эта статья была почти бесполезна. Инквизиторы продолжали поддерживать приспешников святого трибунала, и в результате происходили убийства, драки, гнусные процессы, раздоры в семействах, опозорение должностных лиц и бесконечное количество других бедствий, часть которых я буду иметь случай сообщить в ходе этой Истории. Эти безобразия не мешали их гнусной системе поддерживать друг друга, и инквизиторы (верные составленному ими плану расширения своего владычества) злоупотребляли церковными наказаниями, тайной своих архивов и легкостью, с какой они распространяли всюду террор, чтобы обеспечить торжество своего деспотизма. Этот результат всегда оказывался безошибочным благодаря протекции монарха, даже в тех случаях, когда было неизвестно, на чьей стороне правосудие, и когда слуги этого монарха бывали унижены. Главные инквизиторы были убеждены, что честь святого трибунала требовала, чтобы народ питал полное доверие к решениям его членов. Так как главный инквизитор был всемогущим лицом у короля, то он ловко пользовался благоприятными моментами, чтобы обмануть его доверие и заставить его санкционировать злоупотребления администрации.

3. Никто не должен подвергаться заключению в тюрьме, если его преступление не доказано достаточными уликами; в случае ареста следует немедленно приступить к разбору его дела, без ожидания новых улик, более решительных, чем первые. — Это распоряжение существовало с давнего времени; если Торквемада его предлагает, значит, оно было забыто или плохо исполнялось. Эти меры, однако, не воспрепятствовали возобновлению злоупотреблений. Может казаться странным запрещение Торквемады производить арест кого-либо без улик его преступления, тогда как в 1498 году (когда это распоряжение было возобновлено) было погублено уже сто четырнадцать тысяч четыреста восемьдесят человек, а следовательно, столько же семейств. Из этого числа десять тысяч двести двадцать были сожжены живьем, шесть тысяч восемьсот шестьдесят — фигурально как осужденные заочно и девяносто семь тысяч четыреста подверглись публичной епитимье и были лишены своего имущества в громадном большинстве без улики, на основании лишь одного оговора недоброжелателя или доноса несчастного, которого подвергли пытке, чтобы вырвать имена тех, отступничество коих он знал или предполагал; самое большее против этой массы людей было два или три показания в этом роде, различавшиеся между собой в изложении фактов или времени, места и других обстоятельств. Приведенные мною данные об осужденных далеко не исчерпывают всех жертв инквизиции, как я это покажу в другом месте, приведя соответствующие доказательства.