Кромка - Василий Сахаров

Сыч снова появился в поле зрения и махнул рукой. Пора.

Воины поднялись и бегом бросились наверх. Они двигались быстро и слаженно, прикрывая друг друга и поводя стволами автоматов из стороны в сторону. Профессионалы. Других в дружине ведьмака не было. Когда необходимо, они показывали свои умения, и сейчас был как раз именно такой момент.

Я побежал за ними. АКМС готов к бою, а в разгрузке гранаты и снаряженные рожки. Вот только повоевать мне не дали. Дружинники проскочили пост, рванули дальше, выскочили на следующую площадку, которая находилась перед пещерой разбойников, и открыли огонь. Они покрошили беспечных бандитов, а потом закидали вход в пещеру гранатами и вломились внутрь.

Бой получился скоротечным, мне вспомнить нечего. После чего, разоружив оставшихся в живых разбойников и женщин, начался допрос пленных. Попутно собирались трофеи, а трупы сбрасывались в пропасть. В общем, все как я и предполагал. Однако было одно «но»…

Как это уже случалось со мной раньше, я почувствовал опасность. По телу прошел озноб, а волосы слегка зашевелились. Ощущения такие, словно кто‑то смотрел на меня через прицел, но не решался выстрелить, и я примерно определил направление.

Посмотрел на Сыча. Он это заметил и спросил:

— Что‑то не так?

— Человек. Вооруженный. Смотрит на нас.

— Где он?

— Слева.

Сыч прислушался к своим чувствам и еле заметно кивнул:

— Ты прав, Олег. Видишь, наверх от пещеры тропка на хребет идет?

Присмотревшись, я заметил узкую дорожку:

— Да.

— Надо наверх подняться. Только быстро. Наверное, есть недобитый разбойник и его необходимо схватить. Я его огнем отвлеку и тебя прикрою, а ты попробуй бандюгана поймать. Сможешь?

— Смогу.

— Начали.

Резко встав на колено, Сыч открыл огонь в сторону противника. Он бил одиночными и, наверняка, его пули ложились рядом с уцелевшим разбойником. Этим Сыч отвлек его, и я помчался наверх.

Дружинники всполошились и поддержали Сыча, а некоторые бросились за мной. Но они отстали. Я был первым, кто взобрался на хребет, и мной овладел азарт. Словно хищник, я вобрал в себя воздух, будто хотел почуять запах противника, и побежал туда, где он прятался.

Бегом! Бегом! Бегом! Я подбадривал себя и, несмотря на ломоту в ногах, увеличивал скорость. Бежал так, что мог сдать какой‑нибудь спортивный норматив на разряд, и через несколько минут увидел среди кустов спину разбойника. Это был крупный мужчина с автоматом за плечами, и он спасал свою жизнь. При этом, что характерно, я ощутил его страх и усталость. Он был близок к тому, чтобы упасть, и вскоре разбойник остановился.

Беглец развернулся и попытался скинуть старый затертый до белизны АКМ с плеча. Однако я был готов, тоже замер на месте, прижал приклад автомата к плечу и закричал:

— Брось оружие!

Он меня не слышал или надеялся выстрелить раньше. АКМ уже был у него в руках. Еще секунда и он выстрелит. Медлить было нельзя, и я потянул спусковой крючок.

Толчок приклада в плечо, выстрел и пуля разнесла ему голову. Она превратилась в ярко — красный цветок и рассыпалась огненными лепестками. Завораживающе красиво и одновременно с этим страшно, потому что лепестки на самом деле окровавленные осколки черепа.

От бега и нервного напряжения ноги слегка подрагивали. Я подошел к мертвецу, которого не смог взять живым, по инерции отодвинул его автомат в сторону и присел рядом. Перед моим взглядом покрытые хвойными лесами старые горы и в этот момент, прислушавшись к себе, я расслабился и услышал все звуки этого места. Как учил Сыч. Но если раньше я его не понимал, то сейчас это вышло само по себе.

В ушах шум деревьев, которые сгибал ветер. Хрюканье дикого вепря, подрывающего кусты. Скатывающийся с вершины крохотный камешек. Звон горного ручья и пение лесной птахи. А еще был угасающий солнечный свет, который пронизывал меня насквозь и напитывал силой. Усталость уходила, и приходило умиротворение. Хотелось жить и казалось, что в этот момент я прикоснулся к чему‑то великому…

— Знатного ты противника свалил… — прерывая мое уединение, рядом появился запыхавшийся дружинник. — Здоровяк…

— Да, — снова поднимаясь и, ощущая, что за пару минут полностью восстановил свои силы, согласился я с ним.

— Наверное, его оружие и вещи теперь твоими станут.

Кивнув, молча, я склонился над убитым разбойником и стал его обыскивать. Дружинник прав, все его имущество, включая оружие, теперь мое. Ведь я свалил противника не в групповом бою, а один на один.

35

Пленных разбойников, за которыми числилось немало преступлений, расстреляли утром. После чего сбросили в пропасть, где над телами их подельников уже пировали стервятники. А женщин, которые минувшей ночью согревали победителей, оставили в пещере. Ирик проявил милосердие. Он даже не стал отбирать у них еду, вернул пару старых пистолетов и пообещал на обратном пути забрать, а затем довести до Преображенского анклава. Разумеется, если они не сбегут.

В общем, что будет с женщинами дальше, никого особо не волновало. Нагруженные трофеями дружинники покидали лагерь разбойников, а я немного задержался. Смотрел в пропасть, на тела убитых бандитов, и наблюдал за полетом грифов.

— О чем задумался, Олег? — спросил Сыч.

— Думаю, что мы неправильно поступаем. Люди бьются друг с другом и уничтожают себе подобных, а демоны год от года становятся сильнее.

— Считаешь, разбойникам следовало оставить жизнь?

— Да.

— Ты не прав. Раньше наш учитель пытался быть добрым и справедливым, договаривался с убийцами и ворами, даровал им жизнь и давал возможность измениться. Но каждый раз это приносило только проблемы и неприятности. Поэтому дружинники Вадима не берут разбойников в плен. Разве только ради продажи в рабство.

— Я понял.

— Вот и не забивай себе голову. Пойдем.

Кивнув, я двинулся вслед за Сычом и вскоре мы догнали отряд. После чего по приказу Ирика была сделана остановка и воины вырыли схрон. Тащить трофеи с собой тяжело, лишний груз. Поэтому каждый дружинник упаковал добытый в бою тяжелый хабар и положил в яму.

Мне тоже было, что прятать. АКМ, два отличных кинжала и двести патронов. Это моя доля от добычи и личные трофеи, снятые с мертвого разбойника. Помимо этого имелся отличный бинокль и семь рублей серебром. Но это я оставил при себе.

Схрон замаскировали, и отряд продолжил марш. Мы с Сычем шли в ядре, немного отделившись от других подгрупп, и он сказал:

— Вчерашний день изменил тебя.

— Так и есть. После погони за разбойником я отрешился от всех забот, почувствовал умиротворение и ощутил сердцебиение природы. Это нечто необъяснимое и такого со мной раньше не было.

— А когда ты вернулся в реальность, ощутил себя свежим и бодрым?

— Да.

— В тебе просыпаются природные способности.

— Как‑то слишком быстро. Я ожидал, что это займет годы.

— Не думай, что ты особенный. Это только малая толика того, что тебе предстоит освоить. А быстрые изменения вызваны артефактами Вадима.

— Что за артефакты?

— Через костры проходил?

— Конечно.

— Так вот, — Сыч хмыкнул, — все думают, что костры какие‑то чародейские. Но это ошибка. Костры самые обычные и они горят для антуража, если тебе привычней, для камуфляжа, чтобы народ их видел и не задавал лишних вопросов. На самом деле, под каждым огнем в грунте артефакт. Шесть пар излучателей. Соискатели на звание ученика проходят мимо костров и попадают под воздействие излучения, которое будит скрытые возможности человека и усиливает его родовые навыки.

— Выходит, никакой магии?

— Верно. Хотя есть нюанс, что понимать под магией. Ведь мы называем чародейством явления, суть которых не понимаем. А на деле все просто. Когда‑то пороховое оружие считалось магией. Сила пара, самолеты, телевизоры и телефоны. Для дикарей это до сих пор чародейские предметы. Так же как для нас вещи демонов и способность наших врагов трансформировать тела людей, создавать мутантов и оживлять мертвецов. А на деле все просто. Есть родовые способности человека, и они пробуждаются древними артефактами, которые наш учитель вынес из Старгарда. Без них нам было бы сложнее и на развитие способностей уходили бы десятилетия, а то и вся жизнь.

— А где эти излучатели сейчас?

— В доме ведьмака и мы, его ученики, продолжаем оставаться под воздействием излучения. Только они действуют не на всех. Многие, как ты помнишь, испытание не прошли.

— Почему?

— Не знаю.

— Интересно, а на каком принципе работают излучатели?

— Этого даже Вадиму неизвестно. Он ведь, когда из Старграда бежал, был недоучкой. Что успел изучить и узнать за свою жизнь, то нам и передает. Но ты про излучатели молчи… Что‑то я сегодня разговорчивый…

На этом он оборвал беседу, а я запомнил, что он сказал, и решил прекратить расспросы. Вот будет у Сыча хорошее настроение, тогда и продолжим…