Записки эмигрантки - Ника Энкин

– 

Джозеф, зачем тебе столько? – удивлялась я.

– 

Надо! За такую цену? Пусть лежит! – с уверенностью отвечал он.

– 

Но ведь и завтра все это будет в этом же магазине. Зачем же набирать про запас?

Но шопоголика не переубедить. Я поняла, что он болен не только шопингом, но и накопительством. В один из первых выходных в его доме я обратила внимание, что на оттоманке, стоящей в его спальне, лежит много новой одежды, с ценниками: рубашки прямо на плечиках, шорты, брюки и много трусов.

– 

Это чье? – наивно спросила я тогда.

– 

Мое.

– 

А почему оно здесь лежит? У тебя ведь есть шкаф, комод, – резонно заметила я.

Дело в том, что все шкафы, комоды и даже одна из спален, в которую я имела неосторожность заглянуть, были забиты новыми, неношенными вещами. В комнате, которая использовалась под гардеробную стояли стояки, на которых висело огромное множество рубашек и брюк – все новые, с ярлыками. Внизу, в гостиной, на всех тюках и коробках тоже были свалены рубашки, трусы ( у него, наверное, был addiction к трусам). Но накопительство распространялось не только на одежду. Здесь же, в гостевой спальне, которая использовалась как склад, располагалась бытовая техника, вся новая, в коробках: микроволновые печки, утюги, тостеры, видеомагнитофоны и музыкальные центры. Я терялась в догадках, а спросить было как-то неудобно. «Вот почему на кухне шкафчики забиты до упора» – догадалась я.

Человек был болен. Хронически. В холодильник невозможно было ничего втиснуть, однако и кушать было нечего (мы привозили в пятницу свежее). Все какое-то просроченное, испорченное. Но выбрасывать не давалось. Когда я пыталась открыть морозильную камеру, на меня вылетали куски замороженного мяса и рыбы, назад которые втиснуть было уже нереально. Это в Америке, где можно купить все и всегда, везде и без очередей. Дефицита не было и нет! Может быть, многие россияне, по старинке, набивают морозильные камеры про запас, помня о тяжелых советских временах. Но здесь.... Откуда? Почему? Было такое чувство, что он готовился к тяжелым временам, может быть, к голодовке. А одежда, техника? Но тогда я старалась отбрасывать негативные эмоции, вызванные этим недугом Джозефа и замечать все хорошее. А как же иначе?

В один из выходных, в том же небезызвестном магазине, я обратила внимание на достаточно симпатичную ненатуральную дубленку-полупальто. Примерила. Отлично. Когда я посмотрела на ценник, была очень удивлена: она стоила практически столько же, сколько та самая курточка на «рыбьем» меху, но качество отличалось существенно. Я решила купить – впереди долгая зима. Когда я подошла к кассе, Джозеф, опередив меня, сказал:

– 

Я заплачу. Впереди Christmass и для меня потом будет проблемой что-то купить. А так, ты сама выбрала себе подарок и тебе нравится. Без возражений.

– 

Хорошо, – согласилась я.

– 

Мне надо еще твоему сыну что-то присмотреть. Что ему нужно?

Даньке купили отличный пуховик и свитер –водолазку.

Как-то вечером, Джозеф привез меня домой и мы, прощаясь, сидели в машине, возле моего билдинга. Зазвонил мой телефон. Женя. Он и раньше звонил постоянно, так же как и Алик. Джозеф знал о том, кто они такие и какие отношения меня связывают с ними – дружеские.

Во время наших постоянных бесед в течение всех двух месяцев общения, он аккуратненько расспрашивал меня обо всем и всех. Я, наивная «мучача», рассказывала. Позади определенный отрезок жизни и, соответственно, людей, связанных с этим периодом. Он знал и об отце Даниила, и о моем втором муже; он знал об Андрее, который вплетался красной нитью в течение восьми лет моей жизни и, само собой разумеется, об Алике с Леной и Жене с Олей. Я не считала нужным что-то скрывать – криминала здесь нет. Ему было все интересно и он задавал массу вопросов. Он даже изъявил желание познакомиться с Аликом:

– 

Давай, я возьму бутылку хорошего коньяка и мы приедем к ним, я хочу с ним познакомиться. Он действительно, очень хороший человек, если так помог тебе.– предложил Джозеф.

Но когда я об этом сообщила Алику, он ответил отказом, мотивируя, что они стараются с американцами не общаться из-за недостаточного английского да и отсутствия каких-либо общих тем. Вопрос был закрыт.

Я много рассказывала и о Жене с Олей ( говорить-то надо было о чем-то) и об их нелегкой жизни. Джозефу, в отличие от меня, рассказывать было не о чем и не о ком. Друзья, как я поняла, у него отсутствовали ( что для меня было странным). О своих прошлых женщинах? Вот чего-чего, а этого у него было достаточно. Но я абсолютно не ревновала. Во-первых, потому что не любила его, а во-вторых, потому что знала себе цену, да и все это было в прошлом. А прошлое – оно ведь прошло… Надо жить здесь и сейчас, настоящим.

Каждый раз, когда мне кто-то звонил, он моментально вскидывался:

– 

Кто это? Что он хочет?

И я должна была отчитываться, кто звонит и по какому поводу. На сей раз Женя звонил из-за своей мебели, которую они с Даником уже перенесли ко мне в спальню: он просил подержать ее еще неделю. Я покатывалась со смеху, когда Данька в красках описывал, как они несли с Женей мебель по улицам – вспомнила историю со стульями. А тут диваны! Идти надо было мимо школы и Данька очень боялся, как бы не встретить кого-то из ребят. Да, прохожие здесь, наверное, никогда не видели такой картины.

– 

Кто это был? – сразу же вопрос, когда я отключилась.

– 

Женя, – спокойно ответила я.

– 

Что он хочет постоянно от тебя? Зачем он звонит так часто?– в голосе раздражение.

– 

Я же тебе рассказывала, что их выселили. Он поставил у меня свои диваны и просит подержать их какое-то время.

– 

Какие диваны? – вскинулся Джозеф.

Мне пришлось рассказать историю с мебелью. Тут Джозеф взбеленился – такого я еще не видела за все время нашего знакомства. Он чуть ли не брызгал слюной.

– 

Зачем ты это сделала?

– 

А что в этом такого? Ты знаешь, сколько они для меня сделали – я тоже хочу им помочь, – спокойно ответила я.

– 

Кто они? Где его жена? Она уехала от него. Он лузер. Сегодня он поставил у тебя диваны, а завтра он попросит остаться на ночь на этих диванах, так как ему негде будет ночевать и ты тоже согласишься – вы же друзья… – издевательским тоном произнес он, – Я твой бойфренд и никогда у тебя не оставался на ночь, так как не хочу травмировать твоего сына, а кто тебе он?

– 

Во-первых, еще никто не собирается оставаться ночевать… –слабо пыталась прервать я его словесный поток.

– 

Не собирается, так соберется! Я хочу, чтобы ты вынесла эти диваны сейчас же!

– 

Куда?– я была