Мрачные ноты (ЛП) - Годвин Пэм

Я теряюсь в догадках, но главное то, что он пробуждает внутри меня. От одной лишь мысли, что Эмерик там, за дверью, обнажен, мои бедра вздрагивают, а между ног ощущается вибрация.

Ощущения, которых мне не доводилось испытывать ранее, охватывают меня сродни лихорадке. Я чувствую себя чертовски возбужденной и жаждущей. Из-за моего учителя.

Это так неправильно. Мое нахождение здесь — ошибка. Скольжение моей руки между ног тоже греховно, но я все равно делаю это, лаская себя так, как это делал он, поглаживая и погружаясь подобно ему. Словно мои пальцы — это его пальцы, дарующие эти небывалые ощущения внутри меня.

Вскоре доверяюсь своим инстинктам, лаская себя так, как мне этого хочется, заставляя мое тело трепетать и источать невероятное количество теплой влаги с каждым прикосновением.

Я раздвигаю ноги шире, запрокидываю голову назад, играя со своим клитором и погружая в себя два пальца, раз за разом повторяя поступательные движения.

Он находится прямо за этой дверью, намыливая свой член, гладя его. Боже, как же я хочу видеть это. Держу пари, что его обнаженное тело — это потрясающее зрелище.

Я взрываюсь изнутри, и мой стон нарушает тишину, когда удовольствие электрическими волнами гуляет по моему телу. Я дрожу и всхлипываю. Святые угодники, может мне стоит повторить это? Как только я совладаю со своим дыханием. Сколько оргазмов к ряду я способна испытать?

Я погружаю свои пальцы обратно во влажное влагалище. Хотя бы еще разок, пока...

Подозрительно тихо. Душ выключен?

Дверь ванной отворяется, и он возникает из клубов пара.

Я отдергиваю руку и тяну подол рубашки вниз.

Его холодный взгляд встречается с моим, и он крепче сжимает полотенце у себя на талии.

Мы оба замираем. Не слышно даже нашего дыхания.

Он обо всем догадался.

— Ты трогала себя.

Мое лицо полыхает огнем.

Он хватается за дверной косяк, сжимая его настолько, что дерево скрипит. В его глазах читается борьба, которая сменяется несокрушимой решительностью, а затем он поспешно отступает назад и вновь захлопывает дверь, разделяющую нас.

Я выдыхаю, ощущая себя крайне смущенной.

До меня доносится глухой стук по древесине, а потом включается душ. Снова.

Какого хрена только что произошло? Как мне вести себя? Ведь когда он выйдет, мне все-таки придется встретиться с ним лицом к лицу.

Черт возьми, я не собираюсь испытывать неловкость из-за этого.

Я поспешно пересекаю пространство комнаты и стучусь в дверь.

—Эмерик?

— Еще пять минут! — Его голос звучит слишком близко, говоря о том, что он не в душевой.

— Ты злишься на меня?

— Нет, Айвори, — рычит он.

— Тогда в чем дело?

Из него вырывается глубокий гортанный звук.

— Черт, ты просто убиваешь меня.

Я отхожу от двери и возвращаюсь на кровать. Он не пытался овладеть мной, но его поцелуи, прикосновения, взгляды, абсолютно все кричит о том, что Эмерик хочет этого. У меня имеются предположения, почему он воздерживается от этого, учитывая мое сомнительное сексуальное прошлое.

Уверена я лишь в одном, что он сам все расскажет. Так что вместо того, чтобы мучать себя догадками, я решаю изучить скелеты в его шкафу.

Одежда и обувь размещены вдоль стены, которая в три раза выше моего роста. Качество тканей и пошива не идет в сравнение ни с чем, до чего мне доводилось прикасаться ранее. Я заглядываю внутрь выдвижных ящиков и обнаруживаю там груды кружевного, атласного и, святые угодники, кожаного белья. Оно выглядит совершенно новым, несмотря на отсутствие бирок, и словно подогнанным по моей фигуре. Я прикладываю чашечки красного кружевного лифчика к своей груди. Сидит идеально. Как, черт возьми, он так угадал с размерами?

Спустя пять минут дверь ванной снова распахивается. Я отстраняюсь от шкафа, будучи по-прежнему одетой в его рубашку, и возвращаюсь к кровати, присаживаясь на край.

Его черные волосы практически высохли, а напряжение в мышцах заметно спало. Я не могла не обратить внимания на выпуклость под его полотенцем. Что-то не так. Готова поклясться, он трогал себя, вот только почему за закрытой дверью и с включенным душем? Эмерик Марсо не из скромных.

Она садится на кровать рядом со мной, и кладет руку со сбитыми костяшками мне на колени, переплетая свои пальцы с моими.

— Немного о моей реакции чуть раньше... Я ни в коем случае не против, чтобы ты мастурбировала.

Я чувствую жар внутри себя, лишь услышав это непотребное слово.

— Ну и славненько, так как я буду делать это снова и снова. — Я дерзко приподнимаю бровь. — Независимо от того, одобряешь ты это или нет

— Издеваешься надо мной, — бормочет он себе под нос.

— Разве? Почему я не могу просто прикоснуться к себе?

Наши переплетенные руки оказываются между его раздвинутыми коленями, когда Эмерик опирается локтями на бедра, прикрытые полотенцем.

— Мне нравится, когда ты стремишься доставить себе удовольствие. — Он одаривает меня соблазнительной улыбкой. — Даже слишком нравится.

Я предчувствую, что дальше последует «но».

— Но... — Еще одна теплая улыбка в мой адрес. — Я не покажу тебе, как сильно мне это нравится, пока ты не будешь действительно готова к этому.

— Ты намекаешь на то, что не продемонстрируешь мне свою эрекцию?

Взгляд Эмерика падает в пол.

— Я не нежен в постели, Айвори. — Он поднимает глаза и сосредотачивается на моих губах. — Уверен, со временем и ты поймешь, что не нуждаешься в нежностях. А до тех пор я буду ждать.

— За закрытыми дверями?

Он кивает.

Я прикусываю губу.

— Будучи возбужденным?

Уголок его рта приподнимается.

Я бросаю взгляд на очертания его члена под полотенцем.

— Ты нуждался в разрядке?

Интенсивность его взгляда заставляет меня нервничать, когда он потирает рукой подбородок, что выглядит угрожающе.

Мне не стоило тревожить этого зверя, но... Глубокий вдох.

— В следующий раз, когда ты решишь подрочить, я хотела бы видеть это, — заявляю я решительно.

Не позволив себе даже вздохнуть, он устремляется в мою сторону, отбрасывая меня назад на матрас. С моих губ срывается крик, но его рот перехватывает его, поглощая мой голос, мое дыхание и мое здравомыслие.

Тяжесть тела вжимает меня в матрас, его сила концентрируется на мне, когда рука Эмерика скользит от моего бедра к ребрам, задирая рубашку. Мои пальцы погружаются в его шевелюру, путаясь в слегка влажных прядях, когда он целует меня своими жадными губами, подключая неистово настойчивый язык.

Сдерживаемая его габаритами и контролируемая его ртом, я закрываю глаза, позволяя себе упиваться его дикой страстью. Рука Эмерика достигает моего соска и резко сжимает его. Когда я всхлипываю, с его губ срывается стон. Мои бедра взметаются в воздух, и он прижимается ко мне, давая ощутить свой твердый член между моих ног. Его полотенце вот-вот соскользнет с него. Может мне стоит помочь ему?

Мои ладони скользят по рельефу его спины. Достигнув пальцами полотенца, я запускаю руки под него, где меня встречают твердые как орех ягодицы. Боже, неужели мужская задница может быть настолько неотразимой? Мне хочется вцепиться в нее обеими руками, но внушительный рост Эмерика не позволяет мне сделать этого. Я тянусь, пытаясь достичь желаемого...

Но тут он хватает меня за горло, сжимая его. Под этим натиском мой подбородок взметается вверх, а мои руки соскальзывают с драгоценных участков его тела.

Его рот получает больший доступ к моему, его язык схлестывается с моим, а его влажное дыхание обжигает мне лицо.

— Ты делаешь из меня гребаное дикое животное.

Мне хочется сказать, чтобы он делал со мной все, что позволит ему утолить этот голод, но, когда его пальцы крепче сжимаются на моем горле, это переходит границы. Мои легкие горят от недостатка кислорода, а перед глазами начинает темнеть. Мной овладевает паника, и теперь поцелуи больше походят на схватку.

Я не могу дышать. Мое тело извивается, а руки бьют по его спине, требуя освобождения. Отпусти. Отпусти.