Ребенок от убийцы брата (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна

— Ты же знаешь, босс держал нас на расстоянии, — закуривая сигарету, протянул Астахов. — Прости, я знаю, ты не терпишь дым.

— Ты же не куришь.

— Да, — делая глубокую затяжку, сообщил Астахов. — Не курю.

Помолчав, Глеб вдруг спросил.

— Знаешь, я всё никак не могу понять, что в голове у этих баб. Ты видел, как мой парень сегодня перед твой женой растаял?

Я кивнул, мысленно признавая, что не ожидал от своей девочки ничего другого.

— Казалось бы, Оксана семь лет сама тянула ребенка. Должна была дико устать, радоваться сегодня празднику в её честь, изображать из себя принцессу — а она от ребенка почти не отлипала. Моя же даже в детскую иногда за целый день не зайдет — всё на нянек сбрасывает. И всё равно дико устала от «материнства».

Глеб покосился на меня.

— Может, у неё после родов материнский инстинкт не успел включиться?

— Ты думаешь, дело только в этом?

— А в чем ещё? — спросил Глеб. — Разве мать может не любить ребенка, которого она вынашивала в своем теле? Это же как бы её продолжение.

Я пожал плечами, а затем зачем-то разоткровенничался.

— Оксана не рожала Рому.

— А как же…? — Астахов от удивления даже фразу не сумел докончить. — Это твой ребенок.

— Ребенок мой, — усмехнувшись, я решил пояснить все более подробно. — Оксанка — сестра того пацана, которого я скинул со своей бывшей. Пока я сидел, бывшая родила ребенка, выдав погибшего парня за настоящего отца.

— Но Оксана ведь знает, что ты — его настоящий отец?

— Разумеется, — спокойно кивнул я. — Поэтому и вышла за меня замуж.

Выкинув сигарету, Глеб сплюнул себе под ноги.

— Дела… Блин, Валеев, как мне теперь домой возвращаться, а? У тебя под боком сегодня будет теплая девочка со звёздами в глазах, а у меня — гладкая и холодная как мрамор баба.

— Не будет у тебя сегодня под боком холодной бабы, — рассмеялся я. — Отправишь свою Ксюху домой, а сам в кабак, поди, какой-нибудь…

Глеб язвительно усмехнулся.

— Знаешь, Валеев, не всем везёт.

С этим я охотно согласился. Мне повезло. Очень повезло, что я встретил свою девочку. Точнее… это ведь с самого начала было настоящее провидение — каким-то непостижимым образом состыковавшим рейсы матери и Оксаны.

А ведь не случись тогда снежной бури, я бы до сих пор не знал, что у меня есть сын. И будущая жена.

Вернувшись в дом, я заметил Оксану, хлопочущую у стола.

— Уложила Ромку? — спросил я, обняв её за талию. За несколько часов практики она настолько привыкла к моим рукам, что уже не дичилась, как дикий котёнок, а охотно принимала мои прикосновения. Вот и сейчас, расположившись у меня в объятиях, она задрала голову вверх и кивнула.

— Ага. Он, кажется, уже дрыхнет без задних ног.

— Отлично, — тем временем Сергеич врубил какой-то медляк. — Пошли потанцуем?

— Пошли, — кивнула Ксанка, ещё не понимая, что уже начиналась длинная прелюдия к нашей ночи.

Медленное, осторожное обольщение моей невинной девочки.

Она должна была не просто расслабиться в моих руках, но абсолютно доверить мне своё тело — я лучше знал, что ей понравится.

Гости начали расходиться — и мы прощались с ними, не прекращая танцевать… наконец, когда уже в доме остались только мы, Оксана решила выключить музыку.

— И нам, наверное, пора спать… Я пойду, проверю столовую.

Ухватив её за ладонь, я заметил.

— Оставь всё до завтра.

— Да нет, я только посмотрю, не забыла ли чего Евгения Сергеевна в холодильник убрать. Она, кажется, полчаса назад домой уехала.

— Долго на кухне не торчи, — мягко приказал я. — Ты с ног валишься.

— Да нет, всё в порядке…

— И будильник тоже не включай, всё равно завтра утром просыпаться тебе не надо. Мы с Ромкой сами позавтракаем, а потом я отвезу его к тренеру.

— Это про которого ты мне говорил? — насупившись, спросила Оксана.

Я кивнула, а она расцвела.

Моя глупенькая девочка даже не поняла, зачем я это ей сказал именно сейчас, пока она ещё не в кровати…

Вообще, всё получилось именно так, как я задумывал: очень спокойные домашние посиделки познакомили Ксанку с моим начальством и соратниками в неформальной обстановке; опять же, она не нервничала и не стеснялась, наоборот, достойно взяла бразды правления в свои руки, продемонстрировав всем, что она здесь хозяйка… Ксана обживалась в доме. Именно этого я и хотел. Если Ксанке здесь будет тепло и уютно, браслет с датчиком не понадобится — она и так не сбежит.

Усмехнувшись, я вышел на улицу и прошелся до ребят из охраны и обратно, дав Ксанке подняться наверх. Я решил не рисковать и принял душ на первом этаже — не хотел загодя пугать свою девочку. Пусть Ксанка ещё несколько минут пребывает в блаженном неведении, что сегодня тоже ничего не случится. Да-да, она устала, а нам с Ромкой завтра утром надо быть у тренера.

Обмотав полотенце вокруг талии, я осторожно поднялся на второй этаж и прислушался: звуков воды уже не было. Значит, Ксана скорее всего уже легла спать.

Я проник в комнату, бросив полотенце на полу возле двери — и скользнул на кровать рядом с Ксанкой, ласково обнимая свою девочку.

— Рафаэль? — спросила она с придыханием. Я не дал ей возможности продолжить, заглушив её вопрос поцелуем.

Разумеется, я всё продумал до мелочей.

Я знал, что жена Аарона любит танцы — и что рано или поздно всё закончится медяками. Которые я использовал как начало своей первой ночи с женой, приучая её к своим прикосновениям. Стеснительная и зажатая Ксанка ещё долго бы бегала вокруг меня, боясь приблизиться, но она не могла не пить вино, когда гости поднимали за нас тосты — хорошие девочки не обижают гостей и быстро попадают под действие винных паров. Нет, я следил за тем, чтобы она не напилась, но вино расслабило её тело и смягчило нервное напряжение.

А сейчас она не просто целовала меня в ответ, она ещё и двигалась вслед за моей рукой — повинуясь каждому моему жесту, откликаясь на любое моё движение.

— На тебе слишком много одежды, — протянул я, пытаясь добраться до того, что было скрыто под ночнушкой. Поцеловав Оксану в губы, я повторил. — Слишком много одежды, Ксан.

Она подняла на меня взгляд — в котором плескалось так много желания и так мало понимания того, что происходит, что я не смог сдержать горделивой усмешки. Мне повезло разбудить в ней страсть.

И я, позволив себе отпраздновать эту маленькую победу, разрешил своим рукам просто разорвать на ней эту ночнушку — с этого дня в нашей кровати никакой одежды. Оксана охнула, но я вовремя прижался к ней губами, не разрешая своей девочке выплыть из её состояния эйфории. А затем настало время причинить ей небольшую боль.

Оксана

Когда у тебя на руках маленький ребенок, ворох счетов и отсутствие всяких перспектив получить богатое наследство, думаешь не о жизни, а о выживании. А выживание всегда предусматривает только базовый набор всяких желаний: поспать, попить, поесть… Телесную близость до этого момента я относила к тем роскошествам, на которые не стоило даже и зариться. Вроде черной икры или туфлей лубутен, на которых все вокруг помешались.

И, кстати, как выяснилось, не зря я так считала: когда первая боль прошла, и Рафаэль принялся дальше делать своё дело, я наконец-то поняла, отчего все с ума сходят от этого процесса. Женятся, разводятся, даже убивают друг друга, если судить по классике, которую мы в школе проходили.

Это было… волшебно.

Как будто я улетела в какую-то дальнюю страну на самолёте, состоящим из одного голого Валеева. И даже жёсткий живот не испортил мне удовольствия — оказывается, на жестком тоже можно приятно спать… и не спать.

Я настолько улетела от этого процесса, что лишь смутно запомнила, как меня отнесли в душ и помыли как малого ребенка. Я, наверное, должна была застесняться этого — всё таки водные процедуры довольно интимная вещь… но после всего, что Рафаэль вытворял с моим телом, это было бы просто глупо.

Я для проформы, конечно, попыталась как-то слабо запротестовать, за что получила смачный поцелуй куда-то в район чуть выше пятой точки.