Покорители неба (СИ) - Джендели А.

— Объявляю вас мужем и женой!

Они оба приземлились на холм. Лилии позади них завяли. Одеяние женщины сантиметр за сантиметром окрасилось в такой же оттенок синего, что и комбинезон ее “мужа”. Её лицо сгладилось, став плоским, как яйцо.

Доран опять передернулся. Одно дело видеть подобное в видеолекции. И совсем другое — в живом выступлении.

Сам космонавт тоже изменился. Сняв комбинезон, он отвернулся от женщины и молча крутил ручку небольшого аппарата. Оттуда сыпались зеленые бумажки и тут же исчезали. Но он даже не смотрел на них. Главное — продолжать работать.

— Да, темные были времена, — протянул Доран тихо. — Когда человек не мог существовать отдельно. Постоянно в зависимости от кого-то другого. Особенно дети.

В какой-то момент пара и вовсе поникла, сдулась и опустилась к земле. Макс смотрел на это не с осуждением, как Доран, а с каким-то глубоким пониманием.

— Прежде жизнь человека длилась недолго, всего семьдесят лет. Из них только меньшая половина считалась молодостью. Да и родильных догм не было, в основном живорождение. Женщинам до тридцати необходимо было найти партнера и самостоятельно родить детей. А потом еще и обеспечивать их в довольно дикой конкуренции на рынке труда. Никто никому не помогал.

Доран вспомнил маму. Ей сейчас шестьдесят пять, но выглядела она как эта невеста. И вроде ни на что не жаловалась.

— Тебе, видно, жаль своих предков из двадцать первого века, — сказал Макс.

— Их жизнь была скоротечной и варварской.

— Ты рад, что не родился в то время?

— Еще бы! — заявил Доран. — Принадлежу сам себе, делаю что хочу, живу для себя. И впереди меня ждет еще 85 лет такой же жизни.

Макс понимающе улыбнулся и повел его подальше от холма. Мужчина и женщина уже превращались в пустую оболочку, которую поглощала земля.

***

Макс вытянул руку с дрону, который подлетел к нему с авоськой фруктов.

— Куда мы сейчас пойдем? — Доран поймал апельсин, который он бросил ему.

— У тебя осталось немного времени в Далан-Кине, скоро Даби заберет тебя. Так что хочу успеть показать тебе самое главное.

— Кисло, — парень поморщился.

— Ешь не торопясь, — посоветовал Макс.

— Цитрусовые хорошо приживаются в наших морозных условиях?

— На самой Земле нельзя выращивать или разводить то, что не входит в официальный естественный реестр флоры и фауны. Таковы правила, и их нарушать нельзя. Согласен?

Доран угукнул с набитым ртом.

— Порядок — вот основа жизни в жилых станциях, — говорил Макс. — Но ты наверное заметил, что в научных все немного по другому.

— Вы не боитесь экспериментировать.

— Верно, пацан. Всегда должна быть альтернатива. 10 % случая везде, или начнется необратимый процесс деградации. Поэтому мы позволяем себе совершенно новаторские исследования, вроде попытки вывести морозостойкий сорт цитрусовых.

— И как успехи?

— Результат отрицательный, но это тоже результат. Кто это подтвердит, если не мы? Наука всегда должна быть впереди обывательского мышления. Ученый — это нон-конформист, который мыслит креативно. Так что мы стимулируем свой мозг как можем.

— Только мозг? — Доран имел в виду внушительную физическую форму геоботаника. Тот понял это и хохотнул.

— Мозг подобно мышцам тоже нуждается в кислороде. Так что если решишь подкачаться в науке, милости просим.

Они встали на гироскутеры. Доран был рад отдохнуть от пеших прогулок и расслабленно разглядывал дома.

— Когда я смотрел на инсталляции, я думал о том, каково это, жить на Земле, — сказал он. — Научным станциям ведь разрешено спускаться вниз? Вы посещали Нижние города? Которые построены на прямо на самой земле?

— Конечно! Все из нас там бывали. Ходили по земле предков.

— Много там жителей?

— Я бывал только в научных поселках. Сами жители Нижних городов в основном держатся обособленно. Ты же слышал о них?

— Маргиналы.

— Не надо так критично, цыпленок.

— Но ведь они существуют вне системы станций. Значит, маргиналы. И вообще, как они не вымерли еще? Как можно жить без поддержки станций?

Доран совсем не мог представить этого. Без дежурных дронов, медицины, в дикой природе. Наверное, из-за таких нечеловеческих условий они и превращаются в тех чудовищ, как было в симуляции. Пилорезы казались одичавшими, кровожадными и туповатыми.

— Жизнь внизу после катаклизмов непростая, и ежу понятно, — рассуждал Макс. — Но встречаются то тут, то там маленькие племена.

— Они все еще маргиналы.

— Не описывай их как злодеев. В основном это потомки людей, в свое время отказавшиеся переселяться на небо. А также те, кого не пустили — с неисправимой генетикой и наследственными болезнями, как психическими, и так и физическими. Думаешь, в этом была их вина?

Тут Дорану пришлось согласиться.

— Но как видишь, пацан, они сумели взять себя в руки и выжить. Люди всегда умели приспосабливаться. Их стоит уважать за это.

Они проезжали совсем рядом с роботом-трудягой. Вблизи он казался еще громаднее, а его шарниры скрипели. Вряд ли его держат из-за эффективности, ведь двигался робот медленно и был неповоротлив, зарытый по пояс в земле. Похоже, он просто достопримечательность. Они поехали дальше, к периферийным районам.

Уже там Макс завел Дорана в лифт, но на этот раз он отвез их вниз.

***

Как только ученый и глайдер слезли с гироскутеров, они помчались обратно, в город. Макс снова достал планшет, пока Доран осматривался — они находились посреди долины. Вдали виднелась сопка, скрытая за легким туманом.

— Подожди, сейчас, — Макс нашел что-то на планшете. — Когда девчонки впервые увидели, они просто визжали от восторга.

Доран догадался, что он имеет в виду Мичиру и Даби, но с трудом представил их визжащими.

Пол под ними дрогнул. Доран рефлекторно дернулся, чтобы побежать, а потом опомнился. Участок земли под ними исчез. Под ними проплывали бескрайние луга и серебряная река, отражавшая тусклый свет солнца.

— Опять цифровой дисплей? — Доран присел на корточки.

Макс хитро ухмыльнулся.

— Нет, это стеклянный пол.

— Вот это да! Так вот почему мы ехали на лифте сюда. Мы же сейчас на высоте двух тысяч метров, правильно? — Доран мог разглядеть, как тени облаков ползут по зеленым долинам. — Я посмотрю, терраформирование планеты идет полным ходом.

Река была чиста, а густо разросшиеся леса имели здоровый изумрудный оттенок. Ничего не напоминало об огне и смерти.

— Мы восстанавливаем Землю после Эпохи катаклизмов, ничего не меняя под свои прихоти. Кто-то любит говорить, что мы откатываем время назад, убрав самую проблемную переменную.

— Какую?

Макс развел руками.

— Человечество, — сказал он тоном, само собой разумеющимся.

Если жилые станции не меняли координат, но научные постоянно перемещались. Макс и Доран сели на скамью, которая словно парила в воздухе. Пейзаж под ними потихоньку смещался — Далан-Кин плыл в облаках. Вверх им было нельзя, а вот стыковаться с Землей можно.

— Иногда я прихожу сюда подумать, — признался Макс. — Побыть наедине с матушкой-природой. Это не аффи. И создано не нейросетью. Это и есть наш мир… наш настоящий мир.

Дорану показалось, что что-то плещется в реке. Конечно, с такого расстояния он вряд ли смог бы разглядеть. По-видимому, крупная рыба. А вот и озера показались, похожие на зеркала. Мурашки побежали по спине парня. Совсем как тогда, когда он был драконом…

— В зале ожидания я смотрел аффи, — вспомнил Доран. — Там была одна, про дракона.

— А-а, моя любимая, — протянул Макс. — Герпетологи помогали создавать.

— А еще была видеолекция, в которой наглядно показано, как человечество теряло гордость. Почему так случилось? Как наши предки допустили такое позорное падение?

Макс ответил не сразу.

— Люди делятся на три типа. Первые — исследуют и создают. Они стремятся к улучшению мира вокруг себя. Вторые — чувствуют себя недостаточно развитыми для этого и из ненависти разрушают.