Лед и алмаз - Роман Глушков

— Мне что, надо снова подставиться под энергетические сгустки и вживить себе в тело еще семь алмазов? — насторожился я, покосившись на свое путеводное созвездие — такое близкое и одновременно такое зловеще-загадочное.

— Ни в коем случае! — решительно отверг мою догадку Свистунов. — Поступив так, мы попросту дезактивируем ловушку и удорожим вашу жизнь еще на триста миллионов долларов. Но зачем нам размениваться на такие мелочи, когда на кону у нас помимо вашего исцеления стоит многократно большая сумма и всемирная слава?.. Нет, я имел в виду кое-что другое. Вы поможете мне завершить то, что не успели доделать эти мертвые болваны. И уйдет у нас на это, если только я не ошибся в расчетах, не более четверти часа.

— Звучит неплохо, — хмыкнул я. — И где подвох? Чем я рискую в угоду такой оперативности?

— Жизнью, разумеется, — честно ответил доктор, после чего все же слегка подсластил пилюлю: — Но не вы одни. Отправляя вас на это дело, я тоже иду на огромный риск. Ведь если вы погибнете, вместе с вами канут в небытие все мои планы насчет светлого будущего. Вдобавок ваши друзья только и ищут повод, чтобы отыграться на мне за все свои обиды на «Светоч»… И тем не менее я умоляю вас: давайте попробуем! Тем более что второй шанс раздобыть «Лототрон» нам уже вряд ли когда-нибудь выпадет.

— Ладно, черт с тобой: дерзнем, — махнул я рукой, сознавая правоту Тиберия. Не являясь по жизни сторонником рисковых авантюр, я, однако, всегда инстинктивно чуял, в какое пекло соваться не только можно, но и нужно, а к какому нельзя приближаться даже на пушечный выстрел. — Только сначала хотя бы вкратце опиши, какие мучения меня ожидают, чтобы я успел к ним подготовиться…

Почти вся научная абракадабра, которую выдал мне Тиберий, прежде чем я шагнул в неизвестность, пронеслась у меня мимо ушей. В памяти отложилось немногое, но общий принцип снятия «Лототрона» по методу Свистунова я уяснил.

Главный камень преткновения почти всех подобных операций состоял в том, что ловушка являлась неотъемлемой частью подвергнутой аномальным возмущениям реальности. Примерно, как вихрь представляет собой часть возмущенной ветром атмосферы и не может существовать, будучи отрезанным от нее какими-либо преградами; очень грубое, по словам Тиберия, сравнение, но для неспециалиста вроде меня сошло и такое. Снять ловушку с места и переместить ее, чтобы она при этом не дезактивировалась, а осталась полноценной ловушкой, невероятно сложно. Но благодаря последним достижениям науки ныне такое уже возможно. Сначала при помощи специального разборного контейнера вокруг энергетического очага создавалось замкнутое пространство. А в нем сотни всяческих излучателей, проекторов и усилителей моделировали все условия, необходимые для транспортировки хрупкого груза. Такие условия, что будь, к примеру, на месте аномалии я, то при заключении меня в такой контейнер я не должен был чувствовать ни малейших изменений окружающей действительности. И тем более того, что меня куда-либо перемещают. То есть, говоря еще проще, следовало мастерски пустить пыль мне в глаза и продолжать пускать ее до тех пор, пока в этом не отпадет надобность.

Ловушки типа этой, занимающие большой объем, но имеющие внутри себя много свободного пространства, вдобавок подвергались сжатию. Для пущей стабильности и удобства контроля над ними. Причем сжимались они достаточно сильно. Грани кубического контейнера, в который погибшие «светочи» планировали запихнуть «Лототрон», были всего метровой длины. И весил этот груженый контейнер столько, что его без проблем могли переносить и мелкий грузовой бот, и двое человек. Именно придание моему путеводному созвездию компактной формы Свистунов и собирался мне поручить. Он полагал, что я с этим справлюсь. Во что сам я, разумеется, верил значительно меньше, ибо до сих пор никогда не совершал подобные безумства — утаптывать аномалии.

Ну да ладно, была не была! Заодно еще раз проверим, кому я все-таки доверил свою судьбу: амбициозному, расчетливому гению или чересчур самоуверенному психу.

— Слушайте внимательно и беспрекословно выполняйте все мои команды! — напутствовал меня Зеленый Шприц, расставляя по периметру «Лототрона» стенки разобранного контейнера. По мере уменьшения ловушки они должны были автоматически сближаться друг с другом, а когда она примет необходимые габариты — вновь сложиться вокруг нее в прежний герметичный куб. — Что бы с вами ни происходило, какие бы ощущения на вас ни накатили, вы должны сосредоточиться только на моем голосе. Только на нем и на моих командах! — И, установив последнюю контейнерную стенку, дал отмашку на старт: — Что ж, если готовы — не медлите, приступайте!

Да уж, легких путей в этой работе мне искать не приходилось. По заверению доктора, я мог укротить ловушку лишь приблизившись к ее центру — тому самому пятну фосфоресцирующего тумана. Для чего мне сначала требовалось пересечь орбиты всех огней-сателлитов. Беря во внимание скорость их вращения и то, что я не должен был сталкиваться с ними, задачка получалась непростой. Даже для обладателя отменной реакции и ловкости Алмазного Мангуста.

Ошибка категорически не допускалась. И потому в решении этой головоломки мне пришлось довериться свистуновскому «Доке». Его электронный мозг рассчитал все необходимые параметры с филигранной точностью, вплоть до долей секунд. И подал мне разрешающий звуковой сигнал с упреждением, учитывающим даже такие мелочи, как скорость сокращения моих мышц и плотность преодолеваемого мной в прыжке воздуха.

Один длинный, стремительный скачок, и я благополучно пересек опасные траектории сателлитов, пока те пролетали по другим секторам своих орбит. И… все осталось по-прежнему. Второй раз за сегодня я оказался в ловушке и опять ничего при этом поначалу не ощутил. Правда, теперь я сунулся в нее добровольно и под присмотром научного консультанта. Что, безусловно, в корне меняло дело. Но, увы, не отменяло риск, который и при попадании на «Лестницу в небо», и в «Лототрон» заставлял меня пугаться до ус… пардон — до икоты.

— Отлично! — подбодрил меня Тиберий, стоя в паре шагов от крайней орбиты ловушки. А Динара и Жорик, похоже, впервые с момента встречи отдалились друг от друга. Первая вскарабкалась на оставленную мной дозорную вышку, а второй, с оружием на изготовку (теперь это были не прежние «Страйки», а подобранный уже здесь «Карташ»), прикрывал нас с земли. На случай, если вдруг опасность подкрадется к лагерю так же незаметно, как в предыдущий раз. Вряд ли, конечно, тогда от Дюймового будет какой-то прок, но надо же Черному Джорджу чем-то себя занять, пока его пассия дежурит на наблюдательном посту.

— Не расслабляйтесь, сконцентрируйтесь! — продолжал понукать меня Свистунов, массируя виски. Видимо, так он тоже пытался достичь нужной сосредоточенности. — А теперь внимание: медленно подходите к центру ловушки!..

Я послушно приблизился к светящемуся облачку и встал от него на расстоянии вытянутой руки. Перед глазами у меня мельтешили «светляки», и я старался не обращать на них внимание, дабы не заработать предательское головокружение.

— …Расставьте ладони и поднесите их к центру! — продолжал мой координатор. — Так, будто он — это мяч, и вы хотите его схватить! Только прошу вас: не хватайте, а лишь аккуратно расположите ладони у его краев!

Я проделал требуемые манипуляции с такой осторожностью, с какой руки подносят не к мячу, а к горячему котелку. И сей же миг случились два маленьких чуда. Первое: бесформенное прежде облачко обрело идеально шарообразную форму и чуть уменьшилось в диаметре. И второе: мои алмазы и пронизывающие тело углеродные нановолокна снова дружно засверкали, как было и тогда, при нашей приснопамятной битве с Трояном.

Какие еще метаморфозы я пережил во время того боя с королем скоргов, вы помните. Благо сейчас ничего такого со мной не произошло — по крайней мере, пока, — и все ограничилось лишь этим свечением. Оно шло изнутри меня, практически из каждой клетки тела, и потому имело багровый оттенок. Отчего заметно контрастировало с висящим у меня между ладонями, мерцающим бледно-лунным шаром.

В действительности сейчас случилось не два чуда, а три, но последнее я заметил немного позже. Вместе с уменьшившимся центром уменьшились и размеры орбит «светляков». Что привело Тиберия в неподдельный восторг. Правда, в отличие от плохо контролирующего себя в подобном состоянии Жорика, Свистунов ликовал куда скромнее. По-научному, если можно так выразиться. Воскликнув несколько раз «Эврика!», «И все-таки она сужается!» и «Где моя Нобелевка?», он, дабы не сбивать нас обоих с концентрации, быстро обуздал эмоции и вернулся к делу.

Стараясь не думать о струящемся из меня свете и кружащих в опасной близости огнях, я сосредоточился на центре ловушки и стал исполнять очередные докторские приказы. Теперь они состояли из однотипных рекомендаций, как и в каком порядке мне перемещать ладони над поверхностью фосфоресцирующего объекта. Смысл этих действий был поначалу ясен лишь Тиберию. Но, судя по его одобрительным возгласам, я правильно понимал, что от меня требуется, и справлялся со своими обязанностями.