Аля и Зверь (СИ) - Ан Тая

Глядя в черные, непроницаемые глаза госпожи Чёрной, я была уверена, что ей хотелось избавиться от меня гораздо более радикальным способом, нежели просто выдать замуж за другого брата.

Очевидно, женщину вызвали специально, чтобы убрать огонь, ведь только она обладала возможностями нивелировать жуткие способности собственного сына, и эффект кольца, запершего Кира в собственном доме ей тоже был явно нипочем. Так что, рано попрощались. Но играть жертву мне больше не хотелось. Поэтому я, толи от предчувствия близкого финала этого затянувшегося фарса, толи от собственной беспечности, лучезарно ей улыбнулась, отчего лицо госпожи Чёрной скривилось, как после глотка девятипроцентного уксуса.

– И снова здравствуйте! – Воскликнула восхищенно, вспархивая с кровати. – Уже надеялась никогда вас больше не увидеть, да вот несчастье, правда? В любом случае, спасибо за услугу.

И, не глядя на произведенный моими словами эффект, с гордо выпрямленной спиной и стараясь сильно не хромать, направилась в ванную. Хотя, уши закрыть я не могла, поэтому отчётливо слышала, как заскрипела зубами госпожа Чёрная, бессильная ответить мне что-либо при свидетелях.

Примерно через полчаса, как следует приведя себя в порядок и выйдя из ванной, в спальне я обнаружила только лишь своих родственниц.

– Как мы напугались! – Озвучила бабушка общее состояние.

Оно и понятно, меня саму до сих пор потряхивало, хоть я и старалась этого не показывать. Вообще, трясущаяся от страха невеста как-бы будет намекать, что брак не совсем по общему согласию, так что следовало выпить травяного чая и по максимуму успокоиться. Если все пройдет по плану, то уже через несколько часов меня здесь не будет.

– Никто и не обещал, что будет просто, верно? – Я присела на маленький диванчик возле окна, и рассмотрела содержимое свежедоставленного подноса с завтраком. Кофе, булочки, фрукты и фиолетовый джем в крошечной пиалке. Идеально.

Сытая невеста – добрая невеста. Интересно, а если бы Алес не уложился вовремя, и отправил Безликих в другой мир на мои поиски чуть позже, когда мне уже было, к примеру, лет шестьдесят? Также настаивал бы на свадьбе, или просто шантажировал благополучием внуков? Так, всё, кажется, начинаю бредить.

С удовольствием вгрызлась в свежую булку, предварительно вымазав ту в джеме, и запила горячим кофе. Ну чтож… День начал улучшаться.

Бабушка присела рядом и с удовольствием наблюдала за поглощающей питательные калории внучкой.

– Как это все пройдет? Расскажите мне. – Потребовала я, приканчивая выпечку.

Первой отозвалась тётя Лили. – Традиционно, – поделилась она, – Церемония пройдет возле Главного кристалла. Он здесь является символом жизни и главным защитным артефактом. Этот особенный кристалл определённым образом одобряет браки и обмен родовыми артефактами.

– Так, то есть, может и не одобрить?

Бабушка пожала плечами. – Такое бывает крайне редко, и только если брак уж совсем по принуждению.

– И что тогда?

– Тогда молодожёны просто не смогут обменяться артефактами, и брак не будет заключен. Обычно, как чаще всего и бывает, пара дарит друг другу артефакты еще до свадьбы, и тогда церемония проходит просто идеально.

В голове сразу всплыл невесомый ажурный браслет Кирхарта, и то, как он красиво смотрелся на моем запястье…

– Это так необычно. Все эти артефакты. Здесь им придаётся такое значение…

Хотя, куда я со своим уставом в чужой монастырь? – Когда выходим?

– Через пару часов. Думаю, успеем сделать прическу и одеться.

Я пожала плечами. А стоило ли заморачиваться? Надела платье да похромала на выход. Прекрасно, что подол у него достаточно длинный, чтобы скрыть мою неприглядную раненую конечность.

Усадив меня на высокий пуф часа на полтора, родственницы в две руки занимались моими волосами. Что-то там плели, укладывали, завивали. Мне было все равно, я твердо считала, что оно того не стоило, но стойко терпела, отнесясь к этой пыточной процедуре как к части сделки.

Потом принесли платье. Точнее выкатили, на том же криповом манекене оказались еще и колесики. Минут за пятнадцать облачили меня в это золотистое великолепие, одернули где нужно, поправили что требовалось, разгладили где морщинилось, после чего я официально была готова к пытке номер два. На ноги мне достались мягкие невесомые балетки, и я счастливо вздохнула. Честно говоря, приготовилась бороться до последнего, если увижу перед собой лабутены на пятнадцатисантиметровой шпильке. Но обошлось. Потом принесли зеркало. Выше моего роста, в тяжелой золоченой раме, и я сама в этом зеркале выглядела, как не отражение, а реалистично написанная картина, в пышном золотом облаке с блестящим корсетом, и каскадом пышных кудрей вместо привычного уже небрежного пучка на голове.

Я видела, как заблестели бабушкины глаза за толстыми стеклами очков, как прячет лицо Лили, украдкой вытирая уголки глаз тыльной стороной ладони, и мне стало еще грустнее. Так не пойдет, нужно держаться, и не поддаваться ни лишним эмоциям, ни панике. Такую роскошь я себе позволить никак не могла. Иначе совсем расклеюсь, и все пойдет наперекосяк.

Шурша платьем, как гонимый ветром ворох осенних листьев, я подплыла к своим родным, и обняла их обоих. – Спасибо за всё.

– Тебе спасибо. – Серьёзно отозвалась тётя. – И прости.

Она отстранилась, и взяла с тумбы деревянную коробку, не замеченную мной ранее. Раскрыв тяжелую крышку, тетя вытащила оттуда крошечное золотистое совершенство – диадему с прикрепленной к ней полупрозрачной завесой фаты. Легким движением она водрузила эту конструкцию мне на голову, и слова развернула к зеркалу.

Я, конечно, отвлеклась на диадему, но никак не могла понять, за что у меня просили прощения. Конечно, все-таки, вся эта свадьба была моей жертвой, но простить? За что? Она и без того укрывала меня столько лет ценой собственного времени, ценой своей жизни.

Что и говорить, диадема была именно тем, чего не хватало для завершения образа. Любая невеста была бы до поросячьего визга счастлива надеть такое на собственную свадьбу. Любая, кроме меня, разумеется. Бабушка сделала шаг, и осторожно опустила невесомую вуаль мне на лицо, укрывая так, что я ощутила себя завёрнутой в кокон, или в полупрозрачную плащ-палатку.

 Я недоуменно подняла голову, и почувствовала, как перед глазами всё расплылось, будто я вдруг стала видеть через мокрое стекло. Ага, вот видимо за это и прости. Внезапно, следом за резко ухудшившимся зрением, я перестала чувствовать все тело, остались лишь некие фантомные ощущения прикосновений к моим плечам и рукам, да смутные фигуры перед глазами, даже боль в ноге чудесным образом прошла. Хоть один плюс.

 Руками двигать я если и могла, то чисто механически. Ощущались они так, будто мне уже не принадлежали.

– Что происходит? – Выдавила еле слышно, едва узнавая свой голос.

– Мы решили, что тебе так будет легче, – донеслось до меня, словно сквозь вату так, что я даже не смогла понять, кто говорит. – И нам. Нам тоже будет легче. Прости.

Это еще ничего. Возможно, и правда они всего лишь облегчили мне задачу, и мне не придется испытывать на себе тысячи незнакомых взглядов и чужих ненужных эмоций. Так что прощения просить им было не за что. Даже поблагодарю, когда очухаюсь. И почему нельзя было нацепить на меня эту фату ещё вчера вечером? Думаю, я прекрасно бы заснула в первые же секунды.

А между тем, меня взяли за руки, и куда-то повели. Я отстраненно наблюдала, как перед глазами заплясали, меняясь, цветные пятна. Надеюсь, они доведут меня до конца, и я не споткнусь где-нибудь на глазах у сотен людей, и не сломаю себе шею. Хотя, госпожа Чёрная наверняка порадуется такому исходу.

Тётя шептала что-то ободряющее мне на ухо, я чувствовала невесомые прикосновения к своим рукам, и верила, что все пройдет так, как надо.

Потом был долгий утомительный путь, который я наблюдала в виде нескончаемой пляски разноцветных пятен перед глазами, и под смутные звуки чьих-то непонятных разговоров. Я даже слегка подустала от этого безобразия. Не проще было меня просто вырубить, и провести весь этот фарс, надежно зафиксировав тело, привязав к какой-нибудь палке? Но в этой стране артефактов столь очевидное решение наверняка не пришло никому в голову как слишком уж простое.