Чужак в чужой стране - Роберт Хайнлайн

Джилл объяснила Бену суть дела. Ему пришлось изрядно покопаться в собственной душе. Его мучило неприятное ощущение: близость Джилл и Майка его раздражала. Убеждение Бена в необходимости оставаться холостяком было сильно подточено неделей полного забвения. Едва оставшись с Джилл наедине, он снова сделал ей предложение.

— Пожалуйста, Бен, — Джилл отвела глаза.

— Почему бы и нет? У меня хорошая работа, я здоров — вернее, буду здоров, как только выведу их «сыворотку правды» из своего организма… ну а пока ее действие не выветрилось, мне приходится постоянно говорить правду. Я люблю тебя, мечтаю на тебе жениться и каждый вечер растирать твои бедные усталые ножки. Может, я слишком стар? Или ты хочешь замуж за кого-то другого?

— Да нет же, милый Бен… Бен, я люблю тебя. Но сейчас не проси меня ни о чем, на мне… большая ответственность.

Ему не удалось ее переубедить.

Бен наконец-то понял, что Человек с Марса — не соперник, а просто ее больной. Тот, кто женится на медсестре, вынужден смириться с их отношением к своим пациентам: оно часто бывает материнским. Вынужден смириться. Будь у нее другой характер, он не полюбил бы ее. Разве дело в том, что со спины она напоминает симпатичную восьмерочку, или в том, как она поводит бедрами при ходьбе, или в шикарном виде, который она представляла с фасада? Он вышел из щенячьего возраста! Его давно не интересовал размер молочных желез! Нет, он полюбил именно ее самое.

Ладно, любить ее — значит, всегда быть вторым после какого-нибудь пациента; черт побери, он не станет ревновать! Майк — симпатичный парень, невинный и бесхитростный, точно такой, каким Джилл его описала.

Да и он не мог предложить Джилл путь, усыпанный розами: жене репортера со многим приходится мириться. Бывало, он уезжал на целые недели или месяцы, у него никогда не было твердого распорядка. Ему бы не понравилось, если бы Джилл закатывала ему сцены — впрочем, она не станет этого делать.

Придя к такому выводу, Бен искренне принял от Майка воду.

А Джубалу лишний день пригодился: он обдумывал стратегию.

— Бен, когда ты подкинул мне на колени парнишку, я сказал Джиллиан: и пальцем не шевельну, чтобы отстоять так называемые «права». Я передумал. Нельзя позволить правительству надувать его.

— И уж во всяком случае не нынешней администрации!

— Никакой — следующая будет еще хуже. Бен, ты недооцениваешь Джо Дугласа.

— Дешевый политик, и мораль соответствующая!

— Верно. И невежествен, вплоть до шестого десятичного знака… Но ко всему прочему, он еще и весьма добросовестный правитель — лучший, чем мы заслуживаем. Я бы с удовольствием сыграл с ним в покер, наверняка не жульничает и расплачивается с улыбкой… Он, конечно, сукин сын, но парень неплохой. В целом вполне приличный тип.

— Джубал, будь я проклят, если понимаю вас. Вы же сами говорили мне, что были почти уверены: Дуглас велел меня прикончить. И ему это чуть не удалось! Вам пришлось изрядно пожонглировать, чтобы вытащить меня оттуда живым, — видит Бог, я вам благодарен! Но вы что же, хотите, чтобы я забыл, что за всей этой историей стоял именно Дуглас? Я жив, да, но он тут ни при чем, он-то был бы рад увидеть меня мертвым.

— Наверное. Но, знаешь ли, забудь о нем.

— Будь я проклят, если забуду!

— Ну и глупо, ты же ничего не докажешь. И нечего меня благодарить, не надо мне лишней ноши. Да и старался я не для тебя.

— Как?

— Я старался ради девчонки, готовой кинуться тебе на помощь, ее бы просто убрали с дороги. Она была моей гостьей, я заменил ей отца… И она ничего не боится, да только ничего не смыслит во всем этом, как обезьянка, которой дали электропилу Но ты-то, мой циничный, погрязший в грехах приятель, ты-то достаточно знаешь о пилах. Если ты налетел на нее по собственной неосторожности, чего ради я должен вмешиваться, может, это твоя карма?

— М-м-м… Ладно, Джубал, иди к дьяволу — за то, что вмешался в мою карму… если она у меня есть.

— Спорный вопрос. И те, кто верит в предопределенность судьбы, и те, кто утверждает свободу воли, совсем запутались, насколько я слышал. В любом случае, предпочитаю не трогать человека, мирно спящего в канаве. Делать добро — все равно что лечить от гемофилии: лучше позволить больному истечь кровью… чтобы он не наплодил себе подобных.

— Можно их стерилизовать.

— Хочешь, чтобы я изобразил Бога? Но мы ушли в сторону… Дуглас и не пытался тебя убить.

— Кто это говорит?

— Непогрешимый Джубал Хэршо вещает через свой пуп… Сынок, когда помощник шерифа забивает заключенного до смерти, можно ставить на кон, в любом случае выиграешь: если бы окружные власти были в курсе, они бы ему запретили… В худшем случае они закрывают на это глаза — задним числом — и не нарушают установленный порядок. В нашей стране убийства по политическим мотивам не являются частью государственной политики.

— Могу рассказать вам, что стоит за несколькими внезапными смертями, которые я расследовал.

Джубал отмахнулся:

— Я же сказал, не является частью политики. У нас всегда кого-нибудь убивают — от крупных деятелей, вроде Хью Лонга, до мелких сошек, которые едва ли попадали на последнюю страницу газеты. Но они никогда не были частью государственной политики, потому ты до сих пор жив. Тебя поймали с поличным, выжали досуха и могли бы избавиться от тебя столь же легко, как смывают дохлую мышку в туалете. Но их босс не любит грубой работы; если бы он убедился в том, что они слишком далеко зашли, они бы лишились работы, а может, и голов…

Джубал сделал паузу, чтобы отхлебнуть виски.

— Те головорезы — всего лишь орудие, а не преторианская гвардия, совершающая арест Цезаря. Кого бы ты предложил на роль Цезаря? Законника Джо, который воспитывался в те времена, когда, страна еще была единой нацией, а не сатрапией в многоязычной империи? Дугласа, который терпеть не может убийств? Или хочешь отбросить его? Конечно, мы можем надуть его при переговорах — вышвырнуть и поставить на его место Генерального секретаря из тех стран, где жизнь ценится дешево, а убийства являются частью национальной традиции? Если ты поступишь именно так, Бен, что будет со следующим пронырой-газетчиком, который пойдет по темной аллее?

Кэкстон промолчал.

— Я же говорю тебе: спецслужба — всего лишь инструмент. Всегда найдутся такие, кто обожает грязную работу. Но насколько прибавится грязи, если ты спихнешь Дугласа с его кресла?

— Джубал, вы что, пытаетесь меня убедить не критиковать администрацию?

— Нет, оводы нам необходимы. Но стоит сначала поглядеть на новых негодяев, а потом уж выгонять старых. Демократия — плохая система; единственное, что можно сказать в ее пользу, это следующее: она в восемь раз лучше любой другой системы. Худший ее недостаток: лидеры отражают взгляды своих избирателей — уровень низкий, но чего ты хочешь? Так что погляди на Дугласа да подумай. Ведь несмотря на его невежество он похож на своих сограждан, но все же слегка поднимается над средним уровнем. Ну а потом взгляни на того, кто сменит его, если правительство рухнет.

— Невелика разница.

— Всегда есть разница! Между «плохим» и «худшим» — она куда разительнее, чем между «хорошим» и «лучшим».

— Чего же вы от меня хотите?

— Ничего, — ответил Хэршо. — Я сам буду говорить, надеюсь, ты удержишься от нападок на Джо Дугласа — можешь похвалить его за «достойное государственного мужа поведение»…

— Господи, сейчас меня стошнит!

— Шляпу подставь. Вот что я собираюсь сделать. Если едешь верхом на тигре, правило первое: крепче держись за уши.

— Не надо так выспренно.

— Не будь тупицей, слушай. Майку повезло, он наследник состояния, о каком сам Крез мог только мечтать… плюс право на политическую власть, благодаря политико-юридическому прецеденту, равных которому по глупости решения не было со времен дела, когда Секретаря Фолла осудили за получение той самой взятки, обвинение в даче которой сняли с Доэни. Меня не интересует ерунда, связанная с титулом «подлинный принц», и я не рассматриваю все это богатство, как «его» богатство. Он ничего не заработал сам. Даже если бы он имел все права, «собственность» вовсе не является естественным и понятным всем словом.

— Еще раз.

— Обладание — всего лишь разумная абстракция, мистическое взаимоотношение. Одному Богу известно, как наши законники заплутали в этом лабиринте, но даже я не догадывался, насколько тут все сложно, пока у меня не появился марсианский уклон… Марсиане-то ничем не владеют — собственные тела и те им не принадлежат.

— Погодите, Джубал. Даже у животных есть «собственность». А марсиане не животные, у них цивилизация, с городами и всем прочим.

— Да. «И лисы копают норы, а птицы вьют гнезда». И никто не понимает латинские слова «меус ет туус» лучше, чем сторожевой пес. Но не марсиане. Разве что ты согласишься считать совместное владение всего сущего миллионами или миллиардами «старших граждан» — призраков, друг мой, их «собственностью».