Мама для сирот (СИ) - Павлова Зарина

Стоило нам войти, старики поднялись и поклонились Глебу.

— Добрый день, — поздоровался мой муж, подходя к каждому и пожимая им руки. — Прошу прощения за ожидания. Моя жена сегодня ела с таким аппетитом.

Глеб бросил на меня взгляд через плечо, но я лишь ответила ему спокойной улыбкой. Такие подначки меня совершенно не задевали. Конечно, я ела с аппетитом. Мне-то надо есть за двоих.

— Эта та девушка, которую мы должны проверить? — спросил седобородый старец. — Мне с утра сообщили, что она потеряла память.

— Так и есть. Но давайте сначала проверим ее физическое здоровье, — Глеб обернулся и указал мне на софу около окна. — Степан Михайлович, можете ее осмотреть?

— Конечно-конечно, — лысый доктор подхватил с пола чемоданчик, который я до этого не заметила, и подошел ко мне.

Я уже расположилась на софе и пыталась унять быстро колотящееся сердце. Несмотря на то, что я была уверена, что ребенок в моем животе — это ребенок Глеба, мне все равно было страшно. Страшно за ребенка, а не за себя.

— Ложитесь, моя дорогая, — доктор благодушно улыбнулся, присаживаясь на рядом стоящий стул. — Я только послушаю ваше сердце и приложу пару магических камней. Больно не будет.

Я сделала так, как меня попросила. Легла на софу и принялась ждать.

Осмотр был совсем не таким, как в нашем мире. Старичок достал из небольшого чемоданчика какой-то деревянный инструмент в виде воронки. Но внутри был расположен камень розового цвета. Старик приложил к моей груди широкий конец, а свое ухо поднес к узкому. И замер. Я тоже замерла, стараясь дышать через раз.

— Хм. Как интересно, — пробормотал доктор через какое-то время и убрал инструмент на место. — Дорогая, вы не хотите нам ничего сказать?

— Не хочу, — я пожала плечами. — Мое право говорить что-то или нет.

— О чем вы? — голос Глеба донесся откуда-то со стороны, но он очень быстро подошел к нам. — Она больна?

— Нет, — доктор усмехнулся. — Это точно не болезнь. Но недомогание она чувствовать будет. Сейчас я еще кое-что проверю и скажу вам все, что узнал. Только для начала...

Старик извлек из чемодана белый камень и попросил Глеба протянуть руку. Тот безропотно послушался, но сразу спросил, для чего доктору понадобилась его кровь. Ага, значит, белый камень забирает кровь. Опасная штука.

— Я все вам объясню, господин. Терпение.

Камень в руках доктора стал немного красным. Совсем чуть-чуть, но я взволновалась, когда мужчина положил его на мой живот. Хотела дернуться и скинуть эту штуку с себя, но доктор меня остановил, положив теплую руку мне на плечо.

— Все в порядке. Ничего не бойтесь.

Это меня не успокоило, разумеется, но камень на моем животе внезапно окрасился в золотой. Я удивленно моргнула. Красивый свет озарил комнату на мгновение и потух, оставив камень тусклы, но все еще красивым.

— Итак, — доктор забрал камень с моего живота, закинул его в свой чемоданчик и помог мне сесть. — Могу с уверенностью сказать, что ваше жена полностью здорова. Отклонений в работе сердца и легких нет. И так же, господин Волков, я поздравляю вас. У вас скоро, предполагаю, к лютню, родится ребенок.

— Что?

Я посмотрела на потрясенное лицо Глеба. Мне сложно было представить, о чем он думает, на радости на его лице не было. Скорее... страх? Он смотрел на доктора взглядом, в котором читалось сомнение и тревожность.

— Я говорю, что ваша жена беременна. Скорее всего с того момента, как сбежала от вас, — доктор хохотнул.

— А это точно мой ребенок? — резко спросил Глеб, вызвав у меня раздражение.

— Да. Я только что это подтвердил. Ребенок без сомнений ваш, — доктор тоже выглядел недовольным из-за этого вопроса.

Интересно, насколько сильно он предан семье Волковых? Поможет ли он мне сбежать, если я скажу, что в этом доме ребенку угрожает опасность? И смогу ли я ему доверять? Одно я уже поняла точно — одной мне не выбраться. Поэтому надо искать тех, кто мне поможет. Например, обиженных служанок. Или преданных своему делу людей. Вот, Степан Михайлович, скорее всего, хороший доктор. Сможет ли он пойти простив Волковых, чтобы спасти жизнь?

— На этом я откланяюсь, господи, — сказал доктор и, поклонившись, вышел за дверь.

Я проводила его задумчивым взглядом и снова посмотрела на Глеба. Он, кажется, вообще не заметил, как кто-то вышел из кабинета. Все еще стоял и смотрел в пространство. Его так потрясло известие о ребенке?

— Господин? Теперь моя очередь? — ко мне подошел второй старик.

— Да, — Глеб очнулся и хмуро посмотрел на волхва. — Проверь на месте ли ее воспоминания.

— Будет сделано, — старик коротко поклонился Глебу, подошел ко мне ближе и опустил свою ладонь на мою голову.

Я сразу почувствовала себя дурно. Голова закружилась, к горлу подкатила тошнота. Я прижала ладонь к губам, чтобы сдержать рвотные порывы. Ощущения были похожи на состояние после ужасных аттракционов. Как-то раз близнецы Максима затащили меня на большие американские горки. Вышла я оттуда с трудом. Едва волокла ноги. Потом еще пару дней чувствовала слабость. Вот, ощущения были такие, словно меня снова посадили на такой аттракцион.

— Хм... — старик убрал руку от моей головы, и я вздохнула с облегчением.

— Господин, у вашей жены отсутствуют воспоминания за, практически, большую часть жизни.

— Их можно как-то вернуть?

— Я попробовал. Но что-то чужеродное запрещает это делать.

Я наконец-то смогла немного прийти в себя и прислушалась к разговору. Я была бы рада увидеть воспоминания прошлой Нади. Чтобы знать к кому и как относиться. Чтобы понять, почему Надя украла ту печать. И узнать, что делать и как сбежать из этого плена. Потому что Надя это сделать смогла.

— Ясно. Ты свободен, — Глеб махнул рукой и прижал ее к лицу. — Спасибо за твои услуги.

— Вам спасибо за плату, господин, — волхв поклонился.

Я вздрогнула, когда поняла, что все это время старик смотрел на меня. Его взгляд был очень странным. Не враждебным, но и не ободряющим. Он словно изучал меня, рассматривал, как диковинную зверушку. Я отвела взгляд первой. Впервые. И только когда дверь за стариком закрылась, я осознала, что меня так напрягло — глаза. Глаза в этого волхва были зелеными, с вытянутыми зрачками, как у зверя. Теперь я была уверена — он понял, что я не прошлая Надя. Но почему он не сообщил об этом мужу?

Глеб же, постояв пару минут, вздохнул и сел рядом со мной на софу. Он молчал еще продолжительное время, словно обдумывая все, что ему сказали. Я молчала и не мешала ему. Мой взгляд бродил по помещению, подмечая незначительные вещи. Вот, например, на стене висела картина с цветами подсолнуха. А на столе стояла кружка. И уже очень давно. На ее краю подсохло что-то коричневое. Может кто-то пил пиво? На книжной полке отсутствовало несколько книг. А на вешалке, у самого входа, висел камзол черного цвета.

— Почему ты не сказала? — нарушил тишину усталый голос Глеба.

— На это было несколько причин, — ответила я, наконец-то взглянув на мужчину. — Тебе перечислить их?

— Кажется, я догадываюсь, — Глеб усмехнулся. — Но хочу это услышать.

— Первое — я не знала, как к тебе относится. Я даже не помню тебя. Второе — ты мог решить, что это не твой ребенок. Что собственно и случилось. Да и я сама не была в этом уверена. И последнее — ты хочешь использовать моего ребенка.

— Это наш ребенок...

— Нет, — я усмехнулась. — Это только мой ребенок. Отец — это тот, кто будет защищать и оберегать. А не тот, что кинет в самое пекло, в надежде спасти других людей.

— Не забывайся, — угрожающе сказал мужчина, повернув ко мне голову. Его светлые глаза слегка прищурились. — Пока я глава этого дома. И будет так, как сказал я.

Я встала с софы и посмотрела на Глеба сверху вниз. Я смотрела на него с презрением и ненавистью. В моих глазах этот мужчина был таким же, как мой настоящий отец — не способным выполнять свой родительский долг. Я считала, что таким людям вообще не стоило заводить детей.