Из истории русской, советской и постсоветской цензуры - Павел Рейфман

В том, что Совет Безопасности разрешил начать военные действия ключевую роль сыграла Россия. За резолюцию голосовали 10 членов Совета из 15, 5 воздержались, в том числе делегации России и Китая, имеющие право вето и в таких случаях обычно применяющих его. На этот раз решение было не очень четко сформулировано. что дало Западу широкого его толкования. Начались военные действия. Президент Обама выступил перед американским народом. Он назвал Каддафи «нелегитимным лидером», имея в виду необходимость егo смещения и в то же время подчеркивая, что не Aмерика инициатор военных действий, что она лишь член коалиции… О военных событиях в Ливии см. подборку на телеканале «Лента» от 7 апреля («Военная операция Запада в Ливииi»: http://www.lenta.ru/story/jointaction/ Мы не будем подробно останавливаться на них, отметив только отклики России В ней многие явно были на стороне Каддафи. Его сын, Хамис, учился в Москве, в военной академии им. Фрунзе. Жериновский прямо призвал арабские страны объединиться для оказания поддержки ливийского лидера. Сторонники Каддафи писали, что он молодец, что у него твердая рука, что так и следует действовать в подобных случаях. Звучало здесь потенциально и недовольство Медведевым, ориентация на Путина. Последний не скрывал своей симпатии к Каддафи, к режимау правления твердой руки. 21-го марта он выступил перед рабочими одного из заводов, резко осуждая резолюцию Совета Бзопасности по Ливии. Путин назвал её неполноценной и ущербной: «Она разрешает всё и напоминает средневековый призыв к крестовому походу». Такая оценка, по сути, была направлена и против позиции делегации России на заседании Совета Безопасности. Сравнение действий коалиции с крестоносцами Путин заимствовал из выступления Каддафи, возможно, не зная, что оно являлось лозунгом Аль Кайеды (против евреев и крестоносцев). Через три часа с заявлением выступил президент России Медведеев. Признав некоторые недостатки резолюции, слишком широкое её толкование участниками коалиции, он в целом критически отозвался о Каддафи, назвав недопустимым «использование выражений, которые, по сути, ведут к столкновению цивилизаций» (сравнение коалиции с крестоносцами). Медведев заявил, что он сам принял решение о позиции делегации, что оно правильное и принято по его распоряжению. В дальнейшем полемика о событиях в Ливии продолжалась. Сочувствие Кадафи высказал бывший российский посол в Ливии. Пресс-секретарь Путина заявил, что тот имеет право высказать свое личное мнение, хотя официальная точка зрения обнародована Медведевым. Осуждение Каддафи выразили многие либеральные русские журналисты (Пархоменко, Млечин, Акунин). Ю. Латынина высказала мнение, что события вокруг Ливии могут обернуться в России прежде всего политическими последствиями.

А события по поводу приговора Ходорковскому — Лебедеву продолжали развиваться, медленно и нельзя сказать, что всегда верно. М. Федотов, председатель президентского Комитета… по правам человека сообщил о том, что экспертная комиссия экспертов по делу Ходорковского — Лебедева создана, что в неё вошли и иностранные эксперты, принципы её действий утверждены президентом и она в ближайшее время приступит к работе. Наталия Васильева, после окончания отпуска и кратковременной болезни, вышла на работу. Сотрудники суда встретили её враждебно. Судя Данилкин, с которым она хотела встретиться, отказался от встречи, ушел в отпуск. Васильева подала заявление об уходе.

30 мартаобнародована программа десталинизациин «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении». Программа подготовлена группой разработчика С. Караганова. В нее вошли глава президентского Совета по правам человека М. Федотов, сотрудники общества «Мемориал», Л. Алексеева, крупные ученые-историки, имеющие мировую известность. По сути это только план программы, требующий обсуждения, уточнения, закрепления нормативными документами. Составители приглашают к сотрудничеству по развитию, детализации программы всех заинтересованных темой специалистов. Программа ставит задачу модернизации сознания общества путем осуждения террора времен тоталитарного режима. Она передана президенту 1-го февраля в Екатеринбурге, напечатана на сайте Совета…, но характерно, что о ней стало известно именно сейчас, 30-го марта. В Совете её встретили неоднозначно, с одобрением оппозиционеры, члены партий «Правое дело», «Яблоко», резко отрицательно коммунисты (Зюганов назвал её «провокацией», не выражающей мнений Совета). Один из комментаторов характеризовал программу словом «бредятина». Но все же она попала на стол президента и ныне, после некоторого промедления, опубликована в СМИ. Начинается она словами: «Без осознания общественным сознанием трагического опыта России в XX веке представляется невозможным движение российского общества к модернизации <…> Только признание пагубности тоталитаризма может стать фундаментом для подъема общества и страны». Далее определяются четыре цели программы, идет раздел «Конкретное направление программы». В нем десять довольно развернутых Приложений. Первой и главной целью объявляется «модернизация сознания российского общества через признание трагедии народа времен тоталитарного режима. Содействие созданию в обществе чувства ответственности за себя и за страну». При чем акцент делается не на совершавших геноцид, а на их жертвах. Далее речь идт о необходимости поддержки модернизации страны наиболее образованной и активной частью населения, укреплении объединительных тенденций на территории бывшего СССР, стран социалистического лагеря, через осознание общего трагического прошлого, об увеличении международного авторитета России. Решение этих вопросов важно для всех, но инициатива постановки их, по мнению авторов программы, должна исходить из России. Вероятно, наибольшее недовольство противников программы вызывало конкретное направление её, предложения, высказанные в примечаниях. Здесь говорилось о запрещении чиновникам, оправдывающим преступления тоталитарного режима, занимать места на государственной службе, о необходимости рассекречивания архивов (Приложение 3: «Скрывая всем известную правду, мы сами себя позорим и ассоциируем с тоталитарным режимом»). Ставится вопрос о захоронении тела Ленина, о запрещении называть улицы, города, предприятия… именами лиц, активно участвовавших в репрессиях.

Параллельно программе президент Медведев изложил десять мер, предлагаемых им для улучшения инвестиционного климата, в том числе уменьшение страховых взносов предприятий, запрещение правительственным деятелям (министрам) входить в состав Советов директоров предприятий (тем более возглавлять их), прекратить необоснованные придирки государственных инстанций к предприятиям, дать им свободу деятельности. Предлагается упростить оформление иностранных инвестиций. Эти меры, по мысли президента, должны вести и к снижению коррупции. Некоторые предприниматели рассматривают такое решение «как первый шаг в нужном направлении». Конкретизируя свое распоряжение, Медведев приказал, чтобы вице-премьер И. Сечин отказался от поста председателя Совета директоров крупнейшей российской нефтяной компании «Роснефть» (Сечин — ставленник Путина, «серый кардинал»; как считают эксперты третяя по значимости фигура в российском руководстве; один из инициаторов дела Ходорковского). До июня все министры должны последовать примеру Сечина. В итоге до 1-го июля из Советов крупных компаний с государственным участием обязаны уйти 17 вице-премьеров и федеральных министров. Правомерность предлагаемых изменений становится, видимо, ясной для большинства экономистов. Даже эксперты стратегии 2020 (составляемой по поручению премьера) призывают Путина уменьшить вмешательство государства в дела общества.

Продолжаются перемещения высшего командного состава в армии, на флоте. В перспективе должна сохраниться миллионная армия, с 220 тыс. офицеров и 425 тыс. контрактников. Уволено 10 генералов МВД. Отклик одного из читателей на сообщение: надо бы 100 генералов уволить, как минимум. «А еще одного полковника — друга Каддафи». 08.04. Снова спор, на этот раз с деталями меньшего масштаба, чем когда реь шла о Ливии. Представитель ФСБ, (А. Андреечкин, начальник центра защиты информации и специальной связи ФСБ), отметив, что выражает не свою личную точку зрения, а мнение ведомства, сказал о необходимости закрытия популярных серверов Скайп, ХотМейл и ДжиМейл, создающих «реальную угрозу безопасности России». При этом он уверял, что интересы рядовых слушателей будут соблюдены. В Кремле поспешили отмежеваться от сообщения, назвав его «личным мнением», а министр связи и массовых коммуникаций И. Щёголев уведомил, что «никаких планов по запрету этих популярных серверов в России нет». Через пару часов заявление Кремля опроверг пресс-секретарь Путина Д. Песков, взявший под защиту заявление ФСБ, заявивший, что оно «вполне обосновано» («представители ФСБ не высказывают личных точек зрений»). ПозицияФСБ и сторонника её, Пескова, привлекла внимание общественности. Последовали отклики: «Очередной спор разгорелся между Кремлем и Белым Домом»; конфликт вышел «на самый высокий уровень». В них ощущалось иногда преувеличения, но суть их, по-моему была верна: и то, что присутствует еще одна попытка зажать общественное мнение, и то, что эта попытка связывается с именем Путина. Так, в заметке О. Козырева «ФСБ запретит разговоры и мысли» идет речь о том, что органы безопасности серьезно обеспокоены тем, что граждане могут что-то обсуждать, о чем-то думать: «Мысли, к сожалению, не поддаются пока дешифровке <…> В связи с такой неприемлемой ситуацией Федеральная Служба безопасности предлагает запретить гражданам встречаться вне присутствия куратора из органов. Также запрещено думать не вслух». Как доказательство, что автор не шутит приводится предложение ФСБ: «Именно в этой логике и стоят предложения ФСБ запретить gmail и Skype».