Рождение легиона - Gedzerath

– «Твоя беда, подруга, что ты, как мне кажется, читаешь слишком много кобыльих романов» – равнодушно пожала плечами я – «Лично я вот нифига не поняла в ваших раскладах. Сквики, Сван, Свен, Тор, Улфред... Развела тут дешевые интрижки – а дальше что? Опять же, остается только догадываться, какую такую дружбу предложил жеребец Сквики, если тебя от нее тошнит. Не мыл он ее, что ли, свою дружбу? Нафиг нужны такие немытые кавалеры! И вообще, лучше возьми бутылочку сидра, пригласи обоих кавалеров в гости, где и напои до изумления. Кто кому морду начистит – с тем и уйдешь вечерком, гулять в темноте парка, поняла? Ну, вот и действуй!».

– «Она не настоящая психолог!» – багровея, сердито заорала заучка, получая свою порцию смеха – Папа про нее в газете читал…».

– «Правда? Твой папа – жеребец взрослый, и ему можно читать такие газеты и журналы» – парировала я под громовой хохот класса – «А вот твоя мама знает, что ты почитываешь «Плейкольт»? Ай-ай-ай, как нехорошо… Ладно, следующая жертва! Кто желает узнать, что ему делать в сложной ситуации? Или счаз опять будем учиться есть огурец, натянув на него эти веселые чехольчики!».

– «Знаете, я не понимаю, зачем дарить кобылкам цветы, ходить на свидания, делать им комплименты и вообще, зря терять время?» – с умным видом, поднялся голенастый подросток, посверкивая на меня стеклами огромных очков. Я заметил, что кобылки не очень любят, когда начинаешь с ними любезничать – сразу начинают что-то мямлить, смущаться... Я, например, даже праздник «Сердцец и Копыт» не признаю. Кобылки делают все, что могут делать самые крутые жеребцы, а мы с ними сюсюкаемся. Проще нужно быть… Ну, я так считаю».

– «Знаешь, у тебя все получится» – без всякого смеха, бросила я смутившемуся ученику – «Не пытайся найти объяснение тому, что сейчас на тебя никто не заглядывается. Учись, работай, живи и смотри по сторонам. Поверь, незачем подводить под свое одиночество странные теории, похожие на оправдания – знай, что где-то, очень может быть, что и рядом, бьется чье-то сердце, уже покоренное тобой, но ты этого просто не замечаешь. Успехов, дружище, я в тебя верю!».

– «Сп… Сп-пасибо» – скосив глаза в сторону, пробормотал тот, усаживаясь на свое место. Кто-то из кобыл попытался было обфыркать и его, но и они быстро успокоились, под осуждающими взглядами своих товарищей.

«А мне нравятся эти ребята. Наивные, в чем-то беспечные и агрессивные, как все подростки, но все же добрые и хорошие. Интересно, и за что мне это – видеть вокруг себя этот прекрасный мир, зная, что одно твое присутствие развращает его не хуже целого Голливуда?».

– «Вы знаете, я уже гуляю со своим парнем, и у нас все отлично. Но ему уже семнадцать лет, и вскоре он, как нормальный жеребец, захочет взрослых отношений. Но я считаю, что для меня, в пятнадцать лет, это рано. Я не знаю, чем же закончится наше с ним общение, и… И что мне делать дальше».

– «Если считаешь, что рано – стоит сразу ему об этом сказать. Иначе ваши отношения закончатся с ним очень быстро» – криво усмехнулась я, все еще пребывая во власти грустных мыслей – «В вашем возрасте «любви до гроба» не существует, лишь гормональные всплески и желание высоких отношений, перерастающие в обычные посещения сеновала. Если ты готова уступить зову плоти – то вперед, вон, можешь даже эти чехольчики с собой прихватить, чтобы не стать малолетней матерью-одиночкой. Если нет, или он будет сильно настаивать, то можешь ему передать, что статью за развратные действия по отношению к несовершеннолетним еще никто не отменял, и как только ему исполнится восемнадцать… Ну, ты поняла, да? Можешь сослаться при этом на меня».

– «Скажите, а как мне понравиться своему избраннику? Мне уже шестнадцать лет, но я еще не встречалась с парнями… Почти у всех моих подруг есть кто-то, а у меня до сих пор никого нет. Мне нравится один – хороший такой и кажется, у него сейчас тоже никого нет, но… Ну, я стесняюсь к нему подойти. Что же мне делать?».

– «А вот это хороший вопрос» – кивнула я головой чему-то невнятному и округлому, грустно блестевшему на меня из-за стекол очков. Интересно, методов магической коррекции тут еще не изобрели, или просто дело в количестве битов, что звенят в родительских кошельках? – «Как я уже говорила одному твоему однокласснику, где-то всегда скрывается наша вторая половинка. Главное – ее отыскать. Займись собой, изучи искусство макияжа, сходи на физкультуру, в конце концов, и скоро он сам тебя найдет».

– «Точно?» – с проснувшейся надеждой спросила пухленькая единорожка – «Я думала, что на таких толстых, как я, парни не реагируют. Я даже ненавидеть себя стала!».

– «Раз ненавидишь – отомсти себе. Соберись с силами, и сама себя оттащи за хвост в спортзал. Начни с малого – работа с весом и пробежки…» – моя нога опустилась под стол, и внешне легко приподняла его над полом, вызвав громкое, дружное «УХхххтыыыыыы!» окружавших меня учеников, с копытным грохотом повскакивавших со своих мест – «И поверь, тогда за тобой жеребцы табунами бегать будут».

– «И что, так вот я смогу стать моделью?» – вопросила меня длинная, как жирафа, кобылка. Кажется, она была первой из встреченных мной пони, кто щеголял черно-белыми пятнами на шкуре, что в купе с длинными гривой и хвостом, создавало образ эдакой дылды-нескладёхи, но я подозревала, что уже через несколько лет она может стать эталоном кобыльей красоты – «Я хочу стать моделью! Я высокая, у меня отличная фигура, и все мои знакомые говорят, что у меня модельная внешность. Я даже занимаюсь на театральных курсах! Но у меня есть проблема – пятна. Я еще ни разу не видела модели с пятнами. Скажите, смогу ли я стать моделью, ведь для меня это очень важно!».

– «Моделью, значит?» – протянула я, иронично глядя то на будущую «модель», то на оставшиеся огурцы, раздумывая, стоит ли мне доедать их, или дождаться чего-то более существенного – «А кто тебе сказал, что в модельный бизнес берут только самых красивых, самых артистичных кобыл, умеющих владеть своим телом и обладающих модельной внешностью? Туда попадают все морально-физические уродки из бродячих цирков, кобылы с бородой, монстры из подворотен, ну и всякое такое. Главное – это отсутствие пятен на шкуре! Так что прости, ничего нам с тобой там не светит».

– «Да вы все врете!».

– «Но меня же туда не взяли!» – резонно заметила я, внезапно, почувствовав нарастающую усталость. Начавшийся было бодро, разговор свернул куда-то в область кобыльих мечтаний и розовых соплей, отчего у меня тотчас же принялось сводить зевотой нижнюю челюсть – «Ладно, смотрю, нескромных вопросов уже ни у кого не осталось? Нет? Да ну вас, скучные вы какие-то! Вот, помню, в моей школе меня бы уже забросали вопросами по цитогенезу в ходе мейоза эукариотической клетки в первой половине беременности, а вы… В общем так, мои дорогие жеребята! Скоро к вам придет какая-нибудь скучная пегаска, которая, на примере этих огурцов и чехольчиков, будет рассказывать вам, как делать то, что большинство из вас, как я полагаю, уже и так хорошо знает, поэтому постарайтесь ее не обижать – все-таки взрослые, отдающие приказы подчиненным, в том числе, и учителям, бывают иногда очень и очень тупыми, поэтому сделайте вид, что это вам интересно, или спросите ее про особенно интересные позы. Поверьте, пегасам есть о чем вам рассказать, мои дорогие, рогатые друзья. А теперь, в оставшееся время, мы будем учиться правильно надевать на огурец этот ваш тканый презерватив – в конце концов, должна же я отчитаться в том, что вверенные мне ученики усвоили от меня хоть что-нибудь полезное в этой жизни!»