Реликт - Василий Головачёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Центр по изучению «войны физик» – так сами ученые называли процессы взаимопроникновения пространств с разными свойствами – был похож на одуванчик диаметром в сто метров, тычинки-парашютики которого представляли собой отдельные лаборатории и технические службы центра. В последние дни он охранялся специальным подразделением службы СПАС, и Горану пришлось предъявлять свое удостоверение «кобры», позволявшее ему посещать секретные объекты. Поскольку его интересовала тематика разработок и их результаты, ему выделили гида – витса с программой секретаря, имевшего благодаря голографической технике вполне естественный облик живого человека. Звали витса Фарадеем.
– Что конкретно вы хотите узнать? – вежливо спросил он в приемной руководителя центра, уделившего Миличу всего две минуты.
– Над чем работают ученые центра, – ответил Горан, не обижаясь на «сверхзанятость» руководителя; судя по всему, академик-универсалист не жаловал интраморфов, каким-то образом вычислив в представителе спецслужб паранорма.
– Тематика центра весьма разнообразна, – с той же неестественной вежливостью сказал Фарадей. – Мы имеем тридцать семь лабораторий, и почти каждая работает по своей теме.
– Давайте начнем с той, которая занимается взаимодействием «суперструн», – не менее любезно предложил Горан.
– Боюсь, заведующий второй лабораторией сейчас занят, но мы попробуем все же побеседовать с ним или с кем-нибудь из специалистов лаборатории.
Фарадей повел гостя в лифт, и через несколько минут они входили в прозрачную трубу «тычинки одуванчика», переходящую в «парашютик» лаборатории длиной в пятьдесят метров. Собственно лаборатория походила на длинный ледяной зал с белоснежными глыбами «льда и снега» – конформными объемами отдельных отсеков, изменяющими конфигурацию в зависимости от нужд работающих. Людей видно не было, все они находились в своих отсеках, поэтому понаблюдать за их деятельностью не удалось.
Один из «снежных торосов» раскрылся, выпуская черноволосую высокую женщину с утомленным смуглым лицом, которое можно было бы назвать красивым, если бы его не портил утиный нос. Она была одета в голубой уник со светящимся узором «водорослей», не скрывающий большой груди и мощных бедер. Но умный взгляд, сопровождаемый огоньками иронии, компенсировал все недостатки фигуры.
– Эмилия, – подала она руку Горану. – Мне сообщили, кто вы. Что понадобилось службе ОКО в нашем сугубо мирном научном учреждении? Чем мы провинились?
– Ничем, – поспешил успокоить женщину Горан. – Просто хотелось бы разобраться в проблемах, над которыми работает ваша лаборатория.
– Зачем это «собакам» ОКО?
– Я не «собака», – улыбнулся Горан. – Функции моего подразделения иные.
– По образованию вы физик?
– Скорее лирик.
– Тогда с этим мог бы справиться и Фарадей. – Кивок на витса, стоявшего в подобострастной позе, искра насмешки во взгляде. – Но уж коль я оторвалась от работы, попробую взять на себя роль гида. Только предупреждаю: времени у меня мало, от силы – двадцать минут.
– Вполне достаточно, – прижал ладони к груди Горан.
– Свободен, – глянула на Фарадея заведующая лабораторией, повернулась, бросила гостю через плечо: – Идемте.
Горан повиновался, ощущая смутное удовлетворение от того, что женщина не была интраморфом, иначе в этот момент она могла бы прочитать мысль гостя, когда он увидел ее мощный зад.
Рабочий модуль Эмилии был достаточно большим, имел два кокон-кресла с выходами на все отсеки лаборатории, гамма запахов говорила о том, что Эмилия курила и пользовалась духами «Черный жемчуг».
Беседовали гость и хозяйка действительно всего около двадцати минут, но Горан не пожалел, что начал ознакомление с наукой с посещения этой лаборатории. Он узнал много полезного о физике взаимодействий таких экзотических объектов и сред, как нагуаль и вакуум, «суперструна» и черные дыры, метагалактические домены и нагуали. Конечно, Горан знал, что «суперструнами» называются сверхплотные квазиодномерные объекты диаметром десять в минус тридцать седьмой степени сантиметров, то есть значительно меньше диаметра электрона, и длиной порядка диаметра Метагалактики, но он не знал, что «суперструны», существующие с момента зарождения Вселенной, могут рваться и свиваться в кольца, образуя своеобразные ворота, пролетев сквозь которые можно попасть в мир зеркального[212] вещества со своим круговоротом материи-энергии и своими законами.
– До Катастрофы Даль-разведка Земли обнаружила несколько таких объектов, – говорила Эмилия, закуривая тонкую оранжевую сигарету с легким наркотическим действием, – что и позволило применить теорию «суперструн» к созданию пронзающих Вселенную космических кораблей. Но, к сожалению, практические исследования «суперструн» в нынешнее время невозможны, хотя мы вплотную подошли к решению проблемы нагуалей. Вполне допустима гипотеза, что нагуали – просочившиеся в наш мир объемы зеркального вещества с отрицательной массой.
– Почему же они становятся видимыми? – поинтересовался Горан. – Столько лет мы натыкались на невидимые «колючки чужих Законов»…
– На этот счет существует много мнений, но мы считаем, что из-за нарушения метрики нашего домена, которая перестала быть метрикой Римана, – теперь это набор «воюющих» между собой метрик, то есть деформирующихся конформно, непрерывным образом, от метрики Минковского до метрики де Ситтера и Головизнера, – произошел небольшой фазовый сдвиг, «поворот симметрии» зеркального вещества нагуалей, из-за чего они и становятся видимыми, то есть начинают отражать свет. Я не слишком заумно объясняю?
– Нет-нет, вполне доступно, – запротестовал Горан. – Я все понял. Не обращайте внимания на мои реплики и не старайтесь упростить речь. Если я чего не пойму, значит, мне это не нужно.
Эмилия с усмешкой посмотрела на собеседника.
– К сожалению, передача исчерпывающей информации, соответствующей передаваемому образу, с помощью речи невозможна в принципе. Вы интраморф и должны знать об этом.
Горан остро глянул в глаза женщины.
– Откуда вы знаете, что я… интраморф?
– Оттуда, – снова усмехнулась заведующая лабораторией. – Я научилась делать выводы. Интраморфы слушают умные речи не так, как нормалы.
– А как?
– Не только ушами, но и глазами, головой, всем телом, можно сказать. Что еще вы хотели бы