i b654e578be7da6c9 - Admin

   Гевара с сомнением пожевал губами:

   - Нет же ничего другого. Значит, принимаем к действию.

   Косте стало страшно еще тогда, когда Эрнесто помог ему облачиться в скафандр. А уж когда команданте принялся толкать Шумова по коридору в направлении шлюза, снимая это на камеру, Костина решимость улетучилась без следа. Он даже поворачивался на лету, пытался что-то мямлить, но жестокий террорист лишь смеялся и толкал Костю дальше.

   - Это шлюз, - прокомментировал Гевара, когда они подлетели к тяжелой двери. - Я выбрал его потому, что он направлен в сторону Земли. И когда я открою наружную дверь, вы увидите себя. Со стороны. С расстояния триста шестьдесят километров. Посмотрите в свои лица. Посмотрите в лицо этого невинного, который погибнет по вашей милости.

   Открыв дверцу шлюза, Гевара протолкнул туда Костю, заметавшегося по тесному пространству, и установил камеру на штатив. После чего сказал:

   - По правилам, находиться в шлюзе разрешается только в космическом скафандре. Что ж. Не будем нарушать по пустякам.

   Он надел скафандр, захваченный им для себя, покрасовался перед камерой и подлетел к заложнику. Там Эрнесто заботливо прикрепил Костю к стене несколькими поперечными тросами, одновременно комментируя свои действия для будущих зрителей. Как он сказал, исключительно для удобства съемки. Потом Гевара вернулся к внутренней двери, закрыл ее изнутри и несильно послал Косте шлем. Костя уже ничего не мог возразить об изменении плана: запись шла вовсю, и приходилось с этим считаться.

   Полюбовавшись на привязанного заложника, Эрнесто сказал еще несколько слов на публику, убедился, что к выполнению плана всё готово, и приложил два пальца к виску. Костя мрачно смотрел на приготовления, повторяя про себя порядок действий: выдохнуть, подождать, надеть шлем...

   "Готов?" - одними губами спросил Гевара, надевая шлем и прикрепляясь к страховочным петлям.

   "Да", - кивнул Костя.

   Ручная система открытия створок находилась в прекрасном рабочем состоянии.

   Ураганный ветер почти мгновенно выдул весь воздух из шлюза, чуть не сорвав Шумова. Костя едва успел выдохнуть: после взрывной декомпрессии не выжил бы никто. Потом его рвануло в сторону, в глазах потемнело от боли, и он принялся отсчитывать секунды. Такие медленные. Такие короткие.

   ...Три... четыре...

   Холодно не было. Тело внутри скафандра распирало, но открытая шея и голова, казалось, ничего не чувствовали. Перед глазами у Кости очень быстро расплывалась темная муть, затапливая и Гевару, и внутреннюю дверь шлюза на противоположной стороне.

   ...Семь... восемь...

   Костя считал. Чуть ли не вслух, опасаясь сбиться и не успеть ухватить тот момент, когда нужно надеть шлем.

   ...Девять... де...

   Костина ладонь сомкнулась на шлеме, потащила его к голове и не донесла. Ему не хватило десяти секунд.

   Костя ушел. В черную бездну.

   Конечно, Гевара всё видел. Он не знал, что чувствует Шумов - наверное, ничего. Десять секунд ничего, двадцать секунд ничего, тридцать... Было совершенно понятно, что спастись сам Костя уже не сможет. Эрнесто снимал. Удерживал себя от того, чтобы не кинуться спасать Шумова, и снимал. Поздно спасать. Надо создавать шедевр. Второй раз вытерпеть это не сможет ни он, ни Костя.

   Отсчитав семьдесят пять секунд после открытия шлюза, Гевара отключил камеру, отцепился от петель и мощным толчком направил себя к Косте. Главным было - не промахнуться, не пролететь мимо, не попасть в широко распахнутый проем, в котором голубым шариком покачивалась Земля. Суметь всё сделать четко и быстро, с первого раза.

   У Эрнесто получилось. Он одним движением надел Косте шлем, вторым - пустил ему воздух, увеличивая давление, а третьим - закрыл шлюз. Оставалось пустить воздух общего воздухообмена и вернуться в отсек.

   И, наконец, выяснить состояние человека, пробывшего в вакууме полторы минуты.

   Костя пришел в себя в гамаке, пуская кровавые пузыри, которые отрывались при выдохе, улетали к соседней переборке и разбивались об нее аккуратными кляксами.

   - Ну, как, нормально получилось? - прохрипел он, заметив Эрнесто.

   - Да! Отлично! Очень реалистично. Ты бы слышал, как они стонали на Земле! А теперь мы срочно улетаем. Думаю, через час тут будет слишком много людей, которых мне совершенно не хочется видеть.

   Гевара похлопал Шумова по плечу.

   - Ты жив и не так уж и пострадал. Будет время и возможность - прилетай к нам на Марс. Нам такие люди нужны... Чао! Не забывай!

   Команданте сжал кулак, прощаясь, и вылетел из отсека. Костя чувствовал себя скверно. Жутко болела голова, каждый вдох отзывался болью в груди. Единственным его желанием было принять какого-нибудь снотворного и отключиться от прелестей сего мира. Отдохнуть, набраться сил... Наверно, Костя всё-таки отключился на несколько минут, потому что в следующее мгновение он увидел в иллюминатор, как отстыковывается корабль, так и не сделавший запрос на стыковку. Он отлетал неторопливо, разворачивался, а потом включил основные двигатели и пошел на разгон.

   Костя проводил взглядом корабль Эрнесто Гевара де ла Серна и полетел выпускать заложников. А еще надо было придумывать историю, как он остался жив и расправился с террористами.

   - Где террористы? Что тут у вас происходит? - влетевшая группа никак не могла разобраться в ситуации и задавала явно дурацкие вопросы.

   Начальник станции, багровея лицом, взялся за воротник впередипарящего бойца сил быстрого реагирования и тихо сказал:

   - Это я у вас хотел бы спросить! Что, черт возьми, тут происходило?! Или это очередные учения, о которых никого не поставили в известность?! Нас освободил этот молодой человек, - начальник показал на Костю. - А где в этот момент были вы?!

   Бойцы молчали, тщательно изучая Костино лицо и не понимая, как мог остаться в живых человек, которого выбросили в открытый космос без шлема.

   Потом Шумов им рассказал - как.

   Спускаемый аппарат ударил колесами по бетону посадочной полосы и покатился, отсчитывая стыки частыми ударами.

   По внутренней связи доносился приятный голос диспетчера:

   - Космовокзал "Мурино-2" приветствует вас на Земле. Встречающая бригада готова принять ваш челнок на втором посадочном узле. После охлаждения обшивки вам подадут трап. Приготовьтесь к выходу. Желаю удачи.

   - И долго эта обшивка остывает? - спросил Костя у Даши, сидевшей в соседнем кресле.

   - Полчаса.

   После событий на орбите Даша стала молчаливой и задумчивой. На вопросы отвечала односложно и часто невпопад. Костя не старался ее расшевелить: мало ли о чем она думает. Соберется с мыслями - скажет. Кажется, именно сейчас и настал этот момент: Даша хмурилась, нервно перебирала пальцами и вообще вела себя так, словно готовится к чему-то важному.

   - Ты хотела мне что-то сказать? - не удержался Шумов.

   Даша выразительно посмотрела на него и отвернулась. Потом сказала в пространство перед собой:

   - Странный ты человек, Костя. Не такой, как все. Я помню, как нам было страшно, когда ворвались эти бандиты. Боялись все: и туристы, и служащие со станции. Никто даже помыслить не мог о сопротивлении. А ты взял и договорился с этими ужасными людьми. И они ничего тебе не сделали. Как так?

   - Понимаешь, Даша. Я действительно другой. Не то, чтобы я совсем не боялся. Но у меня до сих пор есть сомнения в том, что мир, который меня окружает, не выдумка. Не игра. Игра, правила которой я сам и назначаю. Поэтому не всегда получается серьезно отнестись к опасности. Это плохо, я понимаю.

   Даша помолчала.

   - Ты не останешься здесь, Костя. Уйдешь. Я буду вспоминать о тебе.

   - Я не хочу уходить.

   - Это не в твоей власти. Ты сам говорил. Ты же вмешался. Люди остались живы. Террористы - свободны. Ничего не произошло. Никто ни о чем и не подозревает.

   - А ты? А другие участники событий? Вон их - целый салон.

   Даша грустно улыбнулась:

   - Они все будут молчать, ты же знаешь. Я тоже буду. А через пятьдесят лет я стану старухой. Не думай обо мне, Костя. Забудь... - Даша переключила экран. - К тому же уже подают трап.

   ***

   - Ты здесь живешь?

   - Именно здесь.

   - Интересное место... От родителей досталось?

   - Сам купил.

   Люда улыбается и усаживается в широкое кожаное кресло. Паша выходит из комнаты и вскоре возвращается, неся пыльную бутылку вина и два бокала между пальцами.

   - Всё не было повода выпить, - объясняет Варламов. - А теперь - вот он. Точнее, она.Штопор вытягивает пробку, булькает огненно-красная жидкость и двое поднимают бокалы.

   - За что пьем? - Люда рассматривает бокал на просвет.

   - Чтобы всё закончилось хорошо... - Павел мнется и добавляет: - Знаешь, тут от Кости странная информация поступила... Как бы это сказать... В общем, он не хочет возвращаться. Его там всё устраивает.

   - В каком смысле?! - Люда отставляет пустой бокал.