Волна вероятности - Макс Фрай

Спрятала телефон в карман, сказала:

– Анн Хари отобрал нашу книжку у Ший Корай Аранаха и уже ее прочитал. Он в восторге и в растрепанных чувствах. И приедет к нам аж из Козни, потому что, во-первых, желает напиться, а во-вторых, с Ший Корай Аранахом ничего обсуждать пока невозможно, он только начал читать.

– Анн Хари, и вдруг напиться? – удивился Шала Хан. – Как говорил Тэко Машши, отличное начало рекламной кампании. Довели человека! Смешно.

* * *

Получилось и правда смешно, потому что не только Анн Хари, а все трое ужрались стремительно, совершенно как в студенческие времена, и со свойственным только (не только!) дурной ранней юности невыносимым восторгом-отчаянием говорили (орали) почти до рассвета на всех известных им языках, спорили, соглашались, сердились, хохотали до спасительных слез, обнимались от полноты понимания и уснули вповалку под присмотром безмятежного Тучи в чужой гостиной, страшно сказать, на полу. Анн Хари слышал сквозь сон, как кто-то (Тэко Машши, хозяин дома, но это он понял уже проснувшись, потом) смеется и говорит: «Да нормально все, спите дальше, я только переоденусь и убегу», – обрадовался, что можно не подниматься, не извиняться и никуда не идти, и заснул еще крепче. А когда проснулся, был уже полдень, судя по положению стрелок больших часов на стене. И вот тогда он как следует удивился, обнаружив себя на полу неизвестно где. Потом вспомнил, где именно, и рассмеялся. Так он к издателям в гости еще не ходил! И вообще ни к кому. Обычно трезвел в разгар любой вечеринки и потихоньку смывался, потому что быть пьяным только первые час-полтора интересно, да и то не всегда.

– Мы не всегда такие, – сказал Шала Хан, который как раз появился в гостиной с тремя здоровенными кружками. – До кроватей обычно все-таки добираемся, я это имею в виду.

И вручил ему кружку. В кружке был кофе. Очень крепкий и горький, ШиКоНах, суровый шамхумский горец, такой раньше всегда варил и еще удивлялся, что мне не нравится. Это же кофе! Он должен быть горький! В горечи – смысл! «А Шала Хан уроженец Лейна и даже младше меня, – думал Анн Хари, – по крайней мере, он был на четвертом курсе, когда я на последней практике новичков опекал; тогда мы, собственно, и подружились… нет, тогда познакомились, а подружились сейчас».

– Кофе ты варишь, как человек старой школы, – наконец сказал он Шала Хану, решив, что дружба у них пока не настолько близкая, чтобы вместо «спасибо» орать на него «факин шит».

– Старой и есть, – легко согласился тот. – Меня покойный Гай Шао Мет научил. Помнишь его?

– Так еще бы. «Сон в красном тереме»[19] это же он принес? Почти триста лет работы в китайском секторе ТХ-19. Экстремал.

– Ну, кофе варить его всяко не там научили, – улыбнулся Шала Хан. – Гай Шао Мет называл этот рецепт спасительным и рекомендовал принимать по утрам после примерно таких вечеринок, как мы устроили. Говорил, от кружки такого кофе организм решит, что его убивают, и тут же взбодрится, чтобы сражаться за жизнь.

– Мой, кстати, уже вполне взбодрился, – заметила Дилани Ана. – А я еще только пару глотков отпила.

– Слушай, а это вообще нормально, что мы напились у Тэко Машши в его отсутствие и остались тут спать? – спросил Анн Хари.

Она неопределенно пожала плечами:

– Не то чтобы у него каждый день в гостиной валялись пьяные. Но связался с мной, жди бе… сюрпризов жди! Ладно, по крайней мере, от нас никакого ущерба. Лампы не били, из окон не прыгали, не раскроили хозяйский ковер на три новых пальто. Даже погреб не разорили, вино я с собой принесла. Да мы золотые гости! И, кстати, всю ночь развлекали кота. Моего. За которым Тэко Машши взялся присматривать. А сам в Улимхайю удрал! – Дилани Ана вдруг рассмеялась и добавила по-английски: – Он утром такой счастливый вернулся, что я теперь думаю, у него там роман. Возможно, с кем-то из тамошних духов. Ну или не духов. Вы бы видели, как он сиял!

– То-то мне свет спать мешал, хотя окна закрыты шторами, – совершенно серьезно сказал Шала Хан.

У Дилани Аны зазвонил телефон, она взяла трубку, секунду спустя воскликнула: «Ура! Ты герой! – и уже спокойно добавила: – Да конечно, тебе надо поспать. Предлагаю встретиться у меня, например, в десять вечера. Тебе так нормально? Ну супер. И сразу туда!»

Спрятала телефон в карман, сказала Анн Хари:

– Ты все слышал. В десять встречаемся и сразу пойдем. Если не передумал, одевайся теплее. В Вильнюсе вроде весна, но Та Ола говорил, она там часто холодная. И возьми запасную одежду, чтобы по магазинам не бегать. Магазины там – скукота.

– Чего я не передумал? – растерялся Анн Хари. – Где холодно? Почему надо брать одежду? Куда?

– Ну здрасьте! – рассмеялась она. – В ТХ-19. В Вильнюс. Откуда книга, которую ты прочитал. Ты полночи нас уговаривал, чтобы мы взяли тебя с собой, хотя уговаривать было не надо, мы сами еще в Грас-Кане тебе предложили; ладно, неважно. Факт, что ночью ты просился туда. Неужели не помнишь?

– Помню, – неуверенно согласился Анн Хари. – Просто думал, что эта часть вечеринки – сон.

– Если ты сейчас почему-то не можешь, это вообще не проблема, – сказал ему Шала Хан. – Приглашение бессрочное. Мы часто будем туда ходить.

– Спасибо, – кивнул Анн Хари. – Я подумаю… Ай, да о чем тут думать! Я хочу. И могу. И пойду.

Лейн, осень 1-го года Этера

Всю дорогу, пока ехал в трамвае, и потом, когда шел от конечной по улице Дальней до Тенистой, где живет Ший Корай Аранах, Анн Хари был счастлив призраком давнего счастья – откуда-то из студенческих лет, когда всю ночь веселился с друзьями перед очередным походом на практику, и вроде бы надо собраться, перечитать инструкции, привести в порядок дела, но ты заранее знаешь, что сейчас придешь в общежитие, запрешься в комнате, поставишь будильник, рухнешь в кровать с новой книжкой и заснешь примерно на тридцатой странице, на то и дано человеку похмелье, чтобы мордой в роман засыпать и видеть во сне его продолжение, такое прекрасное и удивительное, какого обычному человеческому писателю в жизни не написать.

ШиКоНах был дома, сидел на крыше и с мечтательным видом приколачивал к балке какой-то, вероятно, необходимый гвоздь. Крикнул сверху:

– У нас шаром покати, зато кофе полный кофейник. Ты, случайно, ничего съедобного не принес?

– Будешь смеяться, битком набитый рюкзак, – ответил Анн Хари. – Шел из гостей к трамваю,