Сталин - Эдвард Радзинский

Но не все было так весело. Накануне сторонники Троцкого предложили ему, тогда еще руководителю армии, арестовать Сталина, Зиновьева и других, как изменников делу революции. Разговор произошел вечером. Наступила ночь, но Троцкий не давал ответа. В это время в другом лагере уже все знали. Это была жуткая ночь. Сталин в углу сосал свою трубку и вдруг – исчез. Зиновьев в истерике требовал Сталина, его искали, но безуспешно... На рассвете Троцкий объявил сподвижникам: он отказывается. Он не может допустить, чтобы партия обвинила его в самом страшном для революционера грехе, в бонапартизме: ведь главный закон партийцев – политическая деятельность вне партии контрреволюционна. Обращение к народу или к армии приведет к возникновению нового Наполеона и погубит партию. Троцкий был величайшим догматиком – он повел себя как волк, не смеющий уйти за красные флажки и предпочитающий вместо этого пулю".

Сталин появился утром – так же внезапно, как и исчез.

Дальше он делал ходы быстро. Во главе армии им был поставлен Михаил Фрунзе. Он не был человеком Сталина, поэтому Зиновьев и Каменев поддержали назначение. Сталин поручил Фрунзе реформировать армию. От прежней вольницы остались только командирские кадры, новая армия была создана из призванной осенью крестьянской молодежи. Ну а дальше... Фрунзе страдал язвой. После обострения решением Политбюро ему сделали сомнительную операцию. Фрунзе умер на операционном столе. Жена, убежденная, что его зарезали, покончила с собой.

Руководить Красной армией стал верный слуга Генсека – Клим Ворошилов. Комбинация успешно завершилась. Розовый, похожий на приказчика Ворошилов ненавидит блестящего Тухачевского, которого опасно называют Наполеоном, стало быть, война между ними неизбежна. Ворошилов ненавидит и Троцкого – он не забыл царицынских унижений. Так что впереди беспощадная чистка армии от троцкистов. Назначение удачное...

Пришла очередь Зиновьева и Каменева.

В союзники Сталин взял последнего оставшегося вождя – Бухарина, главу направления, которое в партии именовалось правым. Он и его сподвижники – руководитель профсоюзов Томский и председатель Совнаркома Рыков – за мирное неторопливое развитие, продолжение нэпа, союз со средним крестьянством, против коллективизации, сверхиндустриализации, борьбы с кулаком. Бухарин щедро цитирует последние статьи Ленина – теперь все должно быть подкреплено ссылками на бога. Впрочем, у его врагов достаточно прямо противоположных по смыслу цитат – и тоже из бога.

14 апреля 1925 года в «Правде» была напечатана статья Бухарина с лозунгом, обращенным к крестьянству: «Обогащайтесь, развивайте свое хозяйство и не беспокойтесь, что вас прижмут». Страна вздохнула с облегчением: с падением Троцкого явно наступали добрые перемены. Но лозунг ошарашил старых партийцев: богатый крестьянин – это нокаут Великой утопии! Каменев потребовал объяснений у Сталина, тот молчал, загадочно курил свою трубку. Зиновьев и Каменев решили: пора попытаться одернуть Бухарина. Уничтожая его, они припугнут и Сталина.

Так он заставил этих глупцов выступить открыто. Теперь Зиновьев и Каменев все время обстреливают Бухарина. А Сталин помалкивает. Ждет.

Окончательное сражение развернулось на XIV съезде. Зиновьев объявил: «В партии существует опаснейший правый уклон. Это недооценка опасности кулака, деревенского капиталиста. Кулак, соединившись с городскими капиталистами-нэпманами и буржуазной интеллигенцией, сожрет партию и революцию».

Все эти мысли Зиновьева Сталин почти дословно выскажет через несколько лет, когда уже сам будет уничтожать Бухарина и правых... Но сейчас – очередь Зиновьева и Каменева. И он страстно защищает Бухарина: «Крови Бухарина требуете? Не дадим вам его крови!» (Аплодисменты.)

Через тринадцать лет идущий на расстрел Бухарин вспомнит эти слова...

Но уже тогда прозвучала грозная для правых реплика Сталина: "Если спросить коммунистов, к чему готова партия... я думаю, из 100 коммунистов 99 скажут, что партия более всего подготовлена к лозунгу «бей кулака».

Да, защищая Бухарина, он отлично знал: партия жаждет продолжения революции и расправ с ненавистными капиталистами, с ненавистным нэпом – изменой Великой утопии... Так что уже тогда, думая о будущих ходах, он не сомневался: с правыми он расправится при овациях партии.

А пока все забавно повторялось: беспощадных репрессий, которых вчера Зиновьев и Каменев требовали против Троцкого, нынче потребовал против них самих интеллигентнейший Бухарин.

Весь XIV съезд прошел под удивительный аккомпанемент.

Когда-то, при разгоне Учредительного собрания, Ленин использовал орущий зал. Теперь Сталин успешно применяет его опыт.

Вот Каменев тщетно пытается перекричать беснующийся зал: «Вы меня не заставите замолчать, как бы громко ни кричала группка товарищей... Сталин не может выполнять роли объединителя большевистского штаба. Мы против теории единоначалия, против того, чтобы создавать вождя».

Зал в ответ орет: «Неверно! Чепуха! Сталина! Сталина!» Вся стенограмма – это постоянный голос зала, как бы олицетворяющего народ, низы партии.

Съезд, набранный Генсеком, не просто послушен. Делегаты уже не верят в убеждения спорящих на трибуне. Еще вчера Зиновьев и Каменев со Сталиным выступали против Троцкого, сегодня Зиновьев и Каменев с Троцким выступили против Сталина. Диктатор Ленинграда кровавый Зиновьев, требующий сейчас демократии, так же странен, как требовавший демократии диктатор Троцкий. Хитрый Микоян все это сформулировал так: «Когда есть большинство у Зиновьева, он за железную дисциплину, когда нет – он против».

Делегаты уже поняли: это просто борьба за власть.

С идеями покончено. Зал с готовностью демонстрирует свое единство со Сталиным – оно хотя бы выгоду приносит.

Крупская попыталась быть независимой – она выступила в поддержку Зиновьева и Каменева, говорила о том, что большинство не всегда право, вспоминала поражение Ленина на стокгольмском съезде... Сталин вежливо возразил ей с трибуны и куда менее вежливо выразился в кулуарах: «Если она ходила в один нужник с Лениным, то это еще не значит, что она понимает ленинизм».

Но на трибуне он – воплощение миролюбия, умеренности. «Метод отсечения, метод пускания крови заразителен. Сегодня одного отсечем, завтра другого... А что же у нас останется от партии?» – так говорил он, добрый и терпимый, на XIV съезде партии.

Вот он цитирует написанную Лениным резолюцию XI съезда, где говорится о мерах против функционеров вплоть до исключения их из партии. «Надо осуществить! Сейчас же!» – неистовствует зал. Но он: «Подождите, товарищи, не торопитесь»... Это его нынешняя роль – умиротворителя, мудрого, спокойного, отнюдь не жаждущего крови руководителя. Собственноручно написанная роль в поставленном им же зрелище.

Каменев и Зиновьев осуждены 559 голосами против 65. Полным их поражением при новом сопровождении – криках одобрения – заканчивался послушный Сталину съезд. Созданная им система отбора депутатов сработала великолепно.

Счастливый Бухарин и его единомышленники, победившие своих врагов, славили эту систему, как еще совсем недавно славили ее Каменев и Зиновьев, победившие на предыдущем съезде своего врага Троцкого.

Все они ничего не поняли... Только потом станут ясными правила игры Сталина: он делился властью, но не более чем на один съезд. На один ход.

Троцкий в полемике не участвовал, насмешливо наблюдал, как Сталин «ловко напялил колпак оппозиционеров на своих вчерашних союзников». Во время партийных заседаний он теперь демонстративно читал французские романы.

На съезде Сталин впервые выделен среди других членов Политбюро – он уже вне алфавита. Каменев убран им с поста председателя Совета Труда и Обороны. В Политбюро у него стойкое большинство – новыми членами стали покорные слуги Ворошилов, Молотов, Калинин. Сталин милостиво оставил пока в Политбюро Зиновьева, он перестал быть главой опасного Ленинграда, его сторонники беспощадно изгоняются из ленинградского руководства. Чисткой руководит новый глава города – Сергей Киров, до революции – рабочий, в партии при Ленине – на вторых ролях. Он не искушен в интригах, крепкий организатор, скромный исполнительный провинциал. Настало время людей исполнительных...

В гражданскую войну Киров отвоевывал для большевиков Кавказ и в Грузии отыскал сына Кобы от первого брака – тринадцатилетнего Якова... Сталин дружил с Кировым. Единственная нежная надпись, которую я прочел у Сталина, была на книге, подаренной им Кирову: «Другу моему и брату любимому от автора».

Никому он так не писал.

Оставил он в Политбюро и Троцкого: нужно было еще приучить партию к новому положению вчерашних вождей. Для этого страшное слово «фракционер» должно вскоре стать их постоянным эпитетом... А пока он назначает Троцкого на рядовую должность в Высший совет народного хозяйства (ВСНХ), но по Москве распространяются слухи о том, что это лишь ступенька, что Сталин задумал вскоре назначить Льва главой ВСНХ.