100 Великих Чудес Света - Надежда Ионина

— Город — дело рук царя ангелов Пра-Юна.

— Этот город построен гигантами, которые когда-то жили в наших краях.

— Этот город сам построился, потому что людям это не под силу.

Но сохранилась древняя легенда о том, как в незапамятные времена, когда боги еще появлялись на земле среди простых смертных, жил-был в стране Индрапараста принц Пра Кет Меалеа. Он был прекрасен, мужествен и юн, и боги любили его. В особенности его любил бог солнца Индра.

В один прекрасный день Индра взял своего любимца к себе на небо. Бог жил в великолепном дворце, который стоял на вершине холма Меру — там, где обычно сидел Индра, бросая (если было хорошее настроение) на землю молнии или посылая столь полезные земледельцу дожди. Службу свою он исполнял исправно, потому что его стараниями в Камбодже четыре месяца в году лили дожди.

Пра Кет Меалеа очень понравилось во дворце: и сам дворец был божественно хорош, и находился он в центре Вселенной — обители богов. Может быть, никогда бы не покинул юноша этот дворец, если бы не небесные танцовщицы — полунимфы, полуангелы. Не понравился им его человечий запах, и не поладил юный принц с ними. И упросили они Индру отправить Пра Кета назад, на землю.

Принц был очень обижен. Мало того, что ему сказали: «От тебя, братец, как-то нехорошо пахнет», — но надо было расставаться с чудным дворцом, к которому он так привык и который так полюбил.

Индре, видимо, приходилось считаться с танцовщицами-деватасами, но он был добр, и ему было жаль юношу. Видя горе принца, Индра сказал: «Не печалься, я построю тебе такой же дворец на земле». Он поручил это архитектору богов Прах Пуснуку, а священный буйвол Нанден нашел, по повелению Индры, место для будущего здания.

Под руководством божественных посланцев тысячи самых искусных работников из разных стран возвели на земле невиданной красоты дворец. Как и дворец Индры, он был украшен пятью башнями, и внутреннее убранство его было великолепным. Царь Яшоварман, получив от отца в наследие большую империю, уделял много внимания укреплению, вернее, даже обожествлению царской власти. А сделать это можно было, только заручившись поддержкой жрецов. И царь основывал десятки монастырей, строил храмы самых разных религий и, наконец, начал возводить новую столицу, достойную живого бога, — Яшодхарапуру, известную теперь как Ангкор.

После смерти Яшовармана наступил долгий период междоусобиц и борьбы за власть.

Претенденты на престол стали строить свои столицы, и Ангкор 20 лет был в запустении. Если бы строительство Ангкора закончилось при первых царях, то он так бы и остался одним из многочисленных городов, затерянных в джунглях. Но новый царь «восстановил священный город Яшодхарапуру и заставил его блистать несравненной красотой, построив дома, украшенные сверкающим золотом, и дворцы, мерцающие драгоценными камнями».

В 1113 году на престол вступил Сурьяварман II, который, как и положено настоящему царю, собрал армию и пошел завоевывать соседей. Однако военной славы он себе не добыл и тогда решил переключиться на внутренние дела.

Он стал укреплять культ бога-царя и для этого построил храм Ангкор-Ват, что означает «храм города», столичный монастырь.

Ангкор-Ват — самое большое религиозное сооружение в мире. Он больше любого европейского собора, любой мусульманской мечети, любого зиккурата, пагоды или пирамиды. Ангкор-Ват построен так хорошо, что полностью сохранился и доныне поражает своей красотой.

Храм представляет собой святилище, которое стоит на платформе высотой в 13 метров. Под ней другая платформа площадью в один гектар, по углам которой стоят четыре башни, соединенные галереями между собой и центральным храмом.

Центральная башня возносится вверх на 65 метров. В ее святилище Сурьяварман велел установить статую бога Вишну, лицом похожего на самого царя. Это было в традиции Ангкора: цари не только духовно отождествляли себя с богом, но и считали себя его физическим продолжением.

И весь этот ансамбль был окружен двумя рядами стен с башенками и воротами, так что общая площадь Ангкор-Ват составляла один квадратный километр.

Башни Ангкор-Ват описать очень трудно, потому что ничего похожего в мировой архитектуре просто нет. Пожалуй, их можно сравнить с обрезанными снизу (до половины) кукурузными початками или с вершиной пшеничного колоса невероятных размеров. Раньше вершины эти были покрыты золотыми листьями, а барельефы, украшающие террасы, разукрашены.

Храм на Востоке очень часто своими формами напоминает гору. Это связано с ролью священной горы Меру (своего рода Олимп восточного мира) и с функцией гор в восточной истории. Гора — символ мощи и величия, и потому как гора — пятиглавый Ангкор-Ват.

Каждый камень храма покрыт резьбой или барельефами. Чего стоит только галерея первого этажа длиной в целых шестьсот метров! Здесь восемь панно — больше тысячи квадратных метров рельефной скульптуры. Сотни прекрасных танцовщиц, военные и религиозные сцены. Кажется, что в камне оживают древние легенды, поверья, давняя жизнь.

Сюжеты всех этих гигантских каменных фресок взяты из мифологии — из «Махабхараты» и «Рамаяны». На одной из фресок изображены все боги, входящие в пантеон Брамы: богиня богатства Кубера и бог войны Сканда, с многочисленными руками и головами, верхом на павлине, и Индра, и Вишну, и бог смерти Яма, и Шива.

Ученые разыскали великолепные ансамбли, храмы, дворцы и башни, которые на протяжении веков составляли гордость камбоджийских владык. Город строился долго, облик его и размеры менялись много раз. Каждый новый царь создавал себе храм-усыпальницу. Этот храм должен был находиться в центре — на пересечении улиц и каналов. Считалось, что город подобен горе Меру — жилищу богов и центру мироздания, он тоже центр мироздания. Соответственно и храм — центр земной суши.

Город все рос и рос, возникали новые районы, новые центры.

Особенно велик город был в ту эпоху, когда на престол вступил Джаяварман VII — очень любопытная фигура в камбоджийской истории.

Преемники Сурьявармана унаследовали его самомнение и тщеславие, но не его силу.

После смерти Сурьявармана империя кхмеров была разгромлена, а ее столица захвачена. Страна задыхалась под тяжестью налогов и податей и не могла уже сопротивляться. Деревни обезлюдели — кто ушел в солдаты, кто отрабатывал барщину на строительстве. Начались крестьянские волнения. Но с этим, казалось бы, смертельным для государства ударом связан и его новый расцвет.

Когда столица была захвачена, жители угнаны в рабство и золотые пластины сорваны с храма Ангкор-Ват, кхмеры, разгромленные, но не покоренные, объединились вокруг Джаявармана VII. В свое время он добровольно отказался от престола, уехал из столицы, что было не совсем типично для царя, которому престол причитался по праву. Но когда стране стало грозить порабощение, Джаяварман объединил в горах остатки разбитых отрядов, создал крестьянское ополчение и повел борьбу с захватчиками. В 1181 году он нанес тямам сокрушительное поражение, потопил их флот и убил их царя. В том же году он короновался на престол.

Джаяварман предпринимал поистине героические усилия, чтобы спасти страну: он сооружал новые каналы, строил водохранилища и дороги, наводил порядок среди чиновников. Он восстановил разрушенный Ангкор и обнес его могучей стеной.

В центре города, славившегося храмами, дворцами и знаменитой террасой слонов, был воздвигнут Байон — новый для Камбоджи тип храма. Это поистине фантастическое зрелище, странное и противоречивое (впрочем, как и все, что делал Джаяварман. Гора камней, хаотическое нагромождение частью разрушенных временем, частью незавершенных строений. И на фоне неба — силуэты 50 грандиозных башен, устремленных вверх. Каждая из них несет на четырех своих сторонах исполинские изображения лиц боддисатвы Локешвари, высеченные в камне. 200 лиц, улыбающихся одинаковой загадочной улыбкой, смотрят на город. Немного квадратные, чуть плоские лица с широкими носами, миндалевидный разрез глаз, толстые и в то же время четко очерченные губы. И все они (если верить преданиям и хроникам) — лицо самого Джаявармана.

Галереи Байона, как и галереи Ангкор-Ват, украшены каменными барельефами. Сюжеты этих обширных каменных композиций относятся к двум совершенно различным мирам.

Внешняя галерея посвящена историческим событиям и бытовым сценам, а фрески внутренней галереи изображают мир богов. Вот воинов кормят обедом. Его доставили на таких же тележках, какие и ныне увидишь на дорогах и улицах Камбоджи. Принцессы, томно откинувшиеся в паланкинах, ждут, пока пройдут войска. А вот морская битва — головы сидящих за веслами гребцов, воины с дротиками, луками и щитами.

Изображение залитого водой леса — своего рода символ Камбоджи. В период тропических ливней, когда с июня по сентябрь день за днем низвергаются с неба мощные потоки дождя, чуть ли не вся Камбоджа уходит под воду. Вот и на стенах Байона изображено фантастическое видение леса, полного воды и рыб. Рыбы так впечатляюще и точно вырезаны в камне, что, даже не будучи большим специалистом, можно распознать их породы.