Королева Марго - Андре Кастело

Зная силу своей привлекательности и хорошо умея пользоваться ею, она любезно предоставила своему избраннику право обманывать ее и даже как бы пригласила его к этому: «Тем не менее, если страсть к перемене внезапно нависнет над вашей душой, прошу вас, не противьтесь своей страсти; я не боюсь вас потерять, ибо живу в глубоком убеждении, что, когда все мы покинем этот мир, мы с вами воссоединимся на том свете…».

Не случайно свое письмо она закончила прощанием:

«Adieu, мое солнце, à Dieu, мой ангел,[44] великое чудо природы; миллион раз целую этот миллион совершенств, который боги сотворили себе на радость, а людям на восхищение».

Неистовство ее любви отразилось и в таких иступленных стихах:

Я люблю в себе твою любовь,Для меня твоя вскипает кровь,Наши жизнь и смерть слились в объятьях.Друг для друга жить нам суждено,Умирать друг в друге, заодно.Не хочу — и жажду умирать я.

Страстно увлеченная гуманизмом и философией Платона — не случайно ее настольной книгой был диалог Платона «Пир», — королева Наваррская поглощала Плутарха и любила долгие философские диспуты с Мишелем де Монтенем, которого Генрих назначил придворным в свою свиту.

К счастью для Маргариты, она имела достаточно влияния на мужа, чтобы тот хотя бы по вечерам снимал свой нелепый и заношенный наряд, весь изодранный лесными сучьями, и надевал черно-белый шелковый полукафтан, штаны веселой расцветки и голландские чулки — при этом, правда, забывая умыться…

Архивы Нерака свидетельствуют о щедрости короля Наваррского по отношению к Маргарите. Он дарил ей драгоценности, ткани для платьев, надушенные перчатки, весьма ценившиеся в ту эпоху… особенно если они были еще и пропитаны ядом. К счастью, в данном случае такого быть и не могло. На Генриха снова навалилась «огромная слабость, причиной которой была его несдержанность в отношениях с женщинами», и все понимающая Маргарита опять принялась самозабвенно ухаживать за ним. Она надеялась родить от него сына и для этого шла на все. «Я отправляюсь на воды в Баньер, — написала она матери, — хочу увидеть, будет ли Бог милостив ко мне, чтобы увеличить число ваших преданных слуг. Многим эти воды помогали. По возвращении в Нерак я извещу вас о том, помогли ли они и мне».

А меж тем поправившийся король тут же воспылал чувством к фрейлине своей жены, которая не последовала за госпожой в Баньер. Франсуаза де Монморанси-Фоссе, в обиходе Фоссез, была еще совсем юная девица. Она была лакомкой, и свои ухаживания Генрих начал с того, что стал угощать девушку конфитюрами из Генуи и грушами, надушенными «шафраном из Тура». Конечно, обольститель добился успеха: девушка подчинилась желанию своего короля, чему в известной степени способствовала и сама королева, находившая, что Фоссез «еще совсем дитя с очень доброй душой».

Вот как об этом рассказала сама Маргарита: «Фоссез, которая была без памяти влюблена в моего мужа, настолько старалась ему угодить, что вскоре забеременела». Чтобы избавиться от этой неожиданной помехи, Фоссез отправилась на горячие источники долины д'Оссон, славившиеся тем, что их воды помогали прерывать беременность, — то есть цель этой поездки была прямо противоположна надеждам, которые Маргарита возлагала на источники Баньера. Заботясь о собственном комфорте, Генрих пожелал, чтобы Марго сопровождала свою фрейлину, но она отказалась под предлогом, что дала клятву, что ноги ее никогда не будет в Беарне, «пока там не воцарится католическая вера».

Королю самому пришлось сопровождать на воды «свою девочку», как он называл Фоссез, — тогда как Маргарита начала новый курс лечении в Баньере. В «Мемуарах» она обмолвилась, что, будучи разделена с Шамваллоном, пролила в Баньере столько же слез, сколько ее муж со своей любовницей «выпили лечебной воды».

Увы! ни воды горячих источников, ни тем более мягкие воды Баньера ни той ни другой не принесли желаемых результатов. Так как Фоссез была уже близка к разрешению от плода, Маргарита со свойственной ей безграничной участливостью предложила юной любовнице своего мужа отправиться с ней в Мас д'Аженуа, где в «уединенном месте находился дом короля»:

— Я возьму с собой лишь тех людей, которых вы сами захотите взять. Тем временем король отправится куда-нибудь на охоту, и вы не тронетесь с места, пока не родите. Таким образом мы положим конец слухам, которые мне так же небезразличны, как и вам.

«Вместо того чтобы поблагодарить меня, Фоссез с крайним высокомерием заявила, что уличит во лжи всех тех, кто о ней дурно отзывается».

Короче, уповая на то, что в моде были всякие фижмы, фрейлина надеялась еще довольно долго скрывать свое положение. Королеве она заметила, что Маргарита ее больше не любит и только и ищет предлог, чтобы погубить ее репутацию. «Сказав все это очень громко, тогда как я с ней говорила очень тихо, она в гневе покинула мой кабинет и отправилась прямо к моему мужу сказать ему все то, что только что наговорила мне».

Генрих тем более не испытывал никакой благодарности к жене за ее старания. Больше того, продолжал сердиться на нее — вплоть до того момента, когда у Фоссез начались схватки. Лекарь дал знать королю, который тут же разбудил и Маргариту, — они спали в одной комнате, но раздельно. Генрих приоткрыл полог, которым было завешено ложе его жены, и виновато признался:

— Душенька, я скрыл от вас кое-что и теперь должен покаяться, прошу вас извинить меня за это и забыть все, что я вам когда-то наговорил. Вы меня очень обяжете, если сейчас же подниметесь и окажете помощь Фоссез, которая в этом очень нуждается… Вы же знаете, как я люблю ее… прошу вас, не откажите мне в этой просьбе!

— Я вас слишком почитаю, чтобы обижаться на что бы то ни было, что исходит от вас, — ответила Маргарита с любезностью, в которой все же прозвучала легкая ирония… — Бегу к ней и буду делать все, как если бы она была моя дочь. Вы же немедленно отправляйтесь на охоту и увезите с собою двор.

Маргарита немедленно распорядилась перевести Фоссез из комнаты фрейлин в одну из отдаленных комнат замка.

— По воле Бога она родила девочку, да к тому же мертвую, — объяснила Маргарита королю, когда тот вернулся с охоты…

Генрих немедленно отправился к Фоссез, которая «попросила, чтобы я ее навестила, как я обычно делала всегда, если какая-нибудь из моих фрейлин была нездорова, полагая, что я таким образом помогу унять уже возникшие слухи. Войдя в нашу комнату, муж увидел, что я уже легла…».

— Прошу вас подняться и навестить ее, — жестко сказал король.

— Я уже сделала это, когда Фоссез нуждалась в моей помощи, — ответила Маргарита с вызовом, — а теперь моя помощь ей не нужна. И если я к ней пойду, наверняка откроется все, что произошло, и на меня же будут показывать пальцем.