Атлантическая премьера - Леонид Влодавец

— «В кругах, близких президенту, — продолжал диктор читать сообщение „Антилы“, — носятся слухи о неэффективности мер по борьбе с партизанами, которые применяет командующий войсками Второго армейского корпуса генерал Хуан Салинас. Утверждают, что действующие против него силы 1-го корпуса народной гвардии Фронта имени Чарльза Спенсера, которыми командует команданте Альберто Вердуго, успешно отразили атаки правительственных сил на стратегически важную деревню Каса де Эспирито Санто. В бою партизаны сбили два вертолета „Пума“, подбили танк М-48 и уничтожили 18 солдат и двух унтер-офицеров. Вчера вечером, выступая по радио „Вое де Лос-Панчос“ команданте Вердуго сказал…»

Дальше захрюкала паршивая магнитофонная запись, но голос ночного сторожа из Лос-Панчоса я узнал сразу же:

— Дорогие братья и сестры, друзья и товарищи! Эти жирные сволочи думали, что старик Вердуго ничего не смыслит в военном деле, и хотели разделаться с ним, как со щенком. Но я, Альберто Вердуго, не щенок! Я старый пес! Гав, гав! (Чье-то многоголосое ржание и хохот.) А у старых псов бывают крепкие зубы! И я порвал им штаны! Гав! Гав! Гав! Эти толстобрюхие генералы думали, что раз в народной массе нет генералов с дипломами, то они смогут с нами справиться. Да, у нас нет генералов с дипломами! Но в нашей народно-освободительной армии каждый осел может стать генералом! Патриа о муэрте!

— Как видно, — заметил комментатор «Радио Гран-Кальмаро», — события на острове будут еще приковывать к себе внимание всего мира. А пока — «Пейте пиво „Карлсберг“!»

И тут из эфира опять выполз голос деда Вердуго:

— Если вы будете пить пиво, то не сможете сделать революцию! У вас вырастет такое же толстое брюхо, как у генералов!

— Спасибо, команданте, это отличная реклама! И заиграла не то самба, не то румба, не то еще что-то…

Я так и не понял, то ли какой-то клоун ловко имитировал голос деда, то ли корреспондент удачно вмонтировал какой-то фрагмент из интервью с «команданте».

— Не сидится им, — проворчала Мэри. — Из того, что каркал по-испански этот старый козел, я не поняла ни слова, кроме «гав-гав», но ручаюсь, что и остальному цена такая же.

— Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей, — процитировал я «Коммунистический манифест», но, по-моему, что-то напутал, — потому что они не имеют Отечества и приобретут весь мир!

— А как насчет золота в трюме? — поинтересовалась Мэри. — Как оно, поступит в общенародную собственность?

— Это несущественно. Вообще-то его надо бы реквизировать, но…

Я осекся, потому что из рубки, перебивая музыку, назойливо загудел какой-то зуммер, привлекая внимание. Мэри и Синди встрепенулись и побежали в рубку. Я последовал за ними.

— Какой-то осел идет прямо на нас, — оценила обстановку Мэри. На табло мигала надпись: «Угроза столкновения!»

— Скорость тридцать узлов, по шуму винтов и габаритам — сторожевой катер,

— определила на своем компьютере Синди. — Он нас протаранит через двадцать минут!

— Неужели там идиоты? — воскликнула Мэри. Катер был уже хорошо виден с палубы. Он действительно шел к нам с востока, угрожая ударить в борт, но все-таки изменил курс и кабельтовых в шести сбавил скорость. Видя, что мы стоим и никуда не двигаемся, командир катера заорал в мегафон:

— Что за судно? Кто владелец?

— Частная собственность! — ответила Мэри. — Яхта «Дороти», США, порт приписки Нью-Йорк, владелец Синди Уайт!

Сторожевик подошел почти вплотную, и за это время мы успели надеть купальные костюмы, ибо до этого ужинали без них.

На гафеле катера развевался желто-зелено-белый флаг Гран-Кальмаро с замысловатым гербом из мечей, сабель, старинных пушек и прочего хлама.

— Что за опрос в нейтральных водах? — проворчала Мэри. — У вашего острова три мили территориальных вод, мы в двадцати милях от этой зоны. Никто не объявлял эту акваторию военной или закрытой.

— Простите, мэм, — ответил с мостика катера офицер в синих шортах и белой рубашке, — это забота о безопасности. В десяти милях отсюда яхта, похожая по габаритам на вашу, атаковала шведское научное судно. Это было позавчера. Яхта была тоже под американским флагом и выглядела как прогулочное судно, однако у них под надстройкой была 75-миллиметровая автоматическая пушка и два двадцатимиллиметровых пулемета. Внезапно яхта открыла огонь и тремя снарядами потопила шведов. Шведы только успели передать, что их обстреливает прогулочная яхта под американским флагом. Спасен лишь один человек. Правительство Швеции уведомило наше правительство о намерении совместно расследовать инцидент. Сделан запрос правительству Хайди. Поэтому мы и патрулируем район.

— Мы следуем в Гран-Кальмаро, — сказала Мэри. — Когда придем к вам, можете облазить все судно сверху донизу. А здесь нейтральные воды, и мне плевать на ваше соглашение со Швецией. Любой обыск здесь незаконен и будет рассматриваться как вторжение на территорию США. У меня есть система экстренной связи с 6-м флотом, и у вас может быть масса неприятностей.

— Приятно это услышать, мэм, — согласился гран-кальмарец, — мы просто хотели предупредить вас, чтобы вы были поосмотрительней. Будьте здоровы!

Катер развил предельный ход и вскоре исчез с горизонта.

— Мэри, ты прямо адмирал! — восхитилась Синди.

— Возможно, — хмыкнула Мэри, — имея на борту тысячи фунтов золота, целую кучу автоматов и пистолетов, новейшие электронные и акустические системы, которые можно квалифицировать как шпионские, да еще двух хайдийских партизан

— и пускать на борт досмотрщиков? Я не идиотка.

— А может быть, у вас и пушка спрятана под настройкой? — пошутил я.

— Пушки у нас нет, — усмехнулась Синди, — но она бы не помешала!

— В этом ты права, — озабоченно проворчала Мэри, — вообще, в этом чертовом районе не отдохнешь! Пришли к Хайди — революция, пошли на Гран-Кальмаро — тут пираты. А все вы, коммунисты!

— Ну вот, — обиделся я, — и этих дурацких шведов на нас повесите!

— Конечно! Кому выгодно, чтобы шведы с нами поссорились? Вам!

— Ну, мне лично на это наплевать. А потом, по-моему, дело не в том, что кто-то решил поссорить Швецию и США. Мне кажется, просто кому-то мешало то, что шведы вели здесь какие-то исследования. Может быть, они искали тот галеон, а?

Мэри, Синди и даже Марсела, очень мало что понявшие в моем заявлении, взволнованно переглянулись.

— Я слышала слово «галеон»… — произнесла Марсела. — Шведы искали галеон? Ты так сказал? Вот что! На прошлой неделе в Сан-Исидро заходило шведское судно «Ульрика». Я была на вилле у командующего хайдийскими ВМС. Туда к нему приезжал офицер, который докладывал о заходе «Ульрики» и о том, что профессор Бьернсон собирается искать в районе Хайди испанский галеон, который был где-то в этих местах атакован корсаром Эвансом. Я не помню, что там случилось, но потонули и Эванс, и галеон. Но Эванс, как точно известно, утоп совсем близко от Хайди, а вот галеон, который назывался «Санта-Фернанда» ушел в сторону Гран-Кальмаро, но туда не прибыл. Ограбить его Эванс не успел, потому что галеон отстреливался и продырявил ему весь борт. Пираты тоже много стреляли, отчего и в галеоне получилось много дыр. Вот они оба и утонули. С испанского корабля спасся один матрос, а может, даже офицер, я этого не помню. Его подобрали португальцы, и он уехал в Бразилию. А его правнук, который не так давно помер, женат был на немке, у которой родня была только в Швеции. В общем, наследство от этого семейства перешло к какой-то шведской племяннице, а этот профессор Бьернсон — ее муж. В бумагах этого бразильца нашлась одна записка, там было указано место, где утонула «Санта-Фернанда». Всего на ней было сто пятьдесят бочек золота в слитках. Я про эту историю забыла и вспомнила только сейчас, когда услышала слово «галеон».

— Лучше поздно, чем никогда, — хмыкнул я. — Это значит, что мы будем горбатиться еще неделю, перед тем как наконец-то выудим все полтораста бочек.

Наскоро пересказав скороговорку Марселы, я увидел, как у Мэри и Синди зажегся в глазах такой огонек, что я понял — любовь для них — это маленькое хобби, а настоящее дело — бизнес и авантюры.

— Полтораста бочек! — прошептала Мэри. — Я думала их максимум двадцать… Сорок два слитка в бочке, по двадцать два фунта без малого — девятьсот двадцать четыре фунта, чуть меньше полутонны, итого в полутораста бочках — семьдесят пять тонн!

— Это миллиарды! — выдохнула Синди.

— Я только хочу напомнить, — сказал я осторожно, — что ваша посудина имеет всего двести тонн водоизмещения и лишние семьдесят пять тонн могут сделать ее плавучесть весьма относительной.

Это вовремя притушило энтузиазм крошек. Они начали думать.

— Нужно радировать мистеру Куперу-старшему, — сказала Мэри. — У него есть гидросамолет, который может взять на борт три тонны груза. Через десять часов максимум он будет здесь.