Атлантическая премьера - Леонид Влодавец

Да, тут, пожалуй, никакого коммунизма уже не нужно, даже того гонорара, который обещали за выполнение задания на Хайди. Беспокоило только одно: вероятно, тем людям, которые отправляли меня на Хайди, было очень нужно установить там коммунистическую диктатуру, раз они затратили так много денег на нашу переброску и подготовку, пообещав хорошо оплатить нашу работу. Кстати, кому это могло понадобиться? Не на русских же мы работали в самом деле? Тем наверняка было проще пригласить каких-нибудь кубинцев или никарагуанцев, чем набирать янки? Китайцы тоже вряд ли хотели бы пользоваться нашими услугами. Оставалось одно из двух: либо наше правительство завернуло на Хайди какую-то игру с очень дальним прицелом в политике, либо дело было еще проще, и мы работали на какую-нибудь частную фирму с очень крупными финансовыми интересами на этом острове. В обоих случаях мне не следовало рассчитывать на гонорар. В таких играх редко любят платить по счету деньгами, чаще употребляют пули. Так что миллионы со дна моря были очень вовремя. Можно было исчезнуть, приобрести новую фамилию и заняться честной и спокойной жизнью где-нибудь подальше от всяких спецслужб, политики и крупного бизнеса. Если при этом еще и жениться, скажем, на Марселе, то можно обеспечить себе вполне обеспеченное и беззаботное будущее

только за счет банковских процентов. Хотя жениться можно и на Мэри. Синди Куперы вряд ли отдадут, она исключается.

Не знаю, рассчитывала ли Мэри на повторение вчерашнего, но тем не менее кофе она меня напоила снова. Правда, я несколько приободрился и согнал сонливость, но мысли о сексе в ночь, когда на борту лежит несколько сот золотых слитков, мне не шли в голову. Я не знал, какие возможности у сеньориты Соледад, а потому готовился ко всему, начиная от примитивной атаки на шлюпках или моторках и кончая налетом боевых пловцов или воздушным десантом. Чтобы не задремать, следовало перемещаться по кораблю, но при этом поменьше шляться на открытых участках палубы — это на тот случай, если у Соледад имелся снайпер с инфракрасной оптикой. Такому парню, если он разместился на скалах, окружающих лагуну, было бы нетрудно пристукнуть нас обоих бесшумно. Поэтому я велел Мэри сидеть в рубке и перевести сонары в режим ближнего наблюдения. У нее там имелся и радар, с помощью которого можно было наблюдать за обстановкой на море и в воздухе примерно в радиусе полусотни миль вокруг острова. Что же касается меня, то я бродил по яхте не повторяющимися маршрутами, так что если бы какой-то мерзавец смотрел на меня с берега, то не мог заранее угадать, где я покажусь в следующий раз. Все наиболее уязвимые от снайперского огня участки я старался проскакивать быстро, чтобы не давать возможности прицелиться.

Однако время шло, а никаких агрессий не предвиделось. Это расхолаживало, заставляло посмеиваться над собой, как над мальчишкой, играющим в войну. Все это было очень опасно, так как по опыту я знал, что настоящая опасность появляется тогда, когда ее перестаешь ждать. Тем не менее определенная успокоенность уже прочно поселилась во мне, и я был внутренне убежден, что никакая Соледад тут не появится.

Я решил зайти в рубку. Мэри подремывала в кресле у пульта, чуточку гудели экраны, не показывая ничего предосудительного.

— Ну как? — спросил я.

— Все тихо, — зевнула она и ленивенько потянулась, — она не придет, я думаю.

— Напрасно, — хмыкнул я, — я был бы рад новой даме.

— Неужели тебе недостаточно троих? — усмехнулась Мэри.

— Мне бы вполне хватило одной, — ответил я, — но если я кого-то из вас выберу, получится драка.

Разговор на сексуальные темы, как мне казалось, мог бы меня разогреть и в конце концов привести к повторению вчерашнего мероприятия хотя бы с Мэри, однако в это время с воды донесся шумный всплеск, и я, схватив автомат, выскочил на палубу, Мэри — за мной.

Поверхность лагуны была гладкой, как стекло, только в одном месте расходились круги. Мэри навела на это место прожектор, а я сказал:

— Рыба какая-нибудь, а может, дельфин… Но тут в овале света, созданном лучом прожектора, сверкнули брызги, мелькнуло что-то серебристое, окруженное каплями взметнувшейся воды, и вновь исчезло. Звук плеска был точь-в-точь, как раньше.

— Здоровая макрель! — заметил я.

— Скорее, это сирена, — с легким трепетом в голосе пробормотала Мэри. — Я видела женское лицо…

Тут гладь лагуны в световом пятне вновь разорвалась, и действительно, мы увидели на поверхности женское лицо и плечи, покрытые серебристой чешуей.

— Сеньора, — спросил я, — вы, случайно, не Соледад?

— О, гринго говорит по-испански? — ответила дама из воды, сделала несколько баттерфляйных движений и оказалась у самого борта «Дороти».

— Вам не трудно будет спустить трап, сеньор? — спросила гостья. — Это невежливо, если кабальеро начинает задавать вопросы через порог.

Я спустился на каютную палубу и сбросил трап. Леди из лагуны, обтянутая серебристым гидрокостюмом, элегантно уцепилась одной рукой за перекладину веревочной лестницы, а другой сняла с ног длинные ласты. Очень ловко вскарабкавшись на палубу, она откинула капюшон гидрокостюма и, подав мне ласты, сказала:

— Итак, я действительно Соледад. Но я вас не знаю… Неужели мы с вами где-то встречались?

Само собой разумеется, что я не поверил ей ни на йоту. «Скорее всего, — подумал я, — это какая-то туристочка-нимфоманка, которой не хватило пары и захотелось попытать счастья в соседней лагуне». О том, что в западной лагуне стоит крейсерская яхта, и разбили лагерь какие-то туристы, я помнил.

— Так это вы были первой вице-мисс Хайди несколько лет назад? — спросил я, приглашая серебристую сеньору подняться на верхнюю палубу.

— Вы помните? — с изумлением произнесла она. — Мне казалось, что об этом уже забыли все на свете. Боже мой, как это было давно! Я думала, что вы знаете меня как королеву хайдийских пиратов.

— Это, конечно, шутка? — Мы поднялись на палубу, где стояла Мэри с автоматом на изготовку. Мой автомат беспечно болтался на ремне за спиной.

— Нет, конечно, — дама, объявившая себя Соледад, уселась в шезлонг и вытянула свои длинные точеные ножки. Гидрокостюм, отделанный серебристыми блестками, так и переливался на ней. Она и ухом не вела, глядя на автомат Мэри, который с явным недоверием приглядывался к ее груди.

— Увы, я именно та Соледад, которую вы так ждете, — приятно порадовала меня гостья, и я начал ей верить. — Прошлой ночью вы, как известно, негостеприимно встретили некоторых моих служащих, да еще назвались именем Анхеля Родригеса, и я поначалу очень обиделась на вас… Вы такой бяка!

И она игриво потрепала меня по щеке. Мэри стояла, опустив автомат, и явно ничего не понимала.

— Скажите ей, чтобы она приготовила нам кофе, — произнесла Соледад — теперь я в этом уже не сомневался.

— Мэри, — сказал я как можно вежливее, — тебе не трудно будет принести три чашечки кофе?

— Сейчас, — Мэри, вопреки ожиданию, даже не удивилась.

— Вы симпатичный, — сказала Соледад, ослепительно улыбаясь и эффектно отбрасывая за спину примятые капюшоном, но, несомненно, очень пышные и густые черные волосы, — настоящий янки, хотя кто-то усиленно пытался сделать из вас хайдийца. Вчера мне кто-то кричал, что вы партизан. Это правда?

— Да, — ответил я, не зная, хуже это будет или лучше.

— Интересно, интересно… — сказала Соледад, и ее глубокие черные глаза с вниманием поглядели на меня. — Значит, все партизанят, борются за свержение диктатуры проклятого Лопеса, а он катается на яхте в обществе прелестных девочек из клана Купера? Это что, измена революции?

— Сеньора Соледад, — сказал я, — вы тоже боретесь против диктатуры Лопеса, не так ли?

— Я борюсь только с диктатурой дель Браво, — мурлыкнула серебристая змея,

— этот негодяй очень любит лежать сверху, а я предпочитаю то же самое. Правда, наши встречи стали теперь столь редки, что он беспрекословно мне подчиняется. Кто-то мне говорил, что тут с вами еще и Марсела Родригес, которую вы увели у Паскуаля Лопеса? Это правда?

— Вас верно информировали, сеньора.

— Очень симпатичная девочка, я всегда желала ей добра. Когда она стала первой вице-мисс, я была очень обрадована. Хорхе всегда говорил: «В мире есть только два незабываемых влагалища — твое и Марселы Родригес!» Уж в чем в чем, а в этом Хорхе большой специалист.

Мэри принесла поднос с тремя чашками кофе и теплые сдобные булочки.

— Какая прелесть! — это Соледад произнесла по-английски сразу после того, как надкусила булочку. — Вы это сами пекли, душечка?

— Это пек автомат, — к моему удивлению, ни ревности, ни каких-либо других неприятных интонаций в голосе Мэри не было.

— Я видела ваше лицо по телевизору, — заметила Соледад. — Вы Мэри Грин, инженер-конструктор, которая создала эту чудо-яхту на верфях Купера и вместе с будущей невесткой Джерри-старшего Синди Уайт совершила переход из Фриско в Нью-Йорк без матросов и штурманов. Первый в мире полностью автоматизированный корабль. Я не ошибаюсь?