Новик, невольник, казак - Степан Кулик

– Тю! Хлопцы! То ж девка! – мелкий мужичонка аж подпрыгнул. – Чтоб я в ложке юшки захлебнулся!

– Окстись, Воробей! – неуверенно хохотнул кто-то из четверых. – Тебе, недомерку, везде бабы мерещатся.

– Да что я доек в руках не держал, что ли! – возмущенно завопил тот во весь голос. – Говорю же – девка это. Сам глянь…

Он, как и Хасан давеча, дернул многострадальный воротник рубахи. Но Олеся успела придержать ее руками, и мужику не хватило силенок разорвать ткань.

– Смирно стой, кобылица! – рявкнул на девушку. – Не то мигом взнуздаю! Ишь, ерепениться она еще будет!

– Эй?! – еще один голос раздался сверху. С противоположной стороны яра. – Чего шумите, как юродивые на Пасху? Пулять еще начните!

– Дык, это… Воробей девку поймал! – крикнули ему в ответ. – Переодетую хлопцем…

– Девку?.. Ух ты! Здорово! А пригожая или страшная, как смерть?

– Сча огонь вздуем, разденем и поглядим…

– Да какая разница, – ответил другой. – Главное, что молодая и вся наша… Мамке не пожалуется.

Мужики похабно заржали, как целый табун застоялых жеребцов.

Бинго! Ловушка сработала!

Именно эта идея и пришла мне в голову. Сколько раз видел, в кино естественно, как хорошие и плохие парни теряли осторожность при виде обнаженной девушки. И все время ржал с подобных сцен, считая затасканным штампом, и вот – пожалуйста. Тот же эффект. Ржут, губами причмокивают, блудливые ручонки тянут куда не следует. Олеся визжит и отбивается. А поскольку я ее не предупредил – то весьма натурально. Чем только распаляет мужиков и полностью привлекает внимание только к этому веселью. Бдительность потеряна окончательно… Даже тот, что наверху буерака в «секрете» сидел, не выдержал и, судя по шуршанию, торопится вниз, чтобы присоединиться к забаве.

Основной инстинкт в действии, мля…

Бемц!

Стоящий позади всех любитель дармовой «клубнички» картинно взмахивает руками, выпучивает глаза и беззвучно валится на спину. Но не падает, а, заботливо поддерживаемый Типуном, мягко садится на землю. Освободившееся место занимает Полупуд.

Василий не мелочится. Хватает за шиворот сразу двоих и с силой сталкивает их головами. Треск раздается такой, словно сухую доску пополам сломали. Ну, и я не сплю… Воробья, одной рукой держащего нож у горла Олеси, а второй азартно шарящего между ног, я приложил от всей души. В ухо сложенными в замок ладонями. Того как ветром сдуло.

Далеко, правда, не улетел. Олеся, как кошка, прыгнула за ним следом. И как упомянутая кошка, пустила в ход ногти…

А как же дозорный?

Впрочем, эта мысль лишняя. Был бы цел и невредим, казаки бы здесь не стояли. Значит, и его постигла участь остальных бандитов. Ну и черт с ним…

– Всё, всё, дытыно… хватит… – Полупуд обнял Олесю за плечи и приподнял над землей. – Угомонись. Он же не дышит… и боли не чувствует. Чего зря ногти ломать… Пойдем, пока другие не показались. Может, на той стороне тоже «секрет» выставили? Чем раньше уберемся, тем лучше.

– Хороший удар… типун мне на язык. Даже не ожидал. Хоть и недомерок, а все равно не каждый может с одного удара живому человеку вязы скрутить. Растешь, хлопец.

Честно говоря, я и сам не ожидал. Как-то, в деревне, попросили меня индюка прибить. Не очень большого. Килограммов десять-двенадцать. Я взял кусок арматуры, приноровился и как врезал ему по шее со всего маху. Думал, голову срублю… А он, гад, только перекувыркнулся и убежал. Видимо, разозлил меня покойник… сильно разозлил.

Накаркал Василий…

– А чтоб тебя сом сожрал и не подавился! – Типун стоял возле наших лодок и чихвостил на все заставки атамана контрабандистов. – Чтоб тебя подняло да шмякнуло… головой об пень.

– Что случилось? Неужто лодки порубили? – первым сообразил Полупуд. – Да и пес с ними. Другую возьмем. Мало их тут, что ли? О!.. Петро! Бери Олесю… Хватит ей рыдать… и пробегитесь по берегу. Дырявьте все, что на глаза попадется. Кроме вот этой… – указал на ближайшую. – А то с вас станется… Говоришь, Семен, на реке не спрятаться? Так и не придется… Если не на чем догонять будет!

– Лодки целы… – прорвался сквозь тираду приятеля кормщик. – Весел нет!

– Ага… Ну, мы поищем, а вы – делайте, что сказано! И эту тоже на дно…

– Зачем искать? Погоди минутку…

Я подошел к сваленным в кучу стражникам, прислушался и, уловив дыхание, вытащил одного. По счастливой случайности или упомянутой Высшей Справедливости уцелел именно тот, что хоть как-то за нас вступался.

– Слышь, Кости-ребра, живой? – похлопал контрабандиста по щекам.

Тот застонал и открыл глаза.

– Чем это меня? – поинтересовался едва слышно. – Голова будто пополам треснула.

– А тебе что, легче станет, когда узнаешь? Не отвлекайся… Весла где?

– Весла?.. Какие весла?

– Да хоть какие! Чтоб грести…

– А-а, весла… – контрабандист попытался сесть, но от этого движения его стошнило и обильно вырвало. Едва успел увернуться.

– Чтоб тебя… – заковыристая фраза сама сорвалась с языка. Похоже, перенимаю здешнюю манеру общения.

– Теперь ты погодь…

Полупуд отодвинул меня в сторону. Схватил бедолагу за пояс и как ручную кладь понес к воде. Там отпустил и бухнул его в заводь. Кости-ребра побарахтался чуток, пришел в себя и вынырнул уже готовый к разговору.

– Панове казаки! Не убивайте! Я ничего против вас не имею! – отплевываясь и вытирая лицо, забормотал угодливо. – Было велено схватить – я и хватал. А если что не так, то к атаману. Он за всё в ответе!

Разумно. С этим и Семен согласился.

– Да пропади ты пропадом, вместе со своим атаманом. Нужны вы нам, как колбаса в страстную пятницу. Отвечай: где наши весла?!

– Так там же, где и все… В амбаре Черноты. Он, как стал атаманом, так сразу и завел новый обычай… Заплывать в бухту можно всем, коль уж дорогу нашли. А выплывать – только с его позволения. И чтоб никому сбежать не хотелось – весла и парусину под замок. Там и ваши лежат…

– Амбар где?

– Тут недалече… – махнул рукой вдоль берега контрабандист. Забрызгав при этом всех, кто рядом стоял. – Я покажу.

Ну, за двумя парами весел всей толпой шагать нечего, можно и лодками заняться. Тем более ломать – не строить.

Пока казаки сходили в амбар, мы с Олесей успели привести в негодность большую часть посудин на этой стороне пристани. Причем основную работу проделала девушка. Она с таким остервенением кидалась рубить днища, что, оценив ее усердие, Полупуд многозначительно произнес:

– Повезло покойному Воробью, легкой смертью погиб. Если встретитесь на том свете, Петро – непременно магарыч стребуй. Хотя это вряд ли.

– Хватит… садитесь в лодку. Всех не порубите… типун мне на язык. На том берегу еще с десяток стоит. К счастью, груженых. Так что успеем уйти.

– А вот в этом я не был бы так уверен… панове.

Слова прозвучали столь неожиданно, что я не сразу сориентировался, откуда они долетели, и завертел головой – пытаясь обнаружить во тьме человека, чей голос мне был знаком. Даже слишком… Потому что принадлежал атаману разбойников, одноглазому Ворону.

– Что, не ожидали? Или не рады со мною свидеться? А я вот несказанно рад. Прям танцую от счастья. И побратим… трижды проклятый, здесь. И предатель… иуда. Даже не могу решить, с которого начинать… Наверно, все же с Типуна!

И в который раз главного злодея подвел слишком длинный финальный монолог. Вот к чему было трепаться? Сделал бы, что хотел, а уж потом… над могилой врага можно и поговорить. Коль охота.

Выстрел прозвучал, когда уже даже я понял, что голос доносится с воды. То есть Ворон в бухте. И когда одноглазый нажал на спусковой крючок, ни Полупуда, ни Типуна на берегу уже не оказалось.

Один из них прыгнул в сторону, прячась за лодки. Второй – сиганул рыбкой в бухту. Кто куда именно – я не разобрал, поскольку сообразил, что после всего случившегося тоже не вызываю у разбойников добрых чувств. Так что торчать на линии огня чревато для здоровья. Схватил Олесю за руку и побежал прочь.

Действие было вполне рационально, я всего лишь хотел убраться подальше с освещенного места. Отблески единственного костра, горящего в бочке, здесь нас подсвечивали, как в тире. От лодок мы стояли дальше всех, от реки – тоже. Вот я и выбрал единственно доступное направление – обратно, по тропе.

Естественно, я не собирался бежать на самый верх, а только подняться повыше. Во-первых, оттуда лучше видно. Даже ночью. А во вторых, два серых силуэта совершенно неразличимы на фоне обрыва. Но, по-видимому, лимит удачи на сегодня был исчерпан.

Шагов пятнадцать пробежал, как наскочил на кого-то.

– Слепой, что ли? Разуй глаза! Куда прешь?

Мама дорогая! Да что ж такое? Куда не кинь, кругом клин! Чернота! Хорошо, что в темноте он меня не узнал. Принял за своего.

Спасибо, сработала реакция студента, готового отвечать с ходу на любой вопрос. Особенно если ответ неизвестен!

– Атаман! Быстрее! – произнес я громким шепотом, который делает голос наиболее неузнаваемым. – Они там!