Спаситель - Екатерина Лесина

— Вин…

— Держусь. Бери.

— Просто смотри, чтобы сила уходила в центральный элемент…

— Это его излечит?

— Нет, — Карраго не стал лгать.

— Спасибо за честность, — отозвался Дикарь и, поерзав, высвободил руки, чтобы сложить их на груди. — Может… связь разорвете? Ты же знаешь, как…

— Ну…

— Знаешь, — перебил он Карраго. — Древний. Мудрый. Опытный…

— Лесть давно уже не действует на меня.

— Это они уверены, что связь неразрывна, но способы должны быть…

— Они требуют смерти… всех троих. Но их я смогу вернуть к жизни. Я почти уверен в этом.

— Вот…

— Не спеши, — Карраго покачал головой. — Пока… ты выглядишь уже лучше.

— Плечо жжется… — пожаловался Дикарь. — Тут… Вин, помнишь… ты мне штуку такую давал?

— Слезу неба? — вспомнил Винченцо, признаться, не сразу. Само событие это казалось невероятно далекими. И совершенно незначительным.

— Хрен его знает. Она была тут… теперь жжется.

— Я… её чувствую! — Миара вскинулась. — Она… она источник… то, что нарушает! Ее надо вырезать!

— Резать я люблю… — Карраго склонил голову на бок. — Подвинься, дорогая… так… вижу потемнение… а это уже по моей части. Локальный некроз тканей. Ага… очаги уже пошли по кровеносной системе… но это мелочи, если так… любопытно… весьма… не ощущается с физической точки зрения, только эти очаги… почти равнозначные. Винченцо, будь добр, нож дай.

— Какой?

— Не важно. Хоть столовый. Будет больно.

— П-потерплю, — Дикарь поморщился, когда Карраго надавил на плечо. — Б-больно… в-вырезай…

Нож у Винченцо нашелся, обычный вполне, в меру острый. Впрочем, Карраго провел пальцами по лезвию, выпрямляя и заостряя его. Затем, примерившись, сделал крестообразный надрез, от которого Дикарь дернулся.

— А теперь… держи его. Миара, ты тоже. Но не переставай подпитывать… сейчас… вдыхаешь и на счет три я выдавлю… раз, два…

Он все же заорал.

Громко.

И дернулся было, и как-то умудрился вывернуться из рук. Винченцо полетел на пол. Миара отпрянула, впрочем, устояв на ногах, как и Карраго, который подошел и просто ткнул сзади в основание черепа. После чего Дикарь застыл.

И покачнулся.

— Вот так… — Карраго подхватил его под плечи, и тело мягко опустилось на ложе.

— А сразу нельзя было? — Винченцо увидел камень. Помнится, тот был поменьше. Да и не в размере дело. Маг наклонился и, вытащив второй нож, подвинул камень поближе. Затем дернул рубаху, чтобы сползла на плечо, накрыв руку тканью, и после уж решился поднять камень с пола.

Крови, к слову, на полу не осталось.

Ни капли.

И та, что коснулась рубахи, впиталась в белоснежную ткань. А потому Винченцо с чистым сердцем просто-напросто отер камень.

Определенно, тот, что он отдавал Дикарю, был куда меньше. Раза в два точно, а может, и во все три. Форма… неправильная, в одной части камень будто вздулся, в другой — истончился. Цвет снова нехарактерный, темный, в черноту, разве что прозрачность сохранилась.

— Ему определенно легче становится… — пробормотала Миара. — Но силы тянет…

— Мы вот! Тут… — мальчишка-барон отвлек от мысли, несомненно, важной.

Исключительной даже мысли.

— Успели, да?

— Успели, — Винченцо сжал то, во что превратилась Слеза неба, в кулаке. И пальцы кольнуло силой, чуждой и… неприятной. Надо бы положить, но… в треклятом балахоне карманов не было.

Как может нормальный человек без карманов обходиться?

Древние, чтоб их.

Сумку взять надо бы. И поискать нормальную одежду.

Мысль окончательно исчезла в недрах разума, и Винченцо вернулся к реальности. В ней был Джер с мальчишкой-наемником, и какая-то белая доска, парящая в воздухе.

— Сюда надо положить, — пояснил Джер. — Она подстроится… но тут нарушена эта… позици-о-нирование.

Произнес и выдохнул.

— Она тут внизу не идет, а там наверху дойдет… надо будет дотолкать.

Что ж, парящая доска, пусть не из дерева, но из металла, крашеного в опостылевший белый цвет, вполне себе альтернатива носилкам.

— Миара, если переложу, ничего там не повредится? — уточнил Винченцо на всякий случай.

— Нет, — она покачала головой. — Ему лучше, но… все равно. Мы не вытянем. Силы уходят, но почти ничего не меняется.

— Система говорит, что состояние стабильное… слушай, система предлагает расширить тебе доступ. Согласно текущей ситуации ввиду отсутствия… чего-то там… как понимаю, других таких, как ты. Ты как?

— Если в мозги не надо всовывать иголки или еще какую хрень, то давай, — Миара встряхнула руками. — Ну что встали? Перекладывайте! Я не уверена, что сил моих хватит, чтобы эту стабильность продлить надолго… Винченцо! Хоть ты не беси… и вы двое, придержите эту штуку, чтобы не рухнула…

Не рухнула.

И не перевернулась, как Винченцо подспудно ожидал.

Дикаря получилось переложить с первого раза. Белая доска чуть просела, принимая вес, затем внутри раздалось гудение, что-то мигнуло, и она вытянулась в стороны.

А сверху появился купол.

— Что за…

— Система считает необходимым изолировать… в общем, лучше его все-таки в медотсек доставить… ну, побыстрее, — Джер почесал один из шипов-отростков. — Тут, если так, недалеко… давай, раз-два и толкаем… побежали.

Побежали.

Оказалось, что белоснежные хламиды без карманов и для бега не особо годятся. Штаны норовили съехать, полотнища ткани обвивали тело, сползали и не отпускало ощущение, что еще немного и Винченцо вовсе без одежды останется. Но побежали.

— Вин, — Карраго позволил себе отстать. Он окликнул не сразу, только за поворотом, на котором мальчишки отпустили доску, и она продолжила движение сама. — Винченцо… п-погоди… п-пожалуйста. Староват я стал для бега. Покажи.

— Что?

— То, что ты припрятал. И не делай вид, будто не понимаешь. Я видел… то, чем она стала. Маленькая прекрасная слеза неба…

Наверное, можно было бы соврать.

Сказать, что выронил.

Потерял.

И вообще…

Но Винченцо молча раскрыл ладонь. Слеза неба не исчезла, и не растаяла. Она лежала черным зернышком неизвестного растения.

— Может, позже? — Винченцо посмотрел на светящуюся полосу, что пролегла по полу, указывая, куда надо идти.

— Позже… с определенного возраста начинаешь понимать, что позже может и не быть, — Карраго разогнулся и прижал рукав к носу. — Сейчас… дела не стоит откладывать. Мир полон… неожиданностей. Далеко не все они приятны.

— Знаете, что это?

— Позволишь?

Камень упал в подставленную ладонь.

— Я слышал