Звездная дорога - Олег Авраменко

— Какие же?

— Что Анхела фаворитка и любовница королевы.

Дженнифер состроила брезгливую гримасу:

— Фу! Ты в самом деле пошляк. Каждый мыслит в меру своей распущенности. Но, как я понимаю, намерения у тебя были самые что ни на есть благородные. Ты хотел наставить заблудшую овечку на путь истинный, убедить её, что естественный партнёр женщины — мужчина. Так ведь?

— Ну, в общем... — У меня был большой соблазн ответить «да», но я не хотел кривить душой перед Дженнифер. — Нет, это не так. Мои цели были далеки от воспитательных.

— Что ж, спасибо за откровенность.

Я погасил сигарету в пепельнице, пересел на диван и обнял её за плечи.

— Наверно, я выгляжу форменным идиотом.

— Это ещё мягко сказано. Та женщина в красном платье, которую ты принял за королеву, а теперь считаешь королевой-матерью...

— Как это «считаю»?

— Королева-мать умерла три года назад. Она выбросилась из окна во время очередного приступа паранойи, когда ей показалось, что в спальню проникли наёмные убийцы. Сегодня перед завтраком я немного порылась в планетарной сети, прошлась по разделам светских и политических сплетен — это лучший источник неофициальной информации. Мать короля была с приличным сдвигом по фазе, а сын унаследовал её безумие. Раньше он был просто безобидным дебилом, но в последнее время болезнь стала прогрессировать, и он вообразил себя женщиной.

— Бог мой! Так это был король?

— Его величество собственной персоной. Симпатичная бабёнка, не так ли? И при всём том, он вовсе не педераст. Вообразив, что он женщина, король искренне считает себя лесбиянкой.

Я растерянно покачал головой:

— И Анхела жена этого сумасшедшего... Бедняжка!

— А помнишь, что ты говорил две недели назад?

— Что?

— «Кто знает?» — довольно удачно передразнила меня Дженнифер. — «Может быть, власть — это то, что ей нужно».

— Я ошибался. Анхела очень несчастна.

— Ещё бы! Муж — полный кретин, несколько неудачных романов... А тут появляется нахальный инопланетник и чуть ли не с первой минуты знакомства похотливо набрасывается на неё.

Я тихо вздохнул:

— Прости, Дженни, я виноват. И прежде всего — перед тобой... Это всё кровь, будь она проклята! Я весь в своего отца. Как и у него, у меня вечно проблемы с женщинами.

— Могу себе представить, что он вытворяет. — Дженнифер выбросила так и не начатую сигарету в пепельницу. — Мне очень досадно, Кевин, но я на тебя не в обиде. Я была готова к тому, что ты увлечёшься другой. Я видела, как ты постепенно отдаляешься от меня...

— Это неправда. Я люблю тебя.

— Знаю. Мы уже говорили о природе этой любви. Видит Бог, я хотела совсем другого, но если хорошенько подумать, то мне грех жаловаться. Большинство женщин рано или поздно находят себе мужей, но мало кому удаётся обзавестись таким заботливым и любящим братом. К тому же... — Тут она осеклась.

— Что «к тому же»? — переспросил я.

— Да так, ничего, — уклончиво ответила Дженнифер. — Это к делу не относится... — Она поднялась и поправила платье. Затем заглянула в зеркало, убеждаясь, что её лицо и причёска в порядке. — Пойду к Анхеле, попробую поговорить с ней.

— Зачем?

— Чтобы она перестала сердиться. Постараюсь объяснить ей, что ты вовсе не негодяй... а просто дурак.

*

После ухода Дженнифер я решил, что пора приступать к работе. Ничто так не угнетает меня, как безделье. Я не нахожу никакого удовольствия в праздном существовании, и в этом мы с Анхелой действительно похожи. Многие мои знакомые, не отрицая того, что я, в общем, неплохой парень, всё же находят меня несколько скучноватым. Я не умею, как они выражаются «с пользой проводить досуг», на разного рода увеселительных мероприятиях я очень скоро начинаю тосковать и мыслями переключаюсь на дела. Единственное, что может расшевелить меня, это присутствие хорошенькой голубоглазой блондинки — да и ту я стремлюсь побыстрее затянуть в постель. Если же она, паче чаяния, оказывается недотрогой, я мгновенно теряю к ней интерес и решительно выбрасываю её из головы. Но мне не удавалось с такой же лёгкостью избавиться от мыслей об Анхеле... впрочем, она ведь не была голубоглазой блондинкой.

Я осмотрел свой новый кабинет и нашёл его вполне приличным. Правда, из-за царившего в нём идеального порядка было несколько неуютно. Но ничего — это поправимо.

Первым делом я положил в сейф свои документы, бумаги и кое-какие вещицы, представлявшие для меня определённую ценность. Затем убрал со стола антиквариат, гордо именуемый компьютером, и водрузил на его место новенький Apple IBM самой последней модели (Бренда бы точно повесилась). Я приобрёл его перед отлётом с Земли и благоразумно откладывал знакомство с ним, пока не окажусь в стационарных условиях.

Машина завелась, что называется, с полуоборота. Зазвучали фанфары, компьютер бодрым голосом произнёс:

— Приветствую тебя, о повелитель! Я весь к твоим услугам. От имени группы моих разработчиков и всей фирмы Apple IBM...

— Заткнись, тупая железяка! — буркнул я и потянулся было к клавиатуре, чтобы не на словах, а на деле заставить «тупую железяку» заткнуться, как вдруг компьютер осёкся на полуслове и печально сообщил:

— Инструкция принята к исполнению. Речевой интерфейс деактивирован вплоть до специального распоряжения.

Я удовлетворённо хмыкнул. Что ж, прогресс не стоит на месте. Разработчики учли пожелания даже таких редких консервативных клиентов, как ваш покорный слуга. Наслаждаясь безмолвием компьютера, я вставил в гнездо кристалло-пластиковую карточку и перекачал всю необходимую для дальнейшей работы информацию. В течение следующего часа я занимался настройкой на свой вкус пользовательской оболочки и инсталляцией не входивших в стандартный комплект поставки узкоспециализированных программ. Когда с этим делом было покончено, я принялся анализировать результаты своих последних расчётов, аварийно прерванных привычным сообщением: «Некорректно заданные краевые условия».

Однако долго работать мне не пришлось. Где-то через четверть часа после того, как я углубился в непроходимые дебри математической физики с пикантной примесью нелинейной логики, настойчиво зазвучал зуммер вызова.

Скорчив недовольную гримасу, я взял пульт дистанционного управления и нажал соответствующую кнопку. На встроенном в противоположной от меня стене кабинета стереоэкране возникло изображение профессора Фернандо Альбы в лабораторном халате. В руках он держал какой-то листок бумаги, вид у него был немного растерянный, вернее, недоуменный.

— Добрый день, доктор Макартур. Я вам не помешал?