Государи и кочевники. Перелом - Валентин Фёдорович Рыбин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Две недели холодные ветры зимней пустыни ударялись о кибитку англичан. Ни шерстяные чекмени, ни косматые тель-пеки не могли защитить заморских гостей от дикой стужи. Спасал лишь бренди. О’Донован то и дело прикладывался к бутылке и, согревая кровь, развязывал язык. В пьяном виде он был не в меру болтлив и заносчив.
— Сэр Гладстон напрасно не считается с нами! Он занялся Трансваалем! Но я заставлю его понять, и он поймет: Средняя Азия — это все!
— Англию губит упрямство, — уныло отвечал Стюарт. — Если б наш прежний премьер занялся бурами, то Гладстон наверняка бы позаботился о текинцах. Чертова страна! Упрямый народ! Но мы будем повелевать Азией руками азиатов! Мы создадим отряды текинских джигитов, и командовать ими будут английские офицеры. Это будет страшная сила! С ее помощью я наведу порядки во всей Средней Азии!
— Ты будешь вице-королем, Стюарт! Только давай еще выпьем. Кровь стынет в жилах от азиатского холода!
Ведя беседы, они не переставали следить за Геок-Тепе, и чем дольше держалась крепость, тем увереннее и наглее были их разговоры. Но тем более сокрушающе подействовала на них развязка многодневной осады.
Услышав подземный гул и раскатившееся по горам эхо, оба выскочили из палатки и, еще не приложившись к биноклям, увидели черный столб дыма над текинской крепостью. А потом они молча и сосредоточенно наблюдали за ходом штурма. Они видели, как заметались люди между юртами в крепости, как полезли на холм русские солдаты и поставили императорский флаг; как постепенно толпы защитников, вперемежку с царскими солдатами, словно выплеснулись из крепости в пески и расплылись по пустыне.
— Это — конец! — первым нарушил напряженное молчание Стюарт. — Можно отправляться в Мерв, а еще лучше — сразу в Мешхед. Русские не остановятся в Ахале!
— Да, полковник, вы правы, — согласился О’Донован. — Но посмотрите туда! — указал он рукой на восток, откуда двигался большой отряд.
Стюарт вновь приник к биноклю и скучно сказал:
— Это кучанский ильхани со своими людьми. Он обещал помочь Скобелеву, и он держит свое слово.
Курды-проводники стояли рядом. Они только что поднялись на вершину, принесли свежий лаваш и мясо. Они каждый день поднимались сюда и уходили вниз.
— Ваших соседей, теке, побили, — сказал Стюарт, посмотрев на проводников. — Ваш Шуджа помогает русским.
Проводники тихонько засмеялись. Один из них пояснил:
— Сааб, если б текинцы побили урусов, тогда бы Шуджа напал на урусов. А сейчас он поехал, чтобы взять побольше добычи. Наши люди говорят, текинские ханы ночью из крепости уходили, в песках золото и серебро прятали.
— Недурно, — сказал Стюарт и опустил бинокль. — Давайте-ка снимайте кибитку да укладывайте вещи.
XXI
Когда взрыв разворотил стену, черным столбом взметнувшись к небу, и штурмовые колонны бросились в брешь, затопляя, словно наводнение, узкие кривые улочки крепости, Скобелев сел на коня и выехал с резервной сотней на открытое место. Отсюда он следил за штурмом и взятием Денгли-Тепе. Толпы текинцев вскоре были сломлены. Выплеснувшись из северных ворот крепости, джигиты устремились на север, в пески. Кавалеристы преследовали их.
— Ну что, Гродеков, поздравляю! — сказал Скобелев. — Победа полная. Теперь этот взрыв во всем мире будет услышан. Давай-ка посмотрим, что там. в крепости?
Скобелев и начальник штаба направили коней к бреши в стене, сотня осетин последовала за ними. Въехав в крепость, командующий увидел, как солдаты на вершине холма устанавливают штандарт, тянут туда две пушки, перекрестился: "Слава богу, слава богу". Обогнув холм и не обращая внимания на суету в крепости, Скобелев выехал через северные ворота и не спеша повел свою сотню в сторону песков. Нет, он выехал не затем, чтобы преследовать противника. Зачем? Это сделают и без него — другие. Но надо было продемонстрировать и свое участие в преследовании. И он ехал. И выезд его был похож на триумфальное шествие победителя. Генерал хмурился, чтобы выглядеть строгим, но сияющая улыбка славы заливала его лицо. Он торжествовал и не смог ничего с собой поделать, чтобы скрыть радость. Ощущая в себе запоздалый прилив доброты, пришедшей на смену жесткой, бескомпромиссной строгости, он приказал ни в коем случае не трогать бегущих в пески стариков, женщин, детей. Возле пустынного аула в ноги скакуну командующего неожиданно бросилась девочка лет семи и едва не была раздавлена. Скобелев успел остановить коня. Скакун "выкинул свечу" и отпрянул в сторону, а девочка засмеялась и, заложив руки за спину, посмотрела вверх, на генерала.
— Откуда взялась эта погремушка? — спросил он, радуясь, что не задавил ее, и слез с коня.
— Бросилась неожиданно, — принялся оправдываться командир сотни. — Не углядел, господин генерал-адъютант, виноват.
— Ничего, ничего, слава богу — все обошлось, — проговорил командующий и спросил у девочки: — Чья ты? Отец, мать где?
Девочка опять засмеялась и потянулась к погону генерала. Ехавший в скобелевской сотне Караш (уже целый месяц он исполнял службу переводчика у командующего) слез с коня и попросил:
— Разрешите, господин генерал-адъютант, я поговорю с ней?
Караш задал несколько вопросов девочке: как зовут, сколько лет, кто отец и мать, но на все вопросы получил один ответ — "не знаю".
— Ну что ж, раз ничья, возьмем ее себе, будет наша, — весело объявил Скобелев. — Давай, Караш, посади кизымку к себе на коня, вернемся в лагерь — приютим.
Сотня командующего проехала еще несколько верст и повернула обратно. Возвращаясь, Скобелев видел, как казаки вели из песков женщин, детей, стариков, и радовался: "Теперь и джигиты скоро начнут возвращаться к своим семьям. Спасибо мудрой голове покойного Нурберды: помог мне захватить весь текинский народ сразу. Не собери он всех в крепости, пришлось бы бегать по пескам за каждым". Вернувшись, слезли с коней у кибитки командующего. Скобелев велел начальнику штаба организовать праздничный обед для рядового и офицерского составов, сам вместе с Карашем и туркменочкой отправился к шатрам Красного Креста. Графиню он увидел тотчас — она стояла в окружении медиков и была в центре внимания. Кто-то ей сказал: сюда едет Скобелев. Милютина хотела уйти в шатер, но заметила красивую кудрявую девчушку в красном платьице, которую вел за руку генерал, и задержалась.
— Боже, какое прелестное создание! — восхитилась она. — Как
