Нить неизбежности - Сергей Юрьев

— Линский крокодайл тебе товарищ есть!

— Вот ты хочешь, чтобы тебя ценили, уважали, узнавали на улице, брали автографы. — Харитон сделал вид, что не заметил последней реплики своего собеседника. — Но как ты посмотришь на такую вещь: а не лучше ли будет, если бы не ты искал чьего-то признания, а чтобы любая тварь искала признания у тебя? Ты же военный человек и должен понимать, что сила даёт власть, а власть, если она достаточно прочна, заставит любого стать твоим преданным другом, истинным поклонником, верным слугой.

— Тлаа твой идея не будет нравиться, — решительно заявил Самборг, но, судя по тому, что он не сделал попытки подняться и уйти, тема разговора его заинтересовала.

— Да плевать мне, что ему нравится, а что нет… — Харитон почему-то перешёл на шёпот. — Есть способы заставить его делать только то, что нравится нам — мне и тебе. Ты хоть понимаешь, какая сила, какая мощь и какая власть в этом заключена?!

— Если ты знать, зачем я?

— Во-первых, ты мне друг. — Харитон старательно растянул рот в широкой добродушной улыбке. — Во-вторых, ты единственный человек, которому я могу доверять. В-третьих, мне действительно было бы непросто обойтись без тебя. Есть одно дельце, с которым мне одному не справиться, и пока мы его не сделаем, все наши мечты так и останутся мечтами.

— Что когда делать надо? — Казалось, идея мирового господства становилась Свену всё ближе и ближе. — И какой гарантия, что ты не обманывать?

— Так вот. Помнишь того типа, который нам недавно на берегу попался, а потом пропал?

— Которого ты ногой бить?

— Да — того.

— Мерзкий трус.

— Вот-вот. Однажды он принёс мне одну вещицу, против которой этот самый Тлаа ничего не может. Я тогда всё по инструкции сделал — ворота сюда открылись, и я вошёл. А когда я обратно собрался, он, дубина, в комнату вошёл, и Путеводный диск с места сдвинул. Так что ворота исчезли, и мне пришлось тут зависнуть.

— Что есть такое путеводный диск?

— Эту штуку твой предок Олав Безусый когда-то посеял в Гардарике.

— Что есть посеял?

— Потерял, значит. Я только ради него, диска этого, дом свой сюда перетащил, но здесь его не оказалось. Маркел, скотина, с собой упёр. А раз он снова сюда просочился, значит, диск точно у него. Надо отобрать.

— Какой проблема?!

— А такой проблема, что сидит он сейчас в тюряге, в Тайной Канцелярии, и так просто до него не добраться. Поможешь?

— Я помогать! — тут же согласился Свен. — Только диск — мне.

— Конечно тебе! — Харитон, казалось, даже обрадовался такому условию. — У тебя будет диск, а я знаю, что с ним делать и как им пользоваться. Знаешь, судьба ведь не просто так нас свела с тобой, просто так ничего не происходит. Ты в военном деле знаток, я в магии кое-что соображаю — нам друг без друга никак нельзя. И нечего тянуть. Давай прямо сейчас и нанесём визит к Маркелу. Пойдём, со старухой я уже договорился. Сказал, что родственников навестить хочу, письма отправить.

— Она тебя понять?

— Да какая разница! Она по ночам или спит, или с покойником своим воркует. Ей сейчас не до нас. А если всё будет путём, то завтра поутру мы её просто грохнем! Всё. Вставай и пошли. У тебя пушка с собой?

— Какой пушка?

— Ну, пистолет…

— Ja, natürlich.

Они вышли из гостиной, оставив нетронутые кружки с чаем и непогашенную лампу. До Чаши через хижину Марии вела тропа — полторы версты, не более, но Харитон предпочёл обойти жилище старухи стороной, и им пришлось местами продираться сквозь густые заросли, шарахаясь от взволнованных пичуг, с шумом вылетающих из-под кустов. Свен то и дело разражался отборной руганью на разных языках, спотыкаясь о торчащие из земли корневища, но тут же испуганно затихал, прислушиваясь к шорохам. Когда они пересекли вброд грохочущий горный ручей и впереди показались широкие каменные ступени, ведущие к Чаше, было уже далеко за полночь.

— Ну а теперь постарайся забыть всё, о чём мы с тобой говорили, — предупредил Харитон бывшего наёмника. — Ты вообще лучше ни о чём не думай. Если сможешь, конечно.

Теперь главное — не торопиться или хотя бы делать вид, что не торопишься. Дух Тлаа, Хозяин Чаши, понятия не имеет, что жизнь может быть коротка и что такое спешить. От первой ступени веет теплом, от второй тянет холодом, третья слегка дрожит под ногами, на четвёртой возникает ощущение, что нога погружается в невидимую вязкую тину, от пятой, кажется, оттолкнёшься — и взлетишь, на шестой ноги немеют, но это терпимо, на седьмой хочется уснуть, и, главное, здесь надо не забыть, зачем вообще идёшь — седьмая даёт возможность отдохнуть от странных ощущений. Потом всё повторяется снова в той же последовательности… Если бы рядом не грохотал водопад, то наверняка были бы слышны ещё и звуки, которые издаёт каменная лестница. Свен, кажется, ничего такого не чувствует — ему вообще всё до фонаря, кроме славы и величия. Была б его воля, он все сбережения грохнул бы на возведение памятника себе в центре родного Стогхальма и больше бы ничего не хотел от этой жизни. Но у нормального человека потребности должны расти по мере роста возможностей — незачем размениваться на мелкую месть, перебирать в памяти прошлые неприятности и смаковать радости и удовольствия, которые тоже канули в прошлое — кто был ничем, тот станет всем, стоит только приложить голову.

— Эй, гере Стругач, ты не падать?

Да, этот вояка прав, здесь надо смотреть под ноги — Чаша начинается с полуметрового уступа, о котором почему-то всякий раз забываешь, предвкушая очередной подарок судьбы. Только вот даст ли Тлаа достаточно времени, чтобы успеть всё? И что надо сделать, чтобы Маркел во всём признался? Ну, этим займётся Свен. Только бы не промахнуться… Не обязательно нащупывать мысленным взором то место, где его держат — достаточно будет припомнить его припухшую рожу, его блудливые поросячьи глазки — Тлаа сам найдёт дорогу, Тлаа сам укажет путь.

Под ногами клубится туман — здесь всегда туман, он заполняет Чашу почти до краёв, и когда в нём растворятся звёзды, висящие над головой, нужно будет только пожелать немедленно встретиться с этим старым жуликом, и тогда он скажет всё — только бы успеть, только бы…

Синяя лампа торчит из стены, словно кукиш, чёрный пластик стеновых панелей впитывает её тусклый свет почти без остатка, полосатый матрац, развалившийся в углу, стальная дверь с глазком — не хватает только крохотного окна под потолком, перечёркнутого прутьями решётки. Да, не повезло Маркелу — его, похоже, держат здесь за почётного узника. Отдельная камера, собственный унитаз… Почему же он сидит на голом бетонном полу, обхватив голову руками? Ничего — жизнь вообще не сахар, а здесь хоть суетиться не надо. Он ещё не знает, что к нему пришли… К нему или за ним? Маркел, Маркелушка… Разуй свои зенки и присмотрись — к тебе гости, гости нежданные, но дорогие. Сеанс классической галльской магии с последующим разоблачением… Кстати — Свен не отстал? Нет — вот его бледная тень отделяется от стены, постепенно загустевая. Призраки появляются бесшумно, преимущественно по ночам. Хотя здесь ещё день или уже день… Только синей лампе безразлично, какое время суток там, за чёрными стенами. Может быть, не стоит его запугивать? Может, предложить ему сделку — свобода в обмен на безделушку, которая ему всё равно не нужна? Нет, едва ли он сохранит способность соображать, когда в запертой камере, два на три, вдруг откуда ни возьмись появится его давний клиент, заказчик, можно сказать, благодетель, которого он однажды бессовестно кинул, бросил одного на занюханном острове. Маркел, Маркелушка…

— Свен, кажется, нас не хотят замечать.

— Я плевать на его не хотят! — Бравый варяг хватает Маркела за шиворот, резким движением поднимает на ноги и припечатывает к стенке. — А ну, быстро мне говорить!

— Век воли не видать, гражданин начальник… — Арестант так и не разлепил глаза и, судя по слабости в голосе, чувствовал себя прескверно. — Я всё как есть уже изложил, гражданин дознаватель. Требую суда, скорого и праведного!

— Привет, дружище! — подал голос Харитон, оттесняя Свена плечом от Маркела, у которого сразу же отвисла нижняя челюсть. — Только ты не шуми, и всё будет отлично, просто замечательно. Мы пришли тебя отсюда вытащить.

— Я…

— Молчи и слушай. — Харитон дружески похлопал узника по плечу. — Ты же нормальный деловой мужик, ты же должен соображать: ты мне — я тебе, но сначала, конечно, ты мне… Ты мне — одну безделушку, а я тебе — свободу и долгую счастливую жизнь. Хочешь на свободу с чистой совестью?

— Во имя Господа Единого, отвали, исчадие… — выдавил из себя Маркел, попытавшись сдвинуться по стенке в сторону железной двери. — Вот ужо доберутся до тебя прихожане мои.

— Скажи, где та вещица, и я отвалю! — Харитон вцепился обеими руками в отвороты серой арестантской куртки и вдавил кулаки в грудную клетку своего бывшего поставщика краденой хуннской керамики, такой хрупкой, такой изящной, такой изысканной. — Ответишь правильно — станешь третьим лицом в мировой иерархии! Пожадничаешь — здесь и сгниёшь.