И опять Пожарский 5 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

- Владимир Тимофеевич, а ты где в это время был? - но Долгоруков уже выскочил из кабинета.

Совсем по-другому шах принял московских посланников Коробьина и Кувшинова, отправленных в Персию в 1621 году. Аббас осыпал их любезностями, поднимая руки к небу, говорил: "Государство моё, и люди мои, и казна моя - все не моё, все Божие, да государя царя Михаила Фёдоровича, во всем волен Бог да он, великий государь".

Нужно найти этих Коробьева и Кувшинова и обязательно спасти из сибирских острогов Тюхина. Он, если жив, и отправится послом. Только послом не от царя батюшки, а от Великого герцога Лифляндского и его наследника. Михаил Фёдорович на свадьбе сказал, что недавно к кызылбашам отправили посольство и в нём были батарейные мушкеты и фарфоровые и стеклянные вазы, а также ручки перьевые и чернильницы-непроливайки каменьями изукрашенные. Это уже не плохо. Нужно будет за поставку батарейный мушкетов выторговать себе торговое представительство в Дербенте, Баку, Ереване и Исфахане. Ну и нужно в Астрахани строить морские нормальные суда и приспособления в порту для перегрузки товара с речных судёнышек на настоящие корабли. Подъёмные крана нужны и контейнеры. 

Событие шестьдесят пятое

Польный гетман литовский Кшиштоф Радзивилл покидал Вершилово с твёрдой уверенностью, что он не хочет быть поляком и латинянином, а хочет (да и есть) быть русским и православным. В этом его убедил князь Пётр Дмитриевич Пожарский меньшой. Приехал гетман отдать обещанные деньги. Нет, конечно, король не дал ни единого гроша. На Сейме же, когда он об этом заикнулся, гетман думал, что его искромсают саблями прямо там. Смелые. Они не видели более двух тысяч тел раздетых и сложенных в горы, во много гор. Хорошо хоть не прошло предложение особо горячих голов, прямо сейчас идти брать Вершилово. Зимою. Почти тысячу вёрст. По враждебной территории, оставляя за спиной большие города с вполне боеготовыми гарнизонами. А может, жаль, что не прошло? И было бы просто замечательно, чтобы эти крикуны и возглавили войско.

Гетман привёз девять тысяч злотых, всё, что наскрёб по своим имениям и даже занял тысячу у еврея ростовщика под залог столового серебра. Не мог не приехать. Честь не позволила. Он, может, и не нападал на союзников и не обещал, в общем, денег, но разговаривал он. И кроме того чутьё подсказывало, что поездка в Вершилово окупится.

У медведей его остановили два одетых в полушубки белого цвета и в непонятной белой обуви рейтара. Оба были не то испанцами, ни то португальцами и по-русски говорили плохо. Тем не менее, вполне доходчиво объяснили князю, что в город можно въехать только через карантин, где нужно принять баню и прожарить все вещи.

- У вас чёрная смерть, оспа, моровое поветрие? - испугался Радзивилл.

Рейтары заржали. Гетман чуть за саблю не схватился. Но в это время пришёл ещё один стражник и этот был уже русский. Он объяснил "бестолковому ляху", что как раз от всех этих болезней они и защищаются. В карантине посетителей Вершилово избавляют от вшей, и кроме того доктора проверяют нет ли у желающего проехать в город срамных болезней и прочих болячек. А ведь разумно. Пусть немного унизительно.

- Да, ты, лях, не тушуйся. Там только что и наш император был и датская королева, - успокоил стрелец.

- А как мне увидеть князя Пожарского? - поинтересовался гетман.

- Так я ему скажу. Ты кто будешь?

- Польный гетман князь Кшиштоф Радзивилл, - гордо попытался выпятить грудь гетман.

Встреча с Пожарским была примечательной. Оказывается, у его младшего брата как раз идёт свадьба. По этой самой причине после утреннего богослужения в карантин приехало сразу пять Пожарских. Зрелище было ещё то. Двое старших были и высоки и в плечах широки, Роман Петрович тоже был широк, но ростом не взял, зато Пётр Дмитриевич и его брат Фёдор были просто огромны. Жениху ещё чуть ширины плеч не хватало, но ростом уже брата догнал. Все пятеро сели на лавку напротив гетмана и молча того рассматривали. Они заполнили собою всю комнату. Если все пятеро под стать этому укладывателю гор из трупов, то плохи дела у того, кто ручонку на одного из них поднимет. Оторвут.

- Говори, князь, - предложил Дмитрий Михайлович прозванный "хромым".

- Деньги я привёз, - неловко заёрзал на своей лавке Радзивилл, неуютно чувствовал себя под пристальным взглядом сразу пятерых Пожарских.

- Вот как! Неужто Жигамонт расщедрился? - отпрянул назад старший Пожарский.

- Нет, отец. Это князь доказал, что он настоящий рыцарь. Свои привёз. Неужели пятьдесят семь тысяч злотых собрал? - недоверчиво покрутил головой Пётр.

- Прав ты, князь. Не дал король Сигизмунд ни гроша и Сейм чуть войну не затеял. Собрал же я всего девять тысяч злотых, - разозлился гетман.

Эти пятеро один за одним рассмеялись. Даже безусый ещё Фёдор, последним, правда, и не весело. Радзивилл и не знал, то ли за саблю хвататься, то ли тоже рассмеяться. Первым остановился этот сатана, ну или, может, наоборот посланник божий, и в самом деле.

- Не обижайся, гетман. Не над тобой смеёмся, и не над Речью Посполитой. Смеёмся над собой. Только вчера об этом говорили. Так Фёдор вон уверял, что денег никто не привезёт, а войско в Вершилово воевать отправят. А Роман Петрович с ним спорил и уверял, что именно ты деньги и привезёшь. Коня Фёдор проиграл. Да, какого коня.

- Не далёк жених был от истины, - понурился гетман, - Привёз я деньги свои. Всё, что собрал, даже серебро столовое евреям заложил, набрал девять тысяч злотых. Сейм же и правда всерьёз обсуждал прямо сейчас объявлять Посполитое Рушение и идти на Вершилово. Так, что конь может и остаться у хозяина. Чуть голосов не хватило. Зима. Холодно воевать.

- Я так думаю. Деньги эти будут Фёдору подарком на свадьбу. В ответ же он тебя одарит, как ты того заслуживаешь. А сейчас пойдём, князь, гостем будешь на свадьбе, а то там заждались, поди, другие-то гости. Государь там, патриарх, королева Дании и Норвегии, посол шаха иранского, неудобно таких больших людей заставлять себя ждать.

После свадьбы Пётр лично провёл гетмана по многим производствам, и в музей фарфора ходили, и футбол смотрели, и в цирке были, и в театре. От обилия впечатлений у князя голова кружилась. Потряс собор. Мозаичные картины снаружи здания и внутри, двери, что сами перед тобой распахиваются. Иконы и картины из жизни Христа невиданной красоты. А окончательно добил гетмана выстрел из пушки. Ему продемонстрировали специально сложенный кусок стены и выстрелили по нему из маленькой пушечки, совсем не предназначенной для осады крепостей. Только пушка выстрелила не ядром, штуку эту Пётр Дмитриевич назвал снарядом. После того как дым рассеялся, увидел гетман, что стены-то и нет. Разнесло в мелкие осколки.

- Достаточно нескольких выстрелов и самая толстая и мощная стена в щебень разлетится, - пиная носком сапога кирпичную крошку, объяснил Пожарский, - Предложение у меня к тебе, князь есть.

Они вернулись во дворец, и зашли в небольшую комнатку, где с няньками играло несколько детей, малых совсем.

- Вот тот мальчик в синем костюмчике, князь Фёдор Фёдорович Мстиславский. Сейчас ему чуть больше годика. В шесть лет он станет Великим князем Литовским. Из Гедиминовичей родовитей его и нет. Вот пока ему шестнадцать не исполнится, нужен при нём регент. Княжество разорвёт унию с Польшей и войдёт в состав Российской империи. Десять лет править в Литве ты князь будешь. Достойнее тебя регента я не вижу. Все русские земли, что Червоной Русью зовутся или Украиной, тоже отберём у Сигизмунда. Потом Курляндию с остатками Лифляндии. А лет через десять разделим Польшу на два маленьких и слабых княжества, Краковское и Варшавское. Выбирай, гетман, на чьей стороне будешь. Выбор-то невелик. Или быть регентом, а потом главой Думы Литвы, либо проигрывать одну битву за другой и жалеть, что не согласился.

- По силам ли? Шесть лет назад под Москвой войска стояли Владислава, - ворохнулся Радзивилл.