Титан - Фред Стюарт

А потом она увидела сапоги военных. Ее схватили за ноги и стали тянуть из-под машины. Она закричала, стала лягаться, но ее держали крепко. Она поняла, что ее тактика была разоблачена Фикри или шофером и они позвали помощь. Ее подтащили к задней части машины, подхватили под руки два турецких офицера и вздернули вверх. Только тут она увидела, что продвинулась с машиной довольно далеко, к красивым богатым виллам, подступавшим к порту. Она продолжала кричать, а ее тащили в толпе к ближайшему дому. Обернувшись назад, она увидела, что машина Кемаля наконец выбралась из давящей массы людей и свернула в боковую улочку. Господи, еще бы пару минут под машиной, и она была бы спасена.

Рядом с ней было всего четверо турок. Один из них ногой распахнул дверь дома, и Диану втолкнули внутрь. Вилла, обставленная богато, но безвкусно, явно пустовала — хозяева бежали. Ее затащили в гостиную, где на стене, как раз над пианино, висела большая фотография милостивой королевы Виктории. Четверо офицеров, смеясь и возбужденно переговариваясь на турецком, стали срывать с Дианы одежду. Крича от ужаса, она отбивалась кулачками, но они только смеялись. Сначала разорвали в клочья ее платье от Шанель, потом полетела на пол кружевная, сделанная на заказ нижняя рубашка, лифчик, трусики… Она уже находилась в такой истерике, что едва ли осознавала происходящее.

Самый молодой из офицеров стал расстегивать френч. Остальные трое грубо схватили ее и подтащили к пианино, клавиши из слоновой кости больно давили на ее обнаженные ягодицы. Молодой офицер бросил френч на кресло, спинка которого была закрыта салфеткой. Потом он расстегнул брюки, и они свалились с него. Его плечи и грудь были покрыты курчавыми черными волосами. Диана кричала:

— Нет, нет, пожалуйста, не надо…

Он стал приближаться к ней как-то по утиному: мешали свалившиеся на лодыжки штаны. Пока он насиловал ее, остальные трое его подбадривали.

Когда он кончил, к ней подступились его товарищи. Для разнообразия ее валили то в кресло, то на диван. Наконец на пол. Когда все закончилось, Диана в полубессознательном состоянии, распростертая, лежала посередине комнаты. До ее слуха едва доносились их смех и болтовня. Потом она услышала, как что-то расплескивается по полу. Завоняло бензином. Потом стали лить и на нее! Ледяная жидкость и сильный запах привели ее в чувство. Она с трудом приняла сидячее положение. Увидела, как турки вышли из комнаты в холл. В руках у одного из них была двухлитровая жестяная канистра.

Они ушли.

Диана поднялась на ноги. На мокрый уже ковер с нее закапал бензин. Она закашлялась, отравленная едкой вонью. На нетвердых ногах двинулась к двери.

Вдруг что-то, разбив окно, влетело в комнату, которую мгновенно объяло пламя. А потом… Диана Рамсчайлд, выпускница Вассара 1916 года, президент «Рамсчайлд армс компани» из Фермаунта, штат Коннектикут, вспыхнула и превратилась в огненный факел.

Когда спустя три дня пожар в Смирне унялся сам по себе, было подсчитано, что утонуло, сгорело или было задавлено не меньше ста тысяч людей.

Так рождалась современная Турция.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Премьера «Юности в огне» должна была состояться 26 октября 1922 года в кинотеатре «Египетский театр Громана». Ник Флеминг сделал все от него зависящее, чтобы это событие отозвалось как можно более громким эхом. Огни прожекторов шарили в лос-анджелесском небе, и пятьдесят специально нанятых полицейских сдерживали напор тысяч фэнов, визжавших от дикого восторга при виде своих любимцев, выходивших из лимузинов. Ник боялся, что смерть Рода Нормана может повредить признанию картины, но случилось прямо противоположное. Кровавая трагедия, послужившая мрачной рекламой фильму, только увеличила общественный интерес к последней работе Рода. Предварительные показы картины в Пасадене и Санта-Барбаре убедили Ника в том, что он держит в руках настоящий хит. Зрителям фильм очень понравился, а что касается любовных сцен, то даже после скрупулезного монтажа, что было сделано в угоду цензурному комитету, они оказались именно такими знойными, как и предсказывала Хэррит Спарроу.

По случаю такого праздника Ник купил Эдвине восхитительную горностаевую шубу, отделанную песцом, который тянулся вверх по телу от черных вечерних туфель с пряжками из горного хрусталя, образуя сзади высокий стоячий воротник. Стоило Эдвине показаться в этом наряде из их новой машины, которая сама по себе приковывала к себе восторженные взгляды, как фэны просто взвыли от восхищения. И это при том, что большинству людей из той толпы, которая сдерживалась цепочкой полицейских, эта актриса была незнакома. Пока.

— После просмотра ты станешь знаменитой, — сказал Ник, идя с ней по красной ковровой дорожке к двустворчатым бронзовым дверям кинотеатра.

— Боже, кинозвезда! — проговорила Эдвина с улыбкой. — Я просила тебя об этом, и ты сделал меня кинозвездой. Так стоит ли удивляться тому, что я тебя так обожаю?

«Юность в огне» имела огромный успех. Затраты на съемки составили шестьсот пятьдесят тысяч долларов, но за три недели проката фильм принес Флемингу четыре миллиона! На какое-то время Ник и Эдвина стали королем и королевой Голливуда.

Через три недели секретарь Ника мисс Роулинс ввела к нему в офис детектива Арлана Маршалла из лос-анджелесского департамента полиции. Детектив Маршалл, коротышка, прятавший свою лысину под котелком, занимался расследованием убийства Рода Нормана. Пожав Нику руку, он сел напротив большого антикварного письменного стола.

— Мистер Флеминг, — начал он, — вы были когда-нибудь знакомы с некой Дианой Рамсчайлд?

— Да, конечно. Несколько лет назад я был даже обручен с ней.

— Вам известно, что она была убита в сентябре в Турции во время поджога Смирны?

— Убита?!

Ник был еще достаточно молод для того, чтобы испытывать потрясение при известии о гибели ровесников. Но эта смерть потрясла его как никакая другая. Пока детектив монотонным голосом распространялся о ее отношениях с Кемалем, мысли Ника унесли его на шесть лет назад в то время, когда он страстно любил Диану. Ему вспомнилось это стремительно вспыхнувшее в его сердце чувство, которое, исчезнув, оставило в нем столь горький след… Он вспомнил свою зеленоглазую богиню, чья наружная красота была столь холодна, а внутренняя физическая сущность столь пламенна, что стало для него открытием в том заброшенном пляжном домике, где она стала женщиной. А теперь она мертва, так же мертва, как и их не родившийся сын. Правильно ли он поступил? Справедливо ли по отношению к ней? Дианы больше нет? Он не мог в это поверить.

Внимание Ника вновь переключилось на детектива, который как раз раскуривал сигару.

— Вчера приключилось нечто весьма любопытное, — сказал он, выпустив клуб вонючего дыма. — Мне позвонил по телефону турецкий консул и пригласил меня отобедать с ним в отеле «Амбассадор». Я понятия не имел, что турку было нужно от меня, но упускать бесплатный обед я не собирался, поэтому пошел. Он был очень уклончив. В течение первой четверти часа я вообще не мог понять, куда он клонит. Наконец он сообщил, что получил распоряжение из весьма высоких турецких правительственных кругов — уточнить не пожелал — войти со мной в контакт по поводу дела Нормана.

Так вот, стоило мне услышать имя Рода Нормана, как я весь превратился в слух. Короче, суть его предположения сводится к тому, что будто бы в Константинополе — это ж надо! — был нанят профессиональный убийца, который приехал в Лос-Анджелес, чтобы застрелить вас. Рода Нормана он убил по ошибке.

— Чтобы застрелить меня?! На кой черт я сдался этому турку?

— Консул намекнул, что убийца был нанят этой вашей Дианой Рамсчайлд.

Ник округлившимися глазами уставился на детектива, потом поднялся из-за стола и подошел к большому разноцветному окну, выходившему на территорию киностудии. «Возможно ли такое? — думал он. — Неужели она ненавидела меня столь сильно?»

— Как думаете, это похоже на правду? — не спуская с Ника пристального взгляда, спросил детектив.

Ник повернулся к нему с улыбкой на лице.

— Это самая нелепая вещь из всех, которые мне когда-либо приходилось слышать! — воскликнул он. — Диана Рамсчайлд была все-таки леди и закончила Вассар. Выпускники этого колледжа не пользуются услугами наемных убийц. Господи, это же ясно!

Детектив почесал подбородок.

— Мне это тоже показалось немного э-э… диковатым. Но с другой стороны, для чего бы официальный представитель турецкого правительства стал мне вешать лапшу на уши? И ведь она действительно в то время была в Турции.

Ник пожал плечами.

— Не спрашивайте меня, — произнес он. — Я не детектив, а кинопродюсер. — Он рассмеялся. — Подумаешь о том, что вы тут наговорили, и, ей-богу, засядешь за сценарий.