Монреальский синдром - Франк Тилье

— Это займет полдня, а я очень занят и…

— Разве вам не хотелось бы иметь возможность хоть когда-нибудь объяснить родителям убитых девочек, что тогда произошло?

Врач, помолчав, кивнул. Шарко оставил ему номер своего мобильного.

— И скажите: могли бы вы дать мне на время эту книгу о коллективной истерии? Я без задержки пришлю ее вам из Франции.

Нубиец снова кивнул. Шарко тепло поблагодарил его, откланялся и оставил доктора там, где нашел: в самом сердце нищеты, на которую наплевать всему миру.

29

Полицейская коллегия Льежа — административный орган местной полиции — выделила для сопровождения Люси к Шпильману слесаря, сержанта и двух кандидатов в инспекторы. Теоретически француженка не имела права ни к чему прикасаться, она должна была присутствовать при обыске только для того, чтобы помочь бельгийским коллегам сориентироваться в помещении, где уже побывала, и при необходимости выступить в роли свидетеля.

Маленький отряд остановился у закрытой двери льежского дома. Люси чувствовала себя не совсем в своей тарелке: со вчерашнего дня Люк Шпильман так ни разу и не подошел к телефону, когда его пытались предупредить о грядущем обыске, и не ответил на приглашение прийти в полицию, чтобы помочь в составлении фоторобота человека в армейских ботинках. Сейчас нетерпеливые звонки полицейских в дверь тоже ничего не дали, но, когда слесарь, вооружившись своими инструментами, приготовился к взлому, Люси перегородила ему дорогу:

— Думаю, в этом нет необходимости.

И показала на покореженный замок:

— Не стоит нам дотрагиваться до ручки. Есть у вас перчатки?

Главный в группе, Деброек, вынул из кармана несколько пар, раздал коллегам, протянул Люси. Никто не сказал ни единого слова. Бельгийцы вытащили свои 9-миллиметровые «глоки» и вслед за Люси, державшей наготове «зиг-зауэр», вошли в дом. Слесарь остался на улице.

Внутри жужжали мухи.

Пока никто еще ничего не увидел, но потянуло холодком преступления. Люси наморщила нос.

Тело Люка Шпильмана лежало позади кушетки, а тело его подружки — на ступеньках лестницы, ведущей в кухню. За ним тянулся кровавый след.

Оба были убиты в спину. Многочисленные ножевые ранения.

Многочисленные? Десять, двадцать, тридцать — сразу и не сосчитаешь — что у него, что у нее, от лодыжек до шеи, пижама и ночная рубашка продырявлены.

Люси провела по лицу отяжелевшей рукой. Всего три дня, как она вышла на эту зловещую тропу, но это начало уже сказываться на нервной системе. Мрачное зрелище воспринималось картиной, застывшей во времени, казалось: мертвые тела сейчас внезапно оживут и продолжат спасаться бегством, потому как, судя по всему, Люк и его подружка это и собирались сделать, когда к ним заявились незваные гости. Представить себе сцену совсем не сложно. Скорее всего, все случилось ночью. Безуспешно поковырявшись в замке входной двери, убийцы взломали заднюю дверь и вошли в дом. Было два или три часа, они были уверены, что Люк Шпильман один и спит. Но они оказались лицом к лицу с хозяином дома, который, сидя в гостиной за низким столиком рядом с девушкой, скручивал сигарету с наркотиком. Люк одного сразу узнал — человека в армейских ботинках: тот приходил к нему за фильмом. Будущие жертвы запаниковали, кинулись бежать, но их нагнали и ударили ножом в спину — раз, два…

Дальше проявилось это необъяснимое остервенение.

Люси и бельгийцы молча застыли на месте. Самый молодой из полицейских, кандидат в инспекторы, которому, наверное, и двадцати пяти еще не исполнилось, побледнел и попросился выйти: он работал в местной, а не в федеральной полиции, не привык к делам такого рода. День предполагался спокойным, они явились просто-напросто произвести обыск, и вдруг — два человека, погибшие от ударов ножом, два трупа, уже осаждаемые мухами.

Деброек отреагировал быстро: он принял все меры, чтобы не уничтожить следов, — офицеры бельгийской полиции надежны и прекрасно знают свою работу. Что до Люси, то она, обводя взглядом место преступления, постаралась абстрагироваться от трупов. Мебель перевернута, все ящики выдвинуты, дверца встроенного в стену сейфа распахнута настежь. Картина, которая в обычное время скрывала этот сейф, валяется на полу, рама сломана.

— Во-первых, они помешали Люку Шпильману принять участие в составлении фоторобота, во-вторых, забрали все, что могло бы их скомпрометировать.

— А что могло бы их скомпрометировать?

— Следы открытий, которые были наверняка сделаны Шпильманом-старшим, когда он расследовал историю безымянной короткометражки. Документы, которыми он, возможно, обменивался с канадским анонимом. Они тут все вычистили. Сволочи!

Люси развернулась и вышла — ей необходимо было глотнуть свежего воздуха.

Это были они… Убийцы Клода Пуанье продолжают хозяйничать как ни в чем не бывало. Но на этот раз — никаких ритуалов, им ничего не хотелось показать.

Действия безумцев, уподобившихся диким зверям.

30

Опершись на машину Кашмарека, Люси объясняла ему, что происходит. Они встретились перед домом Шпильмана вскоре после приезда группы криминалистов и двух судмедэкспертов. В течение нескольких часов в дом входили и из него выходили люди в форменной одежде.

Люси повернула голову к открытой двери.

— Время смерти — разумеется, без особой точности — уже удалось определить. Убийство было совершено в ту же ночь, что и убийство Клода Пуанье. Преступники понимали, что смерть старика-реставратора и пропажа бобины с фильмом неизбежно приведет нас сюда, ну и избавились от единственного человека, способного их опознать. Что же до подружки Люка… девочке не повезло, она подвернулась случайно. Они не стали вдаваться в подробности.

Энебель вздохнула.

— Жесткий диск компьютера исчез, равно как и вся библиотека Шпильмана. А там были работы по истории, книги, посвященные шпионажу, геноциду. Может быть, Шпильман записал на полях что-то такое, что могло бы навести нас на след преступников? Черт, если бы я подумала об этом, когда пришла сюда в первый раз!

— Меня-то больше всего озадачивает как раз состав украденного имущества, ведь отец Люка Шпильмана был простым коллекционером.

— Нет-нет, отнюдь не простым! Он пытался вести расследование вокруг этого фильма, он скрупулезно разобрал его по кадрам, мало того — вступил в контакт с человеком из Канады, который вроде был неплохо информирован… Тем или иным способом убийцы обо всем этом узнали.

Кашмарек вынул из бардачка две бутылочки воды и протянул одну Люси.

— Ты в порядке?

— Все отлично.

— Ты имеешь право сказать нет.

— Действительно все в порядке.

— А девочка твоя… ей лучше?

— Ну-у-у… Жюльетте получше, да. Она хорошо позавтракала и с аппетитом слопала весь обед. В результате ей отменили капельницы, и теперь мы ждем разрешения ходить в туалет. Жизнь идет…

Кашмарек обворожительно улыбнулся, а ведь улыбка на его лице появлялась в последние дни так редко!

— Все мы сталкиваемся с такими вещами. Дети рождаются для того, чтобы напоминать нам, что в жизни главное, и часто оказывается: главное — совсем не то, что мы предполагали. Даже если это иногда очень трудно, они наводят порядок в нашем существовании.

— А у вас сколько детей?

— Более чем достаточно. — Он посмотрел на часы. — Ладно, пойду-ка я повидаюсь с местным начальством: надо договориться, чтобы они обеспечили нам доступ к информации в реальном времени, когда мы вернемся в Лилль. А ты можешь уже сейчас ехать домой. Проведешь несколько часов со своей девчушкой, пока тут хоть что-то прояснится. Ты паршиво выглядишь, а в ближайшие дни нам, скорее всего, придется несладко.

— Спасибо, договорились.

Она помолчала, не трогаясь с места.

— Знаете, майор, в этом новом преступлении есть кое-что особенное…

— Что же именно?

— Судмедэксперты насчитали тридцать семь ножевых ранений на теле девушки и сорок одно на теле парня… везде, вплоть до половых органов. Раны глубокие — по нескольку сантиметров. Иногда оружие входило в плоть по самую рукоятку, это видно по следам металла вокруг раны. В связи с этим, в связи со схожестью нанесения ударов, бельгийцы полагают, что действовал один и тот же преступник.

Шеф в ответ промолчал, да и что тут скажешь? Люси пристально смотрела на майора.

— В том, что здесь произошло, ощущается чистейшее безумие, майор. Поступки, способ действия характерны для людей с нарушенной психикой. Есть явно что-то ненормальное и в логике их ходов. Та же иррациональность, что у девочек из фильма, сделанного больше пятидесяти лет назад.

31

Эжени была счастлива, что они уезжают отсюда, она прыгала от радости у дверей гостиницы и визжала. Что до Шарко, то он нес чемодан к такси, ожидавшему у входа в здание. Да, просто такси, на этот раз — никакого посольского «мерседеса», и никто не будет провожать его. Как и было условлено, ровно в два часа дня он привез Лебрену в участок снимки. Комиссар при посольстве явился один, и короткая встреча с ним прошла не сказать чтобы прекрасно, особенно с той минуты, когда Лебрен заметил синяк около носа Шарко. Тот сказал, что поскользнулся в ванной. Без комментариев…