Мутный пассажир (сборник) - Сережа Павловский

– А ты помнишь, как нам было хорошо вместе?

И я, разумеется, начал подпиздывать, потому что понял, что мне светит. И ответил:

– Я до сих пор вспоминаю о тебе и жалею, что у нас ничего не получилось. Мне нравится вспоминать наши прогулки, а ещё ты очень классно целуешься.

И тема пошла. Она:

– Да. А ведь мне тоже очень не хватает тех вечеров. А у тебя сейчас кто-нибудь есть?

– Нет, – отвечаю я, – я месяц назад расстался с девушкой… Так и не смог привыкнуть к ней после тебя.

Ха! Расстался с девушкой? Да на хуй я кому нужен!

– Я тоже рассталась с парнем. Он был гондоном. Может, дубль два?

Оказалось, что она нашла того, с кем решилась впервые потрахаться, но никакой звезды с неба не упало, а бабочки внизу живота быстро сдохли и начали вонять. Я в очередной раз напомнил, что я трахарь-пахарь и отлизываю, и она согласилась прийти ко мне в гости на ночь. За ней нужно было только зайти и привести к себе домой.

Я взбодрился, предупредил родочков, что у меня будут гости, и побежал встречать свою новую-старую подружку, придумывая по дороге отмазку после того, как я, вставив в неё свой член, кончу через десять секунд.

Выйдя на улицу, я сразу же нашёл пятьсот денег и обрадовался ещё сильнее. Я летел на крыльях первого секса, обвернув найденную купюру вокруг члена на удачу, думая только о хорошем, и не дошёл где-то метров сто. Мимо проходили два гопника, и один из них спросил:

– Есть сигарета?

Я такой вопрос слышал много раз и знал, что это паховая ситуация. Если я остановлюсь – меня, скорее всего, нагрузят на мои найденные деньги и опустят морально так, что я не смогу потрахаться, потому что не встанет. А если я не остановлюсь, игнор будет равноценен оскорблению, а это не просто нагрузят на деньги, это ещё и гарантированный пиздарез. Но так как я почти дошёл, я не остановился и ускорил шаг, искренне надеясь, что они крикнут что-нибудь в спину и отвалят. Но они не отвалили. Проорав несколько раз: «Эй, ты чё, глухой, что ли? Стой! Иди сюда!» – они побежали за мной, догнали и началось…

– Слышь, стой. Хули ты нас игноришь?

– Потому что я не курю.

– Да и чё? Тебе впадлу, что ли, остановиться и сказать: «Бля, пацаны, у меня нет сигареты»?

– Нет. Пацаны, у меня нет сигареты.

– Ты хули такой наглый?

Один из них попытался меня ударить, я увернулся и побежал. Мимо меня проезжало такси, и я захотел его тормознуть, прыгнуть в машину, заорать, как в кино: «Гони, гони, гони!» – и отдать таксисту все найденные деньги, но не решился. Мне было стрёмно всё: тратить просто так найденный баблос и ловить с колёс кого-то, кто мог ещё и не остановиться.

Я уёбывал, они бежали за мной. Мимо проходили люди и смотрели, как меня пытаются догнать два отморозка, а так как бегал я неважно, очень скоро у них это получилось.

Меня повалили на землю и стали бить ногами. Опыт получения пиздов за просто так у меня был, поэтому я старался уменьшиться в размерах и закрыть голову руками. Но один молодой человек любезно оторвал мои руки от моего лица, а второй молодой человек любезно мне сделал пластическую операцию на носу подошвой своей кроссовки.

– Что вы делаете? Прекратите! Я сейчас милицию позову! – закричала какая-то женщина.

Два суперкрутых чувака тут же испарились. Женщина помогла мне подняться и спросила, всё ли со мной в порядке. Я сказал, что не знаю. Из носа сильно текла кровь. Я достал платок, зажал им нос и запрокинул голову назад.

– Что ты им сделал? – начала расспрашивать меня женщина. – За что они тебя так?

– Потому что я не курю, – ответил я.

– Это как так? Ты им что-то сказал не то? – допытывалась она.

– Я их даже не знаю, – сказал я, как гундос.

– Даже не знаешь? – удивилась она.

– Нет, я их впервые в жизни видел и, надеюсь, больше никогда не увижу.

– Так не бывает! – не поверила мне женщина.

И, услышав это, я вдруг понял, что она морально переметнулась на их сторону. Она смотрела на меня, как на зачуханного неформала, и думала, что я получил за дело, но мне было стыдно признаться, за что я получил, поэтому я соврал и сказал, что я их впервые увидел.

– Извините, а у вас нет зеркала?

– Сейчас, – сказала она уже совершенно другим тоном.

Она достала из своей сумочки зеркало и даже не дала мне его в руки, а держала его на уровне моей груди, брезгливо морща своё лицо. Я нагнулся, чтоб поймать себя в отражении, и приблизился к зеркалу, чтобы получше себя рассмотреть, но женщина резко сделала шаг назад.

Я успел увидеть, что у меня сильно опух нос, из левого уха выпали две серьги, а на лице был охуенный след от кроссовки того симпатичного молодого парня, который меня минуту назад прессовал.

– Спасибо, – я поблагодарил её и медленно пошёл на встречу с девушкой, волоча за собой обломанные крылья первого секса. С учётом того, что я убежал немного в другую сторону, до её дома оставалось уже метров двести.

Опухший нос сильно болел, отбитая голова тоже сильно болела, а испачканная одежда требовала немедленной стирки. Мне хотелось умыться и залечить раны.

– Привет, – сказала та, с которой я планировал сегодня лишиться девственности. – Как я тебе?

– Круто! – ответил я и отметил про себя, что её прилично разнесло за те несколько месяцев, что мы не виделись.

Я рассказал ей, что со мной только что произошло, и дал понять, что наш романтический вечер с отлизом отменяется. Она развернулась и ушла домой. А я стоял на улице с пиздюлями и сжимал в кармане найденную купюру, повторяя про себя песенку: «И отпизжен, и отъёбан, опозорен на всю Русь сказочный герой Разъёба, я с ним больше не вожусь».

Больше я с этой девушкой никогда не виделся. Но мне повезло: перелом носа был без смещения и всё прошло через две недели, а ещё через несколько месяцев я всё же лишился девственности. И это был не арбуз. И не пирог. И не проститутка.

Минус семь

Я не знаю, кем нужно быть, чтоб подойти к незнакомому человеку и потребовать у него денег, угрожать ему расправой и даже побить его. Особенно если он один и выглядит как терпила, а тебя больше, чем один, и ты жаждешь навалять тому, кто тебе даже разок не сможет ответить, и забрать его вещи.

Я пришёл домой, разделся и сел на диван. Время ещё не подошло даже к полудню, а у меня было ощущение, что я совершил кругосветку, так много впечатлений я набрался за одно утро.

Беспредел в армии, наплевательское отношение в больнице, дурдом в столовой, идиотизм в школе и на улице, коррупция, бандитизм – они все меня как будто съели. Мне очень хотелось свалить своё инертное состояние именно на всё то, что меня окружает, но я знал, что это всё хуйня.

Я вообще был не готов к жизни. Не к совместной с кем-то жизни, не к жизни где-то, блядь, в другом городе или стране. Не к жизни без родителей. Я был не готов к жизни. Я даже сам с собой не мог ужиться. Я не знал, что мне делать. Я был как, блядь, шестнадцатилетний декадент, который не видит смысла в жизни, и закомплексованный подросток, которого вгоняет в уныние мелкий прыщ на жопе.

– Хахахаха, – сравнение себя с прыщом на жопе меня развеселило, и я засмеялся в голос.

Сам не знаю, почему я всего боялся. Я мог утром испугаться, потому что не знал, что со мной произойдёт за весь день. А иногда мог насрать в штаны от страха, потому что не знал, что меня ждёт в будущем.

Если бы я знал, что до меня сегодня доебётся какой-нибудь урод, я бы вообще из дома хуй вылез. Я был как будто оторван от общества.

Прошлое поколение себя нашло или думает, что нашло, благодаря советскому воспитанию. Нынешнее – благодаря Интернету отлично вписалось в новый ритм жизни. А мы – не пришей пизде рукав. Нет. Ладно, я не пришей пизде рукав. Я в проёбе.

Я разлёгся на диване, вытянув ноги, и неожиданно подумал, что даже у дивана есть своё предназначение, которое он выполняет. А ещё в диване можно хранить всякое барахло. Я закрыл глаза.

Однажды, когда я был маленьким, батёк в очередной раз был в запое и смотрел любимые фильмы на видео. Именно тогда он втыкал в «Белое солнце пустыни». И он его смотрел, смотрел, а потом повернулся ко мне и задал вопрос заплетающимся языком: «Серёга, а ты не помнишь, где лежит мой пулемёт?» Я ответил, что даже не знал, что у него есть пулемёт. И он оторвался от просмотра и стал фанатично искать оружие. Причём искал он его в моей комнате за диваном, уверяя, что положил его именно сюда.

– А что за пулемёт? – удивлённо спросил я.

– Армейский мой, – кротко ответил батёк и продолжил дальше ворошить старые вещи.

– А зачем он тебе?

– Пострелять хочу.

– А мне дашь?

– Конечно! – воскликнул батёк. – Какие вопросы, дорогой мой? Какие вопросы… Ты же мой самый любимый сынуля.

Я волновался и никак не мог поверить в то, что совсем скоро я, возможно, постреляю из настоящего пулемёта. Но никакого пулемёта, конечно, не было.

Очень скоро поиски превратились в бытовуху – батёк убедил себя в том, что пулемёт спиздила мамка, и начал орать на неё и требовать, чтоб она вернула ему армейский трофей. Кончилось всё сумасшедшей истерикой и полным пиздецом.